Как истинный энергетический вампир на грани натуральной социопатии, Кин'Зара никогда не нервничала по-настоящему, предпочитая изображать лёгкое возбуждение и при этом кормясь реакциями от тех, кто был действительно взбудоражен внутри. Нет смысла нервничать, если сам зашёл в западню, нет смысла нервничать, если висишь на сетях над приманкой для другой мушки. Не важно, насколько мушка велика. Большая сеть всегда большой сюрприз, потому что никогда не видна невооружённому глазу.
От приветствия она улыбнулась ещё шире, откидываясь на спинку кресла, и остатки и так не особо пухлых губ превратились в две бледные ленты кожи, натянутые вокруг поблескивающего в тени верхней неровного края зубов.
Вот значит как. Прокопал и сопоставил. Умный мальчик, въедливый. Если бы у ведьмы был шанс вырастить сына, она хотела бы, чтобы он был таким: всегда в первую очередь думающим, несмотря на рост и мускулы. Потому что сильные, но не очень умные, умирают молодыми, а Кин’Зара своим жизненным кредо определила выживание и преемственность её клана.
А ещё кто-то из адепток точно получит жестокий урок, если всё ещё захочет действительно учиться у ведьм после лёгкого промыва мозгов. Он, знаете ли, иногда отрезвляет.
По правде говорить, не имей Кин’Зара силы влезать в чужое сознание - особенно изящно, тихо, незаметно, во снах - она бы никогда не выучила ни игру в карты, ни лучшие варианты пролома обыкновенных протоколов защиты в Шэдоунете. Но она умела не только думать сама - она умела убеждать других, как надо ей, а потом удобно забывать об услугах. И это делало её столь эффективной почти во всех махинациях, помимо противостояния в лоб.
Она покривила губой:
- Ага. По пути от мраморной беседки до старого замка по пыльной чёрной тропинке на запад у нас запланирован пикничок, в о-о-очень классных остроносых шляпах, - она ухмыльнулась снова. - Но какое дело ромовой бабе на сухом сучке до дружеских тисканий на нашем гамаке? Чай не пастила, чтобы брать жарить. Сначала поторгуемся безделушками с тобой и твоим товарищем, а там поговорим, если найдём общих друзей, идёт?
Вот так, парень, вот тебе в лоб: мы - Датомирские ведьмы, мы хотим назад домой, но тебя считаем чужаком, чтобы беседовать о финансах, давай разговаривать. К сожалению, вряд ли единственный тут сертифицированный (то есть с подтверждёнными родственными связями) сын контрабандиста понял хоть половину.
Женщина обратила взгляд ко второму безмерно длинному и мускулистому, как будто их вынули из недоделанного клонирующего аппарата, прилепляя нелепые лица и головы к телам идеальных воинов, парню. Молодой, да вот не очень, скорее ощущает себя младше, чем мог бы. Она прищурилась на него, как будто отрицая всё сказанное, но потом медленно ответила.
- Правила приличий требуют, что если клиент желает сохранять видимость неосведомлённости, следует валять дурака и притворяться неосведомлённым сообразно его желаниям, а ежли желает разложить - раскладывать с ним вместе, - пожала плечами женщина и развела руками, мельком скользнув по не менее улыбчивому лицу Нестора взглядом. - Привычка! Но, признаться, я люблю прямолинейных клиентов, особенно накануне набега шумных и потных пролетариев на любимую кантину. Хорошо спасают время на уже давно опостылевший цирк. Надеюсь, вы любите пролетариев, впрочем, потому что это последний сет.
Она постучала ногтем по ножке бокала, глядя поверх голов рыцарей Рен на холодный и красивый космос, вырастающий за толстым боком Нал-Хатта, а потом глотнула из того, что сама заказала, пока дорогие гости, зашедшие на её вечеринку, стеснялись.
- Упоминание незабвенного Императора мне очень, очень льстит, признаюсь, и тем больше льстит в контексте, что в принципе такая задача нам действительно подвластна, в разных вариациях. Выпотрошить на мелочные покупки с сотен переводов в один галактический час, физически уничтожить носители, заблокировать счета по подозрению в коррупции неаффилированных чиновников… Но. Но… в том-то и проблема, дорогие мои, - подняла голову от коктейля без действующих на кровь забрака веществ ведьма, при этом изображая чуть большую развязность, чем в момент, когда села за стол. От этого она не стала ничуть менее собранной, впрочем. Подумаешь, забавно светящееся приторно-сладкое месиво. - Когда-нибудь слышали анекдот про свидание и нож? Я свой взяла и даже за взаимное доверие и дружбу могу показать, где он лежит. А вашему не верю. И если уж мы кладём все карты на стол - извольте.
Она выпрямила спину и предложила им свои бледные, иссиня-белые, несмотря на в остальном приятный ровный загар, сухие ладони. Её руки стояли на локтях, морща не очень упругую кожу о стекло столов, поглощая красивый контраст тонированного материала и проложенной в нём подсветки, поэтому, когда она сделала жест пальцами, предлагая коснуться, это выглядело почти как эротическое шоу, начинавшееся и заканчивавшееся периодически на сцене и вокруг в этой кантине.
За пределами белых ладоней рыскала тьма. Поэтому та, что называлась Ллар Тан - при одном касании этих холодных бледных ладоней не оставалось ни единого сомнения, что личина и имя насквозь фальшивые, если не ворованные у несчастной безвестной предтечи самым гнусным способом - не подавала их на поцелуй. Велик соблазн протереть бархатистой и мерзкой мохнатой лапкой, что волей-неволей проступает под кожей более-менее человеческих рук.
Существо, что сидит напротив Нестора и Кайло - в два раза старше, чем кажется, и, конечно, не та совсем простая, хотя и очень хитрая женщина, которой предпочитает казаться. Это имя ей определённо не подходит, но так в этом и штука, что у истинной личины незнакомки нет имени, как галактике не был известен широко Дарт Сидиус. Это нечто, что выключило свет и внезапно зажгло незримый спектр в глазах ничего не подозревающих.
Её кожа - шагреневая, алебастрово-белая, в морщинках от ямочек на щеках чёрной краской рисуются чёрные татуировки в виде каких-то хищных жвал, и такие же линии пронизывают лоб, рисуя глазки, много, много глазок. На груди, где был ворот безрукавой пилотской водолазки, сгустилась комком иззелена живая и двигающая лапками тьма. Эти лапки тянутся за призрачный багряный плащ и регалии Матери Клана, какими её облекают подсвеченные в яркой тьме цветные, но тёмные нити кого-то пока не видного, они двигаются четырьмя отростками тени большой женщины, компенсируя её гуманоидному телу нехватку лап прядильщики, дёргая за эти самые нити, по кусочкам сплетённых в узелки кос из разных волос, по черепкам погибших пренцов и рапторов, собранных разными руками. И где-то далеко, не вполне вырисовывая лица и фигуры, по этим нитям в сторону столика на краю зала кантины загораются глаза. Дюжина, больше таких глаз. Бледные, жёлтые, чёрные, которые, по идее, не должны светиться во тьме - но они сияют спектральным иссиня-фиолетовым, точно извращённый Кин’Зарой когда-то трофейный световой меч. Ещё во тьме Силы, где, среди приглушенных условностей, в этакой невероятной сюрреалистичной пародии на Шэдоунет сияют глаза наблюдательниц, включая девушку-хостес - промелькивают костистые и когтистые руки, ножи, мечи и луки, но пока опущенные. По нитям пробегает искрами только готовность, намерение, условие нападения - и, одновременно - нейтралитета.
Одна лапка не то женщины, не то паучихи, сросшегося со своим скрытым медальоном создания, сплетённая из бархатистой мохнатой тени, протягивается к нервничающему рыцарю Рен, не вторгаясь, но прося разрешения. Вторая, игриво, касается уже без спроса второго.
"Рыцари Рен. Я редко беседую с иными, одарёнными Силой. Сёстры здесь, смотрят и знают, но беседовать вы будете через меня. Я - Ткач Теней, меня нарекают ныне Матерью Клана, первой из Сестёр Ночи, датомирских изгоев. То, чем я дорожу превыше всего, - сообщает бестелесный, не похожий ни на женский, ни на паучий клекот шёпот во тьме, - это информация и безопасность моего клана. Так скажите мне: ваши мысли - воистину ваши? Ибо если нет - я отберу, вырву эти воспоминания у вас и уведу свой род прочь, далеко, насколько это возможно".

Отредактировано Qin'Xarah (20-02-2018 23:02:27)