Когда Сеймур возвращается из своего непродолжительного рандеву на Финализатор, его настроение можно описать как созерцательное. В частности, Сеймур очень хочет созерцать труп предателя, но для этого предателя сначала придется вычислить, и, к сожалению, под подозрение попадают чересчур многие. Да что там — практически все, кроме него самого и генерала Хакса. Сеймур не может и в страшном сне представить, чтобы человек вроде генерала Хакса — уже столько лет прошло, а ему все так же странно, что его бывший лейтенант перерос его в звании и, в чем-то, в значении — решил предать Первый Орден. К тому же, если Верховный Лидер действительно так всеведущ, как многие считают, он бы раскусил генерала на первой же аудиенции.

Во всеведущего Верховного Лидера Сеймур верит постольку-поскольку, а вот в собственные впечатления от общения с генералом — куда больше. Еще на подлете к Финализатору он запрашивает встречу, и связисты торопятся передать срочное сообщение. Рядом вертится Толлак. Сеймур уверен, что Толлак готов начать убивать по одному человеку из низов армии, пока им не сдадут предателя, и считает это гениальным планом. Еще Сеймур уверен, что план этот будет оставаться гениальным ровно до первой встречи с Янто, а потому не торопится разговаривать с Толлаком. Пусть сначала друг вправит ему мозги.

На Финализаторе Сеймур велит майорам заняться всеми бумагами и сопряженными с выполненной миссией делами и отправляется на встречу с генералом. Протез сегодня ноет — где-то отошли нервные окончания после всех событий вчерашнего дня, а у него не было времени посмотреть. Но это ничего, немного боли даже отрезвляет, во всяком случае — точно отвлекает от первоорденской униформы, к которой за годы службы Сеймур так и не привык. Но являться на ковер к генералу в неподобающем виде — моветон и неуважение.

Хакс, конечно, молод и не во всех аспектах жизни может потягаться со старшим поколением, но не уважать его Сеймур не может. Должностные инструкции, все дела. Он открывает дверь — штурмовики пропускают его без лишних проверок — и шагает в кабинет, складывая руки за спиной. Сеймур специально озаботился тем, чтобы разговор был как можно более конфиденциальным и попросил генерала подобрать подходящее для этого место.

— Здравия желаю, генерал, — коротко кивает Сеймур. — Извиняюсь, но прежде, чем мы будем говорить, позвольте, я озабочусь мерами предосторожности.

Сеймур не дожидается ответа; вежливость сейчас волнует его куда меньше, чем сохранность информации, да и к тому же, генерал наверняка не дурак. И не впервые имеет дело и с самим Сеймуром, и с разведкой, чтобы понимать, что к чему. Сеймур окидывает его внимательным взглядом — больше всего его интересуют пуговицы и любые застежки достаточно крупные, чтобы в них можно было спрятать жучок. Свою собственную одежду он уже перепроверил перед приходом сюда.

Затем Сеймур оглядывается вокруг, проходится по кабинету, проверяет панели: щупает, простукивает, внимательно осматривает. Осмотру подвергается и стол — на нем он ничего не трогает, но осматривает объекты. Наконец, убедившись, что ничего на первый взгляд не выдает себя как потенциальное место для жучка или камеры, Сеймур достает из кармана небольшую плоскую прямоугольную коробочку с кнопками. Девайс чудовищно простой и настолько же надежный. Нажав на одну из кнопок, он ставит его посередине стола и вновь убирает руки за спину.

— Глушитель, — поясняет Сеймур. — Придется немного подождать, пока он сработает.

Область действия у глушителя не очень большая, ее не хватит даже на кабинет целиком. Но ее достаточно для той части помещения, где находятся генерал Хакс и Сеймур; любая техника временно испытает трудности с работой.

    Генерал Хакс молчалив, надменен и устал — последнее, пожалуй, чуть больше обычного, и Сеймур подмечает это мимоходом, по привычке. Так же по привычке он прикидывает причины: те, о которых он может знать, и те, о которых не может и, вполне вероятно, никогда не узнает. На его лице это отражается примерно никак; он пришел сюда говорить о предателе, а не о генеральском самочувствии, и при всем уважении к Армитейджу, предатель сейчас важнее. С этой мыслью Сеймур садится и серьезно смотрит на генерала.

— Среди высшего офицерского состава завелся предатель, — прямо и без предисловий говорит он. — На данный момент об этом известно четырем людям: мне, майору Унану, майору Тревали и вам. Майоров я тщательно проверил, а причин сомневаться в вас не вижу.

Сеймур никогда не скрывал, что лоялен не кому-либо лично, а их общему делу. Как и любой инструмент достижения цели, он прекрасно знает свое место и свое применение на этом месте. Личные амбиции в Сеймуре Рорке присутствуют примерно так же, как милосердие в ворнскрах. Он смотрит на генерала и не испытывает никакого страха по поводу того, что только что озвучил. Если уж на то пошло, генерала в его нынешнем состоянии хочется отправить на принудительный тихий час — единственное, что действительно устрашает в нем сейчас, это круги под глазами.

— Нам пока неизвестно, как давно и насколько успешно функционирует предатель, но по примерным данным — не менее нескольких недель, возможно, дольше. Одна из установленных целей — передача информации о местоположении флота Сопротивлению; одну из таких весточек перехватил патруль, на данный момент никого из них нет в живых. Но нам удалось достать вот это, — Сеймур кладет на стол небольшой покореженный датадиск. — По данным с него я отследил слайсера, занимавшегося работой, а от него сумел узнать, где нам смотреть. Но не более того: он и сам не знал, кто именно его заказчик.

Сеймур поправляет очки и замолкает. В сущности, от генерала ему никаких приказов не требуется: свою работу и обязанности в сложившейся ситуации Сеймур представляет хорошо, но генерала в любом случае стоит оповестить.

— Поиск предателя займет некоторое время. Если мы начнем просто вздергивать всех, кто не так смотрит, это поднимет ненужный шум и даст ему шанс скрыться. Работа кропотливая, но выполнимая.

Самым простым способом отследить было бы пустить дезинформацию и посмотреть, что именно дойдет до Сопротивления, но отследить именно это они быстро не смогут. Сеймур всю дорогу до Финализатора делал мучительный выбор между скоростью и надежностью, но так и не сумел выбрать. Пока что.

    Генерал молчит, и Сеймур ждет реакции, внимательно наблюдая за его лицом. Замечает и руку, сжатую в кулак, на столе, и то, что эта рука может означать. Разумеется, сложно было подумать, что такие новости приведут начальство в восторг. Нужно быть откровенно эпатажной и экзальтированной личностью, чтобы радоваться чему-то подобному, но все же — все же то, как проявляется гнев в генерале Хаксе — зрелище донельзя занимательное.

Сеймур дергает уголками губ в ответ на комментарий. В общем-то, он объясняет, почему лейтенант Армитейдж Хакс не задержался в свое время в разведке, возможно, что и никогда не рассматривал ее как перспективный вариант для карьеры. Впрочем, все это не имеет значения; они оба на своих местах, и стоит сосредоточиться на вопросах, ответы на которые действительно могут продвинуть дело вперед.

— У меня есть основания считать, что есть как минимум один, и он занимает высокое положение, — несмотря на буравящий взгляд генерала, Сеймур сохраняет спокойствие. Умение всегда оставаться спокойным высоко ценится не только на руководящих должностях, но и особенно в кабинете начальства, которое явно принимает новости очень близко к сердцу. Не то чтобы Сеймур может винить генерала. — Мои люди проверяют каналы связи, которые использовались для связи со слайсером, и все, что возможно, мы из этой зацепки выжмем, — он поворачивает руку и кидает взгляд на наручные часы, — в течение двух часов. Дальше будем действовать по обстоятельствам.

Затем, в зависимости от того, что им удастся узнать, есть несколько вариантов развития событий. Или они возьмут крота сразу. Или не возьмут, но получат новые зацепки. При определенной удаче, они будут не тупиковыми. И тогда это растянется на некоторое время. Этот вариант не нравится Сеймуру совсем, но именно его он рассматривает как наиболее вероятный. Всегда стоит готовиться к худшему: тогда и реакция будет быстрее, и разочарований меньше. К тому же, он уже прикинул, кого можно подключить к этому вопросу. И тогда — действительно — о кроте будет знать шесть человек.

— Вас же я попрошу о следующем, — Сеймур достает из кармана небольшой датачип и кладет его на стол перед собой. — Включайте файл с этого датачипа во всю исходящую корреспонденцию, о чем бы и с кем бы она ни была. Это вирус и наша защита от несанкционированного копирования информации. Также мне потребуется ваше расписание встреч на ближайшие две недели и полный список лиц, с которыми вы вступали в контакт на борту корабля, за последние две недели, с вашего позволения, сэр. Особенно меня интересуют все, кто имеет доступ к капитанскому мостику.

Сначала требуется очертить список подозреваемых — что достаточно просто сделать по манифесту корабля, но дальше требуется сужать его. С сужением дела обстоят сложнее. Сеймур, впрочем, не склонен к излишнему проявлению эмоций, гораздо больше его интересует все, что в его и вне его сил, чтобы найти предателя как можно скорее — работа, просто работа. Четкая и независящая ни от каких внешних событий.

    Получив свое разрешение, Сеймур кивает: отлично. Он уверен, что генерал скорее всего проверит файл — он бы проверил его на месте генерала — но точно так же он уверен и в том, что файл исполняет ровно те функции, которые только что прозвучали. Сеймур писал его лично, и вкладывать в него что-то сверх того, что было нужно, не планировал. На этом, в общем и целом, беседу можно сворачивать — на время, пока у него не появится большего количества новостей, но генерал заговаривает вновь.

Генерал заговаривает вновь голосом человека, который хотел сказать «расстрел», а получилось «вы имеете в виду».

Сеймур спокойно снимает очки, протирает их тряпочкой из кармана и возвращает на место. Так лицо генерала видно ему даже лучше, чем прежде.

— Я имею в виду, что наши данные находятся в опасности, и вся самая чувствительная и важная информация неизбежно проходит через вас. Мы точно знаем, что его интересовали сведения о перемещениях флота, но это может быть не единственным, что ему было интересно, — Сеймур говорит, не сводя глаз с лица генерала. Так общаются с опасными зверьми: им всегда нужно смотреть в глаза. — Вольно или невольно вы можете поучаствовать в цепочке передатчиков информации, точно так же, как могу и я сам, и любой иной старший офицер. Это предосторожность, а не обвинение. Моя задача — не только в том, чтобы найти шпиона, чтобы наказать его за прошлые ошибки, но и в том, чтобы помешать ему действовать прямо сейчас и в будущем, пока мы его ищем. Если бы я сомневался в вас лично, наша беседа выглядела бы совсем иначе — если бы я вообще имел честь ее проводить. Точно так же, как если бы вы сомневались во мне лично — или начали бы прямо сейчас — эта беседа проходила бы иначе.

Сеймур говорит знающим тоном, потому что есть вещи, в которых просто нет смысла сомневаться.

— Этот файл писал я лично. Вся моя техника достаточно защищена от проникновения извне, — и об этом он говорит спокойно тоже. Это единственная защита, которую Сеймур планирует озвучивать. Они знают друг друга достаточно давно. Генерал Хакс знает все, что Сеймур когда-либо делал для Первого Ордена — и приятное, и неприятное, и не всегда возможное. — Это не единственные меры предосторожности, которые мы будем применять.

    Сеймур почти готов услышать в счастье генерала Хакса сарказм, но удерживается от этой ошибки. В работе он привык настолько сильно отключать свои собственные эмоции, что со временем разучился включать их обратно, даже если бы захотел. Именно поэтому множество людей, сейчас в основном подчиненных, находят его легким в общении. Он редко когда спускает с рук нарушение субординации, но он не реагирует на провокации. Намеренные, ненамеренные и — особенно — на выдуманные.

Генерал поднимается с места, и Сеймур встает сразу же, прерывая зрительный контакт. Свой небольшой матч они отыграли, и продолжать гипнотизировать начальство нет смысла. Он отходит чуть в сторону и останавливается, готовый уйти по первому приказанию — или по собственной просьбе, в зависимости от того, какими будут следующие слова генерала.

Ничего нового или удивительного.

Если достаточно долго работать с человеком, то привыкаешь ко всем его странностям, можешь заранее просчитывать поступки. По-настоящему опасными Сеймур находит только тех, кто отличается чудовищным непостоянством, у кого семь пятниц на неделе и умение переобуваться в полете отточено настолько, что позавидовали бы иные акробаты. И отдельный сорт опасности кроется в тех, кто может изменить какой-то одной своей привычки внезапно и разово. Генерал Хакс привычке не изменяет. Это странным образом успокаивает.

— Само собой, сэр, — легко соглашается Сеймур. — Все встречи останутся личными, но не уверен, что они всегда будут проходить здесь. В целях конспирации это могут быть разные места. Я оповещу вас, как только у меня появится новая информация.

Было бы хорошо посоветовать генералу побольше спать. Кажется, это не входит в список его приоритетов с момента уничтожения «Старкиллера», и зря. Было бы плохо сделать это вслух. Кажется, за это можно было и схлопотать. Сеймур не практикует оттягивание сарлакка за щупальца — такие трюки лучше оставлять тем, кто лучше на них способен. Даже когда сарлакк говорит мягким тоном и прикидывается — по своей системе координат — доброжелательным.

— Разрешите идти? — Сеймур выпрямляется, складывая руки за спиной.