Нет, она не стала бы описывать, что это такое — сбавив на минимум все щиты, срываться в открытый космос. Перед стояла глубокая тьма, и только поток астероидов выстраивал преграды, шёл кольцами и формировал скопления с узкими щёлочками — для того, чтобы обойти их, пришлось бы пожертвовать чувством самосохранности и здравомыслием.
Джейна вошла не на полной скорости, зная свои прошлые ошибки, но следовало бы начать со старта поспокойнее. Ей предстояло преодолеть каменный лабиринт, а она даже не успела наметить чёткий план — влево, «бочка», избежала столкновения, полный оборот вокруг оси, вправо, почти задела выступ выбитого кратерами астероида. Джейна совершала невозможное: ей приходилось лавировать и реагировать, просчитывать наперёд передвижения, когда такое не представлялось возможным. В очень древних легендах о кораблях и морях это называлось так: «повернула нос по ветру» и устремилась вперед. Но у неё было то самое преимущество.
Джейна вошла в транс.
Сила тёплым покалыванием разлилась по рукам, и Джейна прибавила скорости. «Коготь» теперь дёргался не хаотично, а припадочно, и этого хватало; Джейна плавно спикировала под целое кольцо и облетела его, вырисовав две петли, врубила антигравитационные репульсоры, продолжая скакать не хуже «коралла». Впереди её ждал настоящий кошмар — та самая непроходимая масса, куда «коготь», с жалобным визгом, влетел мушкой и начал просачиваться меж щелей. Глаза у Джейна были полузакрыты; она прекрасно понимала, куда летит, чувствовала это, начинала лавировать и ускоряться ещё до осознанного решения.
Может, Джаггед остался где-то позади. Может, давно обошёл её. Был только космос, была скорость, был лабиринт и была она, Джейна, накрепко слившаяся с потоком оберегающей, ласкающей её Силы — и адреналин.
О, она бы ни на что не променяла это ощущение.
У кольца близился конец, и тогда Джейна вышла из медитации. Последний рывок, и победа у неё в кармане.
Последний рывок.
Они пришли одновременно. Секунда в секунду. Миг в миг. Комлинк неприятно зашипел, вырывая её из состояния восхитительного экстаза, который никак не проходил; голос у Джейны искрился счастьем и восторгом.
— Ты неплох, — выдохнула она, утирая со лба капельки пота, — хуже, чем выставляешься, но вполне себе. Знаешь, а я ведь побила рекорд Кипа Дюррона на Дубриллионе, у Лэндо Калриссиана. Двадцать семь минут и двадцать семь секунд между убийственными астероидами, которые так и норовят сплющить твой крошечный кораблик и раскидать мозги по титановой обшивке. Я ведь лучший пилот на этой войне, ваше высочество, но, может, Доминион не отстаёт.
Мать ей тогда знатных оплеух выдала за риск, за ослушание и за попытку умереть ещё до встречи с дедушкой в видениях, но погордилась, и даже Хан присвистнул. Джейна просто не могла упустить возможность и не покрасоваться.
За эту тоже могла, если бы была рядом и интересовалась, что твориться с отпрысками.
— Можем вернутся на Итор, где тебя вызовут на ковёр как старшего по званию. А можем слетать на Шихор, — где располагалась горнодобывающая станция «Альфа», — он тут рядом, заглянуть в кантину, и потом наплести, что мы следили за контрабандистом, который сплавляет вонгскому шпиону чертежи. Что скажешь? И нам ведь нужно обсудить выигрыш.
Она не жалела о произошедшем ни разу. Война затянулась, и не спешила заканчиваться, и, что-то глубоко внутри Джейны подсказывало — по-настоящему сражения ещё не начались и впереди их ждало множество потерь.
Сейчас каждый день шёл на счёт и убывал. И проживать их она собиралась с полной отдачей.