Даже самые долгие войны когда-нибудь заканчиваются.
Было в этом что-то далёкое, непонятное и неуловимое. С некоторым Джейна всё ещё не могла смириться; например, с фактом жизни Джейсена и вечно мёртвым Энакином. С некоторым не могла смириться сама Галактика. Корусант медленно восстанавливал своё энергообеспечение после Второй Битвы, а больницы продолжали страдать от недостатка имплантатов. Рейды звёздных эскортов продолжались, а она, получив награды и назначившись героем, отправилась курировать беженцев на родные миры, следить за поставками гуманитарной помощи и усмирять разбушевавшихся контрабандистов.
В чём-то она перестала быть просто дочерью Леи и Хана Соло, а осталась Джейной, девочкой, у которой старший брат вырезал юнлингов, младший погиб, а она сама осталась одной из немногих выживших после миссии на Миркр. Ну и Цавонг Ла убила, профит.
Джейна предпочитала молчать. Она теряла Джейсена с каждым днём всё больше; он вернулся человеком чужим. Только она привыкла быть на виду, и даже если у неё трясутся пальцы, щипет в глазах и пробивает под рёбра, она должна улыбаться и рассказывать, как они все гордятся победой, как Галактика наконец-таки освободилась от гнёта, как их, именно ожидающих родственник внёс неоценимый вклад, что он обязательно поправится, что и она была в криокамере, и бла-бла-бла-бла... Мама бы гордилась выдержке.
Все считали, что Джейна не в порядке, и если выяснится, что слухи пускал Дюррон, тот самый Кип Дюррон, по чьей дорожке она чуть ли не затемнилась, Дюррону не жить.

Её вызвала не мать, а Кэл Омас - тот самый Кэл Омас, который занял пост главы государства и теперь активно продвигал инициативу создания Галактической Федерации Альянсов. Он был альдераанцем, и Джейна полагала, что сможет понять его хорошо - надо просто помнить, как именно ведёт себя Лея на заседаниях. Ну и что за честь ей оказана? Кэл Омас уже вручал ей награды.
Когда адмирал Трэст Кре'фей  всучил ей голокарту с небольшой красной точкой, Джейне оставалось выгнуть брови и напомнить, что прилетела на Корусант она только из-за проблем со скидками на провизию у кореллианцев. Ну и потому, что была уверена - Омас сражён её храбростью и отвагой, и приглашает на свидание. Адмирал Кре'фей удачно пропустил всё вышесказанное мимо ушей и напомнил, как важно следовать приказаниям Республики. Пришлось выдать кислое «а что там вообще?».
Была там затерянная группа учёных, посвятивших свои жизни благому делу и благополучию статуса Конституции и Сената — евгенике по вопросам новых видов пшена. Злаки, тыкая пальцем в страшно похудевшую Джейну продолжала мать, будущее партизанов. Только вот так уж вышло, что шаттл поломался, вывезти надо по-тихому, с оборудованием и архивными журналами. Возьмёт один из грузовых кораблей, сгоняет туда и обратно, и может снова отправляться гоняться за пиратами, как сказала бы Лея, уподобляясь отцу. Лея в её жизнь не лезет, просто обещает превратить в сущий мустафарский ад, если Джейна будет столь же отчаянно пытаться себя угробить.
Впрочем, и Лея, и Хан слишком заняты, у Бена своя мини-Империя, у Джага престол и всякие моффы для закрепления переговоров, а Джейсен улетел в неведомые дали. Идиллия, однако.

Был ещё По Дэмерон. Всё было так, когда они обсуждали пути банд викуэев и решали, как лучше передать суду непотребных подозрительных личностей.
Но с Рапирой-1 всё было не так в другое время, потому что, в отличие от других ребят, По Дэмерон успел насмотреться на Джейну в состоянии криокамерском, наверняка слышал об этих странных джедаях, которые перетекали в статус баек; а ещё По почему-то всегда слишком легко и просто относился к тому, что другие пилоты обзывали чересчур тяжёлым и непонятным. Он даже вызвался «помочь», потому что, несмотря на гарантию тотальной безопасности, о поджидаемом в районе Арбры было неизвестно. А неизвестность должна касаться только тех, кто рисковать готов.
Кажется, ему должны были поручить миссию? Или нет?
Но Джейна сразу сказала По, что он — не по константе факта её так называемого упрямства и самонадеянности — а по вполне практическим и логическим соображениям нужнее здесь, отпаивать сенатора Органу горячительными напитками, утихомиривать манускриптовые вдохновляющие речи и таскать за уши новобранцев эскадрильей к канализационным системам транспортировочных шаттлов. Прочищать ёршиком. Вручную. Семь рухлядей в непотребном состоянии гордыми кормами отбрасывали золотисто-розовые крапинки на замызганную топливом землю, в то время как Джейна, скорчив гримасу, отчитывала Дэмерона. Выглядело это, пожалуй, забавно: голову приходилось задирать до хруста шейных позвонков и подпрыгивать на цыпочках. Сто сорок девять сантиметров вредят жизни, особенно когда беседы ведутся с непритязательными командирами на пять чубчиков повыше.
— Я, — слабо ворчала Джейна под остатки аккомпанемента кипельно-белых искр сварочной горелки, предварительно упрятав металлическую маску в одну из треснувших коробок на встроенный в стену стеллаж, — светило полёта инженерной мысли, ветеран военных действий и просто красавица, даже по меркам тви'лечек. Так какого, спрашивается, — следующий отрывок фразы было бы благоразумнее пропустить, цензура, — по возвращению домой я чиню, schutta, неисправности в системе канализации? Не шаманю с шалостями АСУ, не гипердвижки передвигаю, а чиню туалет! Что я им, штурмовик дезертирный?!
Небосвод как-то жалобно заурчал и покрылся коркой коричневых лимонных карамелек, которые по шесть кредитов пудами продавались в окрестностях корусантского зоопарка до двадцать четвёртого года после битвы при Явине. Шаттл, весь в смазке, довольно щурился в заливах предзакатных лучей.
— Эти идиоты забыли в прошлый раз сообщить о том, что фланцы в вакуумном насосе вылетели. Вылетели, а они забыли сообщить! — единственное, что радовало, так это относительно стерильный запах близ туалета. — Но им же невдомёк, что следом полетят и подшипники. А кому потом приваривать? Правильно. Завалю всех. Всех завалю на вступительных в Разбойную! На всех отчёт накатаю!
Джейна, конечно, никого завалить уже не могла — потому что Гэвина повысили и ей он отдать бы такое не решил — но пообещать скормить ранкорам каждого из виновников она могла и собиралась сделать в весьма красочных выражениях лексиконом отпетого контрабандиста. После чего, отсалютовав Дэмерону, скрылась в дверях.
Единственное, чего Джейне Соло сейчас не хватало для полного счастья — это замутнённый и задумчивый взгляд командира «Рапиры». Да и в конце концов, уж кому-кому, а По Дэмерону дела быть не должно до её  пути пилигрима к янтарным мхам.

Но сейчас, стоя на мховой поверхности легендарной Арбры, Джейна Соло думала, что вот как раз помощь Дэмерона ей бы не помешала.
Ей бы сейчас любая помощь пригодилась.
Всё началось мило, приветливо и очень либерально: шаттл, пронесясь прямо между двумя кольчатыми деревьями, уселся на скалистом выступе. Верхушки гор, в иссиня-кремовых шапках, чётко вырисовывались по титановым небесам. Тихо, чинно и спокойно.
Группа учёных, среди которых встретилась парочка старых знакомых чиссов, встретила Джейну с распростёртыми объятьями. Тогда Джейна задумалась в первый раз; что-то упорно отказывалось складываться в цельную проекцию из голодискеты, распадалось набором цифр и настораживало.
Шепп'алория'дукунеро и Жац'уч'ироаио не посчастливилось быть в плачевно известной кампании, разработавшей вирус «Альфа-Красная», предвестника геноцида не столько юужань-вонгов, сколько жизни в целом. Именно тогда Ведж Антиллес почти отказался вести боевые действия. Какой смысл был во взрывах Звёзд Смерти, если поступить Республика собиралась в разы подлее Империи? А ежели так, какое отношение чиссы могли иметь к выращиванию злаковых культур? Профиль резко поменяли в сельхозном университете? Фермерская жизнь манит, видать, многих.
Пассажиры стройным рядом отправились по тропинке, заполненной медными шишками, вниз к ручью; Джейна, широко зевнув, пристроилась в конец вереницы. Природа готовилась ко сну: закрывались акварельные бутоны с жемчужинками росы, вихрушками сворачивались лиловые листья, замолкали истеричные птицы с балладами о бедных джедаях, не спасших сенаторов с финализаторов. И вот тогда тоненькие отсветы последних трелей солнца упали на лопатки Жац'уч'ироаио и Бри Да'ук, уважаемого профессора далеко за шестьдесят. Джейна остановилась как вкопанная; голубая чешуя в серых крапинках чуть выползала из-под отглаженного накрахмаленного воротничка формы.
Джейна прекрасно помнила, что означает эта сырая заплесневелая корка на скулах и плечах у исследователей.
Все они, от первого до последнего, были заражены «Альфой».
И, как думалось Джейне, Новая Республика видеть носителей заразы видеть в рядах Научной Академии на Корусанте желанием не горела. Тропинка упёрлась в поломанный звездолёт, давно заросший вьющимися лианами; Бри попросила Джейну подождать снаружи, пока они соберутся. Ответа Бри так и не дождалась; двенадцать невинных гуманоидов, переносчики одного из опаснейших вирусов в далёкой-далёкой Галактике, преспокойно скрылись в скрипящих шлюзах «Лямбды».
Джейна молча рухнула на нагретый квадратный каменный пуф.

В критические ситуации — те, которые не способен ни осознать, ни принять к сведению — всегда всплывает что-то незначительно мелочное, до простого далёкое и изумительно недоступное. Джейна сейчас ковыряет подошвой слипшиеся густые комочки жирной почвы и думает, что Арбра живёт и клокочет наперевес, вторгается в личное пространство букетом ароматов и сбивает с ног. И пусть с Силой они давно, здесь по жилам бежит табун худжибов — настолько уверенно, без раздумий бурлит магма планеты. На опустошенных вонгами землях, конечно, всё не так, и за время рейдов Джейна забывает напрочь, какого это — планета из света и воды. Повезло, если не взорвались спиралькой, если не разломаны до ядра, как Каларба.

Удивительно, насколько сильно покошенные, в комочек свёрнутые оплоты беженцев с Внешнего Кольца зачастую отличаются и от родного технологичного Корусанта, а уж Арбра впивается непритязательным контрастом под кожу; у Джейны вместе с разбомбленными постройками и глубокими трещинами в литосфере останков юужань-вонгской, насмешливым ироничным плевком победы, ныла и гноилась душа. Природа страдала, природа взывала о помощи, природа молила пожалеть её — и возродить. Джейна, сортируя коробки по голодневнику и сверяясь с датами поставок, быстро привыкла к скудным пейзажам и зовам планет, к крошечным пайкам привыкла ещё четыре года назад, как только началась юужань-вонгская, и к мыслям об исчезновении Нового Ордена с дядей Люком привыкла, и к редким изображениям Кайло в маске, которая дартвейдоровскую напоминала намёком на психическое расстройство, и к жестяному собственному голосу тоже привыкла. Упав и разбившись, в победной эйфории Галактика тянула руки по сторонам; однажды они даже на Мандалор запасы татуинской картошки привезли. Утро над Сандари разливалось коричнево-лиловым, в небе из отлитого свинца кричал джай'галаар, горизонт будущего впереди высвечиваться отказывался наотрез, а Джейна, в стойке по-турецки и со скрученными пальчиками медитировала, готовясь к очередному дню, где солнце будет нещадно палить, Джейна будет обливаться по́том и продолжать носиться с полной неразберихой в бухгалтерии, могилами в глазах отцов и детей, в пустынных облаках. Война закончилась в стратегии, но отпечаток забирать не собиралась.
Джейна не жаловалась — ни на свой выбор, ни на жёсткий матрац. Она всегда помнила, откуда пришла и к чему стремилась. У неё был долг, а долг исполнять надо.

И сейчас ей бы эта мертвичная уверенность ой как бы пригодилась. Спартанский дух, упорно воспитывающийся суровой реальностью последних лет, испарился мигом. Перед Джейной стояла дилемма — Новой Республикой ей было поручено подобрать отряд учёных, зараженных смертоносным вирусом, отвезти их с модифицированными семенами группы злаковых в Ново-Республиканский город и вернуться на базу.
Голограмма не складывалась. Голограмма рассыпалась бирюзовыми осколками, зубасто скалилась и кричала, что так нельзя. Что неправильно.
Над головой у Джейны кричал джай'галаар, а почва молила спасти, подарить минуты забвения и помочь. Коричнево-лиловый закат разлился по хрусталикам и рядом заслышалась лёгкая поступь полковника Дарклайтера напролом; из графика выбиваются. У Джейны помутнело в глазах и она сползла в охапку желтоватой травы, утопая в тоненьких бутонах, щекочущих ладони.
Ей же это снится, правда? Это же не происходит на самом деле? Разве могла Республика, Новая Республика, честная, верная принципам и конституции, сотворить такое?
Джейна не знала ответ, но отмашку по времени никто ей давать не собирался. На выходе из шлюзов показались красные язычки пламени Шепп'алория'дукунеро.
Только сейчас Соло увидела и впалые щёки, позеленевшие морскими водорослями с Камино, и пробирающуюся шелуху из-под замызганного воротничка формы целителя, и прихрамывание на ногу — левая в два раза тоньше правой.
— Надо вынести бортовой компьютер, — весело отозвался чисс, — у нас там архивы по исследованиям. И ещё вакуумный насос сломался...
— Шепп, — чуть дрожа, обратилась Джейна к мужчине, — вы здесь сколько? Когда прилетели? Кто послал? Кто куратор? Кто спонсирует? «КорРеспИндастриз»?
— Не помню, — честно признался Шепп'алория'дукунеро, — мы собирали образцы на Калууле...
— Калуул закрыт! — в сердцах закричал майор, вспрыгивая на ноги, — закрыт! С двадцать восьмого года! Кто...
— Ты же видела Джену Орс, — отрицательно покачал головой Шепп, — против Джены...
— Пойдём, — неожиданно глухо и бесцветно шепнула Джейна. В радужке бирюзовых сумерек блеснул лиловый сейбер. — Пойдём. Я посмотрю насос.
— Как замечательно, Джейни! — Шепп явно обрадовался, — ты ведь знаешь, мы...
Над Арброй, полной жизни и несгибаемой растительностью, раздался сдавленный крик. Группа птиц-парусников испуганно навострила погнутые клювы и перелетела на треснувшую ветку соседнего дерева.

***

— Они все были заражены, — с сокрушительным отчаянием лепечет девочка, пытаясь убедить в этом не столько себя, сколько чешуйчатые деревянные побеги и последний кусочек солнца, облитого машинной смазкой, — «Альфа-Красной». Каждый до единого.
Девочка стоит и стоит, неловко заламывает рукава формы ярко-оранжевого комбинезона, из Разбойной, поди, а подпрыгивающий на ветру сейбер сияет победоносным кристаллом в упивающейся собственной властью Тьме. Двенадцать гуманоидов, среди которых сверкают сапфирами Набу двое чиссов, аккуратным неправильным тетраэдром раскидываются на выкорчеванных пнях. У Бри Да'ук, с волосами под обшивку военного корабля, глаза закатываются и до страшного осознанно глядят на обвалы мха у староимперского корыта.
— Они все были заражены, — твердит Джейна Соло. Меч прячется в рукоятку, а она растерянно, непонятливо скользит по потёмкам, видит По Дэмерона — По Дэмерон, командир «Рапиры», так? — жеманно улыбается и хрюкает смехом.
Тонюсенькая плёнка на телах покойников взрывается алым бульканьем. «Альфа» бежит по жертвам, а они сочатся гнойниками. Пахнет сероводородом.
Новая Республика своих солдат в беде не оставляет.
— Но мне ведь мне никто не поверит. Ты мне веришь, Дэмерон? Посмотри сам. Посмотришь?
Джейна никогда не смотрит на По так — в общем плане, она ни на кого так не смотрит — беззащитно. Голо. За пеленой. Издалека. Оттуда, где нет одного-единственного цвета — цвета крови.
Двенадцать невинных гуманоидов-учёных лежат столбами на живительной земле Арбры и не дышат. Причина этому — Джейна Соло.
— Их надо сжечь, — в исступлении, в каком-то помешательстве говорит Джейна, прячет меч и оглядывает местность. План прост — оттащить тела в заброшенную «Лямбду» и подорвать. — Мне нужна взрывчатка. Дэмерон?
Она снова смотрит на него, в упор и исподолобья, Дэмерон смотрит на неё, а на щеке у Джейны — сухая титановая слеза.
— Они были заражены, — повторяет она в третий раз, — но мне ведь никто не поверит.
Ей действительно не поверят.
Стайка парусников тревожно кричит над головами и сливается с уплотнёнными арьергадными облаками. Шумит ветер.
Арбра готовится к дождю.

— Я джедай, — чуть помолчав, отвечает Джейна. Голос у неё раздаётся как из-под футового слоя карбонита, сама она чуть пошатывается и сжимает виски. Крепко так. Активно хлопает глазами. — Я — джедай. С детства. До рождения. Я должна нести мир в Галактику.
«Должна», «обязана», «призвана» — всё это сливается в ненужном потоке речи, в неуклюжем порыве найти причину, как-то объяснить, стереть машинные капли с кругозора и то ли очнуться ото сна, то ли найти причинно-следственные связи и себя успокоить. Совесть вкупе.
Джейна ещё на занудных экзаменах в Академии Джедаев уверовала в то, что нет стороны Силы не по собственному выбору, а по генам. Появление фрукта Кайло Рена теорему подтверждало. Джейна всем и всегда говорила, что истинная мощь, настоящая власть заключается в другой стороне медали; она разочаровалась только к моменту смерти брата младшего и только глядя в глаза Кипу Дюррону, джедаю, который плюет на кодекс, жизни и целые корабли-миры ради цели. А теперь, значит, грош цена слову Соло, если вот перед ней лежит двенадцать невинных гуманоидов, убитых легко и непринуждённо, с ученическим натиском и решением добровольным. Вирус расползается и трава рядом начинает чернеть, времени остаётся не так уж и мало; Джейна хлюпает, ведёт рукой, и одно за другим тела поднимаются и левитируют ко входу в «Лямбду». Точечно и тренированно, как на экзамене в Праксеуме, как по инструкции. Арбра цветёт и пышет здоровьем, живительным дождём; она кричит о жизни, о радости и веселье, о помощи ближнему, о том неведом стержне, что ведёт соратников и флот Республики к победе.
Джейна нарушает баланс.

— А ты правда думаешь, что меня послали бы сюда, такого не осознавая? — сумерки падают драпированными изломами, а она бредёт, спотыкается и берётся ладонью за бок, словно её туда и пронзили мечом. Дэмерон становится привычным приложением, частью голографии, словно по пикселям сюда внедрён и быть обязан, и без него не будет ни Арбры, ни корабля, ни самой Джейны.
— Сообщи я в штаб, а дальше? «Майор Соло, вы же догадливая девочка, уберите их?» Ты это можешь ли... представить?! — приказы надо выполнять с чисским хладнокровием и не тратясь на раздумья о морали, и тогда бы Джейна... что? Куда бы их отвезла? И сколько жизней, планет и остального осталось на совести?
— Отойди. Заразишься, — она стоит и смотрит через Дэмерона, насквозь, буравит, ищет  что-то, не замечает и умывает руки. Воцаряется тишина; кромешная и непроглядная. Джейна щурится, подаётся вперёд, чтобы дверцы баков хрустнули, а потом выхватывает бластер, целится и стреляет в реакторный отсек. «Лямбда» вскряхивает и погружается в зарево. Дым старый и с истёкшим сроком годности.

Огонь взмывает голубыми треугольниками и лижет наклонную покрышку купола, жар почти доходит до края поляны, и лицо у Джейны неправильно острое, чуть обкромсанное и смазанное. Она впивается ногтями в руку, Дэмерон-то теперь соучастник; а значит, в кои-то веки она оплатит долг за Каларбу. Не сдаст и отпустит.
«Лямбда» трещит задорно и без перебоя, оплавляется и продавливается под верхними слоями корабля. Дождь затихает и с не справляется с пламенем. Наверное, это всё видение, и сейчас нет да нет, а мираж растает. Ситх побери, всё остаётся на своих местах. Лея умеет красиво обличать в обёртки заповеди, что за содеянное нужно нести грех, и если так, делиться карой дочь Органа не собирается. Джейна в растерянности вполоборота глядит на По. Доложит, а дальше что? Расскажет, а что за чертой?
— Помогай! — вскрикивает Джейна — Помогай, или проваливай к хаттам!
Ей-то бежать некуда; ему есть к кому.

Вот так просто, на Арбре, Джейна принимает решение за всех. Делает выбор, к которому её подталкивает неизвестная сила, но не та, не пронизывающая материю, а внутренняя, самая страшная, волевая и непрощающая. Джейна хочет закрыть глаза, затереть белки, отрезать лобовую часть серого вещества, забыть, загипнотизировать себя и Дэмерона, и знает, что никогда не сможет.
Их двенадцать, и пламя приговором закрывает «Лямбду» совсем. Не видно ни иссиня-сливовой кожи, как кусочков добавочных в порциях мороженого из молока банту, и не видно ржавой обшивки, ничего не видно, только треск режет слух, и ручейки текут по дурацкой униформе республиканского пилота.
Джейна всегда гордилась — и гордится — что республиканка.

— Ничего не хочешь сказать? — дядя Люк шелестит невесомо, не по-земному, и от мягкости у Джейны сводит позвонки. Он находит племянницу у электростанции Праксеума, и чуть кивает, пока она яростно отпинывает неповинную землю, дубасит воздух и утирает кусками ядовитой крапивы трещинки на губах и ранки на скулах.
— Не-а. Пошёл он к моффской матери...
— Джейна, ты слишком часто ругаешься, — вздыхает Люк, но Джейна подёргивает плечами. Ну и что? Она дочь контрабандиста, чай не принцесска, чтоб церемониться. Принцесска у них Бен.
— Мне насрать, дядя... — под титановым взглядом она фыркает, — наплевать мне, дядя, откуда этот Финн. Принц? Подумаешь!
— Джейна, Финн Галфридиан — принц Арториаса, и всё его рождение, вся жизнь — долг и ответственность. Он потерял почти всю семью, благодаря вонгам. А ты открыто предлагаешь ему спускаться на Тёмную Сторону, чтобы не давать близким умирать, ещё и ставишь три фингала.
Джейна медленно пережёвывает травинку, и язык покрывается волдырями.
— Он всё равно полетит на Арториас. Его никто не остановит.
— Знаю. Ты была очень груба.
— В чём разница, дядя Люк? — Джейна падает пушистой гривой в мармеладную траву, и сахарные бабочки Явина жвачным розовым пускаются фейерверком в облаках. Поверить, что где-то там идёт война, невозможно.
— Столько людей выбирают Тьму ради власти, алчности, свободы. Ради авторитета. Амбиций. Но чем больше я смотрю на Выборный Комитет, политиков, мишуру — в Свете не меньше возможностей. Зачем Тьма?
Люк дышит ровно, как в медитации.
— Тьма честнее, Джейна, но ненамного. Люди, джедаи, гуманоиды врут и там, и там. О том, что есть свет, тьма, о справедливости.
— Ты думаешь, Свет сильнее?
— Сильнее всего, Джейна, выбор. Выбор должен быть нашим, но мы решаем опираясь на окружающих, поддаваясь эмоциям, необходимостям. Выбор никогда не бывает по-настоящему нашим.
Фиолетовая бабочка садится Джейне на нос и улетает, перепачкав крылышки в запекшейся крови.
Джейна думает о том, что не зря клинок у неё — лиловый.

Дэмерон должен уйти, сбежать и отвернуться, потому что так надо — должно  отворачиваться от сошедших с пути. Джедаям нельзя, они дают присягу, прощение благо и высшая роскошь, понимание как основа. Мантры, кодексы, истины и святости.
Джейна вспоминает о том, как на них всех смотрят — на джедаев — как при войне взрывали корабли с джедаями, доказывая, что не неприкосновенные они, джедаи эти, а теперь Джейну посылают на Арбру, сам глава Республики посылает, и на Арбре Джейне, не неприкосновенному джедаю, нужно зачистить наряд чисских учёных, смертельный вирус зачистить. Вот значит за кого держат джедаев, за наёмных убийц. Вот, значит, как по их представлению зарабатывают мир - кровью и невинными жертвами. 
А По смотрит колючим, открытым, плоским, и делает вид, что понимает. Только ниситха он не понимает, влезает в ненужное, плохое, и помочь он ей не может. Когда тебя бросает тот, в кого ты верил, за что ты умереть готов, не вытащит уже никто.
«Лямбда» содрагается в огне, но настоящий пожар — внутри грудной клетки Джейны.
— Не можешь! Не можешь! Думаешь, поверю, что ты ни при чём?! Что не знал? Что просто так полетел за мной?
И Джейна поднимает свою хлипенькую, тоненькую детскую ручку, ту самую, которую По всегда без усилий укладывал на барную кантинскую стойку, и Джейна проигрывала ему дюжину раз к ряду. И эта тоненькая, детская ручка сжимается, делает взмах.
И По Дэмерон идёт вверх, плывёт миражом, колеблется и застилается мокрым дымом.
И задыхается, потому что Джейна душит его, а радужка у неё горит мирным, нежным дантуинским янтарём.
Вот так просто, на Арбре, стоит и душит ветерана, героя войны, спасшего её при взрыве крестокрыла, и не плачет.
Только горит.