Ведж смотрит на Кассиана и думает, что надо бы что-то сказать.
Иногда Ведж обводит взглядом полупустую — тихое по кореллианским меркам, совсем не туристическое место — кантину, чуть хмурясь, как будто ища в знакомой до мелочей обстановке подсказку. Не найдя её, он вновь смотрит на Кассиана, и цикл начинается заново.
На Кассиане подсказок тоже нет.
Они не виделись очень давно, последний раз — ещё до миссии на Корусанте. С тех пор Корусант стал столицей не Империи, а Новой Республики, в которую превратился — если не сказать, мутировал — Альянс. С тех пор был выпущен на волю вирус «крайтос», разнесённый с Корусанта по всей Галактике, развернулась и закончилась война за бакту — далеко не она одна, с тех пор время мчалось только быстрее и быстрее и развернулось и закончилось множество маленьких войн, которые разворачивались и заканчивались среди одной большой.
Но они с Кассианом не виделись так долго — почти двадцать лет — что успела закончиться даже та, большая, война. Та война, которая, думал Ведж, не закончится никогда.
Что всё это время было с Кассианом?
Ещё до их последней встречи Ведж был героем Альянса и командиром элитной эскадрильи. Вскоре после стал освободителем Корусанта, подал заявление об отставке, развёл собственную кампанию против Исанн Айсард; выяснил, что заявления всей Разбойной удачно потеряли и Новая Республика ждёт всю эскадрилью с распростёртыми объятиями, и вернулся в эти объятия, уйдя из Разбойной и основав Призрачную эскадрилью — а потом вернулся в Разбойную, и какое бесчисленное количество раз Ведж откуда-то уходил и куда-то возвращался, и какое бесчисленное количество лиц перед ним мелькнуло, оставив след поверхностней или глубже, лиц живых и мёртвых, и лица Кассиана среди них не было.
Иногда у Веджа было время этому огорчиться.
Чуть чаще у Веджа было время этому порадоваться.
Гораздо чаще — нет.
Пилоты становятся лицами агитационных плакатов гораздо чаще разведчиков.
Ведж вдруг задумывается, знает ли Йелла Кассиана и знает ли Кассиан его жену. Они ведь оба работали на разведку. Но Ведж ведь не знает каждого из флота.
Он даже жениться успел. Его старшей дочери скоро исполнится семь.
Что всё это время делал Кассиан?
Ведж может рассказать, что делали всё это время члены его семьи и пилоты его эскадрилий — эти множества пересекались иногда даже больше, чем Веджу того хотелось — что делали люди, которые все тогда были живыми, и что многие из них сейчас были мёртвыми, а что он мог рассказать про Кассиана?
Наверное, что он был где-то недалеко от генерала Кракена — на расстоянии приказа, то есть где угодно. Про Кракена, человека, с которым у Веджа было едва ли не больше сражений, чем с Империей, он знает гораздо больше, чем про ещё одного своего друга.
Двадцать лет — это так мало, когда их живёшь, и так много, когда вспоминаешь.
Двадцать лет — это целая бесконечность, когда нужно что-то сказать человеку напротив.
Почему спустя почти двадцать лет Кассиан оказался не где-нибудь, а здесь?
Ведж смотрит на него с таким вниманием, как будто ответ должен быть написан у Кассиана на лице. Но Кассиан, в отличие от самого Веджа, пишет на лице только то, что хочет.
Ведж думает, что надо бы что-то сказать, и говорит:
— Эль или что покрепче?
[LZ]<div><a href="https://swmedley.rusff.me/viewtopic.php?id=443"><b>IDENTIFICATION CARD</b></a><br><br><img src="https://forumstatic.ru/files/0018/1a/00/81098.png"><br><b>Ведж Антиллес</b>, отец двух дочек и двух эскадрилий</div>[/LZ]

Отредактировано Wedge Antilles (24-06-2018 03:53:23)

Ведж был уверен: нужно только начать. Подобрать правильную первую фразу, выпалить её — как будто проткнуть толстую, лоснящуюся резину времени, и тут уж неважно, насколько метким будет тычок (Ведж решает остановиться на этом, раз уж промахнулся с алкоголем), и дальше разговор польётся сам собой.
Это же Кассиан.
Если бы не Кассиан, Ведж мог бы не познакомиться с Йеллой.
В Альянс бы попал, конечно, но не тогда бы и не так — и ситх знает, как бы всё тогда сложилось.
Кассиан походя менял жизнь Веджа — иногда делая это так, будто хотел вовсе её прекратить — и у Веджа было много таких знакомцев, но только Кассиан вечно появлялся из ниоткуда и исчезал в никуда, а в промежутках там и пребывал — вечно.
В этом есть что-то мистическое, и Ведж невольно передёргивает плечами. Он чувствует себя по-детски обиженным.
То ли первая фраза оказалась неправильной, то ли мистический Кассиан автоматически менял все привычные Веджу понятия, но конструктивных реакций на его реплику было всего две: начать собирать вещи или по возможности мягко направить Кассиана к психиатру.
Жутче всего то, что Ведж не мог определиться, какая из них разумнее.
И это тоже было свойством только Кассиана, потому что с любым другим существом Ведж бы тут же покрутил пальцем у виска — или поверил бы без доказательств.
У Кассиана доказательств, судя по всему, не было тоже. Был ли конкретный источник информации, или она просто висела в воздухе, замечаемая только теми, кто видел в каждой брошенной фразе второе и третье дно, или Кассиан всё это придумал — он всё равно не расскажет.
«Сколько у меня времени», «откуда ты узнал», «ты издеваешься, что ли» — Ведж мог бы спросить о многом, но если эти вопросы нужно задавать, значит, ответов на них не предвидится.
От этого до отвращения тоскливо.
Поэтому Ведж спрашивает:
— Ты только за этим пришёл?

Отредактировано Wedge Antilles (15-08-2018 01:04:20)

Ведж ждёт секунду, другую: того, что Кассиан опять поменяет мнение; того, что он встанет и уйдёт, раз ему так надо; хоть чего-нибудь. У Кассиана бегают глаза, Кассиан вообще ведёт себя не так, как Ведж привык; он не смог бы сформулировать, что именно ему не нравится, потому что привык, что Кассиан ведёт себя по-разному. Но не так же.
Веджу не нравится всё.
— Дурак, — говорит он вполголоса, когда становится очевидно, что Кассиан ничего не добавит и никуда не уйдёт. Это слово не отражает того, что Ведж испытывает, но слова, которое бы отражало, он не может подобрать. И Ведж повторяет громче, раздражённее: — Дурак!
Он привык, что Кассиан ведёт себя по-разному, и иногда Кассиан ведёт себя обидчиво и гордо. Может, даже чересчур гордо, но не Веджу его в этом упрекать; Ведж даже не знает, настоящий это Кассиан или нет, какой он вообще, когда настоящий, видел ли его Ведж такого вообще, видел ли это кто-нибудь.
У него путаются мысли так же, как взгляд Кассиана, но хотя бы в собственном взгляде Ведж уверен: он смотрит прямо и хмуро. Жаль, что не успел ничего заказать: больше, чем выпить, Веджу хочется только встряхнуть Кассиана за грудки, потому что он опять хочет походя изменить его жизнь. Но Веджу давно не девятнадцать, а Кассиан давно не капитан Альянса.
Нет давно никакого Альянса.
Нет никакой войны — и Ведж не хочет её снова.
Может быть, Кассиан хочет.
От этой мысли позвоночник пробивает холодком, и Ведж с трудом удерживается, чтобы не взглянуть в сторону стойки — удерживается. Смотрит на Кассиана.
Ведж вообще ко многому привык. К тому, что люди странно просят о помощи — тоже.
— И куда ты пойдёшь? — спрашивает он.

— Так, — говорит Ведж.
Он говорит, не зная, что именно — «так».
Вообще-то всё не так.
Ведж, не замечая этого, подаётся чуть вперёд, смотрит на Кассиана, пытаясь разглядеть в его лице — Ведж опять не знает, что. По Кассиану не прочесть ничего и никогда, и тем жутче, когда он раскрывается сам — без предупреждения, с обезоруживающе честной просьбой. Только вот Ведж слабо представляет себе, что делать с такими просьбами. Пару минут назад он был готов отправить Кассиана к психиатру, а теперь…
Да что теперь.
Ведж не хочет добавлять к тому сонму чудовищ, которые проплывают за устало-бесстрастными глазами Кассиана, ещё одно.
Даже если уже имеющиеся чудовища Веджа пугают.
— Даже не буду спрашивать, на кого ты работаешь, — говорит он, поднимаясь. Хорошо, что ничего не успел заказать — так неприлично, конечно, но он знает хозяина этой кантины, пару раз болтал с мальчишкой-официантом — они не обидятся. Ведж, в конце концов, генерал Новой Республики, попробуй на него обидеться. — Но если ты соберёшься мне отказать — лучше скажи, и я устрою тебе отпуск.
Он огибает стол, подходит к Кассиану — не вплотную, но ближе, чем сидел до этого. Улыбаясь, протягивает ладонь, как для рукопожатия.
— Ты мой друг, Кассиан. Будешь моим гостем?

Ведж улыбается шире, свободной рукой хлопает Кассиана по плечу. Он часто ведёт себя странно, иногда — неприятно, но изредка он показывает себя нормальным человеком, например, соглашается зайти в гости. Это вызывает в Ведже волну радости: как будто весточка от друга. Просто с большинством друзей весточка идёт через расстояния, а с Кассианом — ну, вот так, даже когда они стоят лицом к лицу. И что теперь, Кассиан хуже?
Ведж знает о нём не так много. О его прошлом, о его увлечениях, взглядах, мечтах — о том, что не имело функционального значения в том «здесь и сейчас», что у них было, и что в случае его пилотов узнавалось без всяких вопросов, само собой. Из всех своих друзей Ведж меньше всех знал Кассиана — и всё же знал его достаточно, чтобы называть другом.
— Я не знаю, как говорить о таких вещах на трезвую голову, — говорит он, когда за Кассианом закрывается дверь их с Йеллой дома. Дорогой Ведж молчит, размышляя об уже произнесённых словах. Чуть остыв, они уже не кажутся однозначным бредом.
Тем, что можно пропустить мимо ушей, они не казались с самого начала.
В кухне Ведж останавливается, оглядывается по сторонам, разводит руками: ну, вот так — и смотрит на Кассиана.
— Могу налить тебе чай... не знаю, каф. Воды?
Последнее слово он невольно произносит почти просяще и тут же ухмыляется, сдувает с волос чёлку. Вот ситуация — Веджу приходилось вести разные разговоры, его собеседники в них были в разных состояниях, Кассиан на их фоне выглядит вполне стабильным. Это-то и плохо, так говорит весь опыт Веджа.
А Кассиан ещё и не пьянеет. Не то чтобы Ведж хотел вывести его из себя — нет, люди в истерике ему не нравятся — но вирренское всё делало в разы душевнее. А учитывая стоимость одной бутылки — этот способ не назовёшь дешёвым.
— Йелла с девочками вернётся к вечеру. Если захочешь, оставайся на несколько дней, мы будем рады.
В его тоне явно слышно: да, действительно будут рады.
Ещё в нём слышно: когда разговор идёт о радости его семьи, до желаний Кассиана Веджу нет дела.
— В общем, располагайся.
Он опирается на стул, почти садится на него, но всё-таки не садится. Глаза Веджа серьезнеют, и, глядя на Кассиана, он негромко говорит:
— Это было почти двадцать пять лет назад. Мне до сих пор кажется, что он должен был сбить меня, а не Биггса.