Важное уточнение – рост Амадеуса не превышает 165 сантиметров, что, в купе с худощавым телосложением, делает его крайне маневренными позволяет с легкостью забираться во всякие там вентиляционные шахты.

- Родом с Нар-Шаддаа, крайне живописной планеты трущоб, смога и уродливой флоро-фауны. Однако на совсем уж трудное детство, в отличии от некоторых сограждан, он пожаловаться не в праве. Алан – 4 с конца ребенок в большой, даже, можно сказать, зажиточной семье.

- Отец – бывший контрабандист, уставший от опасностей и постоянных перелетов, мать – верная, ждавшая все эти годы, жена. С помощью связей, накоплений и понимания менталитета все тех же контрабандистов, Мейворы умудрились открыть вполне приличную закусочную для "уставших с дороги странников". Со временем та начала пользоваться популярностью, благодаря низким ценам и большим порциям. Скорее всего, обслуживание голодных мира сего не было единственным методом заработка семейства, однако, Алан никогда об этом не узнает.

- Пока старшие дети помогали в общем деле (вышибалы, официанты, повара), Алан сидел с младшими, когда же необходимости в этом не было – учился чинить технику. В будущем отец хотел видеть сына механиком, способным привести в порядок всю нужную для работы электронику.

- Лучший друг – Ноэль, сын такого же контрабандиста, правда, действующего. Именно он в последующем сыграет колоссальную роль в жизни мальчика. А пока: веселые игры на корабле его отца, догонялки в заманчивом антураже трущоб,  а также первый случай проявления силы.

- Во время игры Ноэль сорвался с трапа, хлипкого металлического мостика, проходящего, для удобства пешеходов, над одной из магистралей.  Алан успел лишь протянуть руки, в беспомощной попытке ухватить, их разделяли несколько метров, и…и Ноэля буквально подбросило обратно на дорожку. О Силе они не знали. Взрослым решили не говорить. Их отругают за такие игры, а в семь лет выговор – страшнее всего на свете.

- Как оказалось позже, Ноэль тоже обладал какими-то способностями. И был ябедой. Потому как рассказал родителям и о себе, и о том случае с Аланом. На Праксеум его отдали первым. 

- Родители Алана скептически относились ко всем этим "форсюзерам", и еще год старались игнорировать все более заметные проявления Силы у сына. Отец все так же учил его будущему делу, мать старалась загрузить свободное время делами по дому. Вопрос оказался решен, когда старшая сестра застала Алана за телекинетическим жонглированием пустыми бутылками перед младшими. 

- Еще месяц, пока отец Ноэля не вернулся с задания, несколько серьезных разговоров, пара слезных ночей, - а кто в восемь хочет покидать, пусть и вонючий, но дом? – и Алана весело отправляют познавать новые грани Галактики.

- Они любили сына. Нет, серьезно, просто…просто были более простыми людьми, и предпочитали держаться подальше от непонятного. Они ждали возвращение Алана домой, связывались с ним, когда могли, но всегда хотели, чтобы их сын стал обычным. Как раньше. Или хотя бы научился управлять ЭТИМ. А Алан всегда немного обижался, но не подавал виду. Все же, жонглировать бутылками и правда небезопасно.

- Обучение не давалось Алану легко. Ему больше нравилось гулять по территории и болтать с остальными учениками, на тренировках он часто проигрывал более сильным и взрослым "соперникам", а в результате еще и оставались синяки. С возрастом он стал все чаще прогуливать, за что, конечно же, получал втыки.

- Несомненным плюсом было то, что ему разрешили оставить свой датапад. От скуки, особенно во время разъяснительных лекций, мальчишка все сильнее прикипал к теме технологий. Интерес плавно перерастал в хобби, хобби – в увлечение, а увлечение…

- …в то, что ко второму году пребывания на Праксеуме Алан умудрился взломать личные записи учителя Люка. Ничего интересного, ожидаемо, он там не нашел. Все те же проповеди, лишь только оформленные в записки Зануды о Занудном. Конечно же, это вскоре выяснилось. Конечно же, пришлось нести ответственность. Но вместе с тем юный Мейвор сделал первый важный шаг в сторону своего будущего. И он втайне всегда оставался горд собой.

- Первое время тоска по дому была невыносимой, но вскоре Алан нашел новый Дом. Подружиться получалось не со всеми, но покажите мне того, кто способен быть всеобщим любимцем! Однако друзей он завел – все тот же Ноэль и его приятели, в ряду которых был и Бен Соло. Да-да, сын тех самых. Настоящих!

- К третьему году у них даже сформировалась своеобразная компания. Алан, Ноэль, Бен (в моменты, когда у Соло не случались приступы невнятных обид и гнева) и еще один парень, их одногодка. Именно эти ребята помогали Алану в его пути джедая: Ноэль старался обучить его бою, Бен пару раз расщедрился на туманные рассказы о том, как лучше ощутить связь с Силой, ну, а третий не давал сойти с ума от этих двоих. И одалживал свой датапад, когда мощности одного не хватало.

- Соло все чаще говорил о каком-то учителе, о настоящем могуществе, о предназначении. Ноэль все рьяней соглашался. Разве Алан мог знать, что все обернется именно так? Он проснулся от  грубого толчка. Вставай. Ноэль тянул руку, Ноэль был весь в крови. Ты либо с нами, либо против, и я очень надеюсь, что тебе хватит мозгов. Пойдем.

- Ту ночь он помнит слабо. Помнит трупы. Помнит, как сжимал руку Ноэля. Помнит, что рядом было еще пару человек. Помнит длинные темные плащи. И маленькую девочку тоже. Потом корабль. Все будет хорошо, Алан. Я же с тобой. Нам так будет лучше.

- Первый Орден. Вот как они называются. Бен пропал, первое время Алан не был уверен, что тот вообще жив. Теперь они падаваны и им осталось сделать малое – пройти обучение. Вернее, выжить.

- Новая система тренировок, мягко говоря, немного разнилась от привычной. Их били. Их пугали. Их запирали в  депривационных камерах, их топили, их "приспосабливали".  Вот как они это называли. Алану было страшно бежать, да и как? Страшно оставлять тут Ноэля и остальных. А еще они обещали все то, чего он хотел. Хотел теперь, не раньше. Первое время их речи угнетали, потом стали музыкой для ушей.

- Ноэль говорил, что он справится. Что они все справятся. И Алан ему поверил. Потом они взяли новые имена, отрекаясь от прошлого. Теперь они не просто мальчики, они часть Ордена.

- Амадеус Рен. Вот как его зовут. И нет ничего, кроме этого корабля, и этих людей, и их идей. Бен стал Кайло, Ноэль – Като, а тот самый парень – Сикст. Была еще Антея, и Нестор, и Анук. Но они интересовали Амадеуса гораздо меньше его старых товарищей.

- Кайло, Амадеуса и Като поселили в одну каюту. Двое лучших – Амадеуса, скорее всего, выпросил Като, и дело было далеко не в нем. Кайло и Като стали соперниками, показательная акция, ведь что еще подстегивает сильнее постоянного присутствия конкурента?

- Иногда во сне приходил Магистр. Его учили быть сильнее. Сталкивали со страхами. Выжимали из него слабость. С тех пор Амадеус не может спать в темноте, первое время он даже просился к ребятам в кровать, потому как, стоило закрыть глаза…

- Но ребята не всегда соглашались. Все же, это как-то по детски. Соберись! Поэтому Амадеус завел привычку бродить по кораблю. Сначала он познакомился с уборщиком, а потом – с местным техником. Славный мужчина, Варанхис. Варанхис слушал ту же музыку, что и Амадеус. Варанхис пожалел тринадцатилетнего мальчишку и разрешил понаблюдать за тем, как он вскрывает панель двери. Заклинило, ага.

- Они подружились. Не сразу, конечно же, у техника не всегда было время и желание подрабатывать нянькой. Но мальчика он не сдал. Может, потому что тот знал толк в хороших песнях. Может, потому, что тот оказался полезным. Все мы любимы отлынивать от работы. Именно благодаря Варанхису увлечение Амадеуса приняло новые обороты. Техник научил его многому, а также дал доступ к информации. К двадцати годам Амадеус умел все. Старательный, тихий, послушный. Чем не идеальный ученик?

- Благодаря команде техников Амадеус стал пилотом. Именно их рекомендация, в свое время, помогла юному Рену выбить себе место в кресле, подальше от боев на мечах.

- Феномен. Ты уверен, что ты не дроид? Вскоре это стало похожим на научный эксперимент. Они давали Амадеусу все более сложные задачки и все более мудреную литературу. Он стал своим. А когда Варанхиса уволили – очень сильно расстроился. Именно тогда Амадеус взломал командный компьютер корабля, оставив на экране лишь одну надпись. "Свиньи".  Его не вычислили, отчасти потому, что юноша постарался, отчасти потому, что никто не сдал. Именно тогда его талант заметил Кайло.

- Когда им выдали личный астероид, куда попросили всех удалиться, Амадеус был оргазмически счастлив. Особенно потому, что событие сие произошло спустя пару дней после взлома. Главным назначили Кайло - Великий Магистр. Ну и ладно. Даже лучше.

- К тому времени они с Кайло достаточно сильно сблизились. Насколько это возможно, учитывая усугубления в характере молодого Повелителя. Так что ему даже подарили личную комнату, в обмен на небольшую услугу - прекратить валять дурака и заняться делом. А дело, нужно признать, крайне важное. Защита базы. Тут-то Амадеус и разошелся.

- Первым делом - спутники. Четыре, чтобы охватить все пространство вокруг. Да, будут летать. Зчем? Чтобы сделать поле. Защитное, да. Сканировать будут, Кайло. Как что? То, что подлетает. Идея проста и, справедливости ради, позаимствована, но рабочая. Корабли Первого Ордена, личные корабли рыцарей Рен - в реестр, ввести код при заходе на приземление. Чужим на встречу парочку приятных взрывных приветов. И купол - нам, над нами. Чтобы избежать ответного удара. Купол они и образуют, Кайло. Дорогие штуки, правда, но я в тебя верю!

- Далее дело было за малым. Главный компьютер, как и все остальное, Амадеус настраивал, используя свой язык программирования и свой метод шифрования, ну, ладно, еще парочка трюков из шадоунета. Все пароли сбрасываются каждые три часа, генерация происходит с помощью рандомайзера, а как? А я вижу, у меня все пишет, тебе, Кайло, не важно это все. Амадеус потратил на все дело добрых полгода, но в итоге был доволен результатом. Без его ведома - никто и ничто. Камеры везде, датчики, сенсоры, комплексная система распознавания личности. И большая красная кнопка для уничтожения вообще всего, с двух этапной активацией. Жаль, что, скорее всего, никогда не придется её использовать. Эх.

- Потом появились чипы, также личная, усовершенствованная разработка Амадеуса. Неудачная миссия, смерть и пропажа  аколитов. По-началу все были против, но, взвесив утраты, согласились. Маленький чип, почти незаметный, вживляется под кожу, под линию роста волос на затылке. Нечипованным остались Кайло и несколько Ренов, которым риск быть утерянными и убитыми в плену дороже мнимой "конфиденциальности".

- Однако разработки и нововведение, а также все эти сотни экранов и датападов стоят денег. Брать которые откуда-то нужно. Лично для себя эту проблему Амадеус решил очень просто - кардинг. Первым в это дело он посвятил Сикста, как самого сведущего в финансовой сфере. В результате они стали партнерами, чуть позже подключили и Като, как грубую физическую силу. Вопрос того, когда происходящее заметит командование, оставался открытым. Прятать следы, множить офшоры и всячески развлекаться можно очень долго, но ни разу не показать подозрительными?

- Самым смышленым оказался Кайло. Он не сказал ничего такого. Просто упомянул, что замена железа каждый месяц штука крайне затратная, а они, три славных молодца, уж точно знают, как немного облегчить задачу. Так он стал четвертым в команде.

- Жизнь вдали от Первого Ордена (относительной, конечно, визиты никто не отменял) казалась Амадеусу сказкой. Практически не стесненный, он принялся за свою давнюю мечту - изобретение. Так на свет появились сапоги с колесиками. А что? Разгоняешься и едешь. Правда, после полевых тестирований их пришлось знатно дорабатывать, зато теперь эти красавцы могут почти все. Кроме езды в гору, к сожалению. И колеса - выдвижные, пусть и в минус весу конструкции. А впереди - еще много, много всего веселого. Во всяком случае, Амадеус на это надеется.

- В последнее время дела приняли крайне опасный оборот, но остается только жить и сражаться за свое будущее.

Том внимательно всматривался в темноту по ту сторону кованной решетки. Они медленно ехали сквозь полнейшую, гудящую мглу, заполняющую пространство и время между этажами Министерства; во всяком случае, создавалось впечатление, будто вокруг ничего нет, только ты, внутри тарахтящей сестры кухонного подъемника, да звенящая пустота.
Для пущей убедительности он даже взял свою палочку, точнее, одну из своих палочек, самую первую, приобретенную в магазине Оливандера двенадцать лет назад.
Сердцевина – перо феникса, корпус – тис.
Запустив свободную руку, - второй приходилось держаться за свисающий с потолка позолоченный поручень, - в карман мантии, он машинально оглаживал устройство кончиками пальцев. Его счастливая палочка, его лучшая палочка, его настоящая палочка – ни одна из отобранных, отвоеванных и перекупленных не смогла сравниться с ней. Она будто чувствовала Тома, каждый взмах как продолжение мыслей, как…дар.
- Уровень 7, отдел Магических Игр и Спорта! - приятный женский голос пропел где-то над ухом.
Тяжелая решетка с грохотом отъехала в сторону, пропуская внутрь кабинки поток бумажных самолётиков и двух симпатичных дамочек в темно-фиолетовых мантиях.
Взгляд Реддла безучастно скользнул по их стройным, вытянутым фигурам. Привлекательные, не старше двадцати пяти. Они переговаривались между собой, не обращая внимания на случайного спутника, пока кабинка вдруг не качнулась, заставляя одну из дам инстинктивно упереться локтем о ближайшую твердую поверхность.
Оная, в более узких кругах, именуется грудной клеткой Тома Реддла.
- Простите! – вскрикивает волшебница, тут же заливаясь краской.
- Ничего страшного.
Девушка зачарованно смотрит на него чуть дольше, чем стоило бы, а затем, словно с усилием, отводит взгляд. Остаток пути они едут молча.
Обязательная проверка палочек при входе, – эдакое оборонительное нововведение, - дичайше раздражала Тома. Прикосновения к своей любимице он будто чувствовал на собственной коже, эти гадкие, липкие ручонки, вертящие, взвешивающие, записывающие, чтобы через минуту коснуться уже другой, низкопробной, потрепанной…
- Уровень 8, Атриум! – почти что с восторгом объявил приятный женский голос.
Особые системы допуска. Можно подумать, это спасет их – жалкие трусы, прикрывающиеся огромными стопками бумаг и самопишущими перьями! Мир вокруг меняется, мир стремится к тому, чтобы скинуть с себя таких вот кабинетных крыс, плодящих Отделы из года в год, выставляющих порталы при входе и выходе, не отступающих от догм ни на шаг.
Стагнация – настоящий враг общества.
- Уровень 9, Отдел Тайн! Особый доступ!
- Уровень 10, Залы Суда!
Том, в сопровождении полчища записок, доверенностей и директив, выходит в темноту длинного коридора.
Стены, освещаемые факелами, портреты Величайших Судей Магической Британии, проводящие посетителей надменными взглядами, бордовая ковровая дорожка, поглощающая шум шагов – просто-таки пособие для уютного декора помещений. Однако, почему-то многие маги тяготят к подобного рода безвкусице. Холодные каменные стены, низкие потолки, серость, застоявшийся воздух, тяжелая резная мебель, все это кажется им обязательным атрибутом добропорядочного волшебника, чем-то вроде пропуска, своеобразным условием для обладания магией.
Направо, вслед за бумажками, шуршащими ненастоящими крыльями. Условности. Вам нужен бланк А-14-55, а затем Е-23-48, и…
- Ваше имя, сэр, - за регистрационным столом сидит тучный, на вид склизкий мужчина в потертом твидовом наряде, - и причина обращения.
Том с трудом склоняется достаточно низко для того, дабы заглянуть принимающему в глаза.
- Причина – регистрация имущества, адрес – магический Лондон, улица Улика Гампа девять-дробь-тридцать-один.
Как и остальные, мужчина смотрит на Реддла, не моргая, несколько мгновений, перед тем как одернуться и спешно закопошиться в какой-то сомнительной папке.
- Ааааа…. – задумчиво протягивает он, выуживая, кажется, нужный документ, - Томас Реддл? Заседание по Вашему делу начнется через полчаса.
- Том, – собственное имя произносится подчеркнуто бесцветно, - Том Марвало Реддл.
***
Мрачная тишина зала ожиданий, - длинного ряда кресел вдоль всего коридора напротив многочисленных кабинетов, - совершенно пуст. Реддл собирался было присесть в самом его начале, как вдруг заметил одинокий силуэт. Непропорционально согнутый, мальчишка сидел в одном из кресел, подобрав ноги под себя, размеренно хлюпая носом. Звук отбивался от стен, становясь все более разительным с каждым прерывистым вдохом.
Бартемиус Крауч младший, собственной персоной. Том ухмыляется, садясь рядом.
Хоть что-то интересное.
- Добрый день, сэр, - мальчик предпринимает вялую попытку принять приличную позу, выражающуюся в нелепом вздрагивании, - Вам к моему отцу?
Он даже не смотрит на собеседника. Какая дрессура.
- Нет, не к нему, - где-то вдали распахивается одна из дверей, требовательный бас ворчит что-то неразборчивое, после чего та вновь закрывается, - я тут по другому вопросу.
Всхлип. Крауч младший наконец-то поворачивается, после чего издает сдавленное «оооо».
- Это Вы…я…я ничего не сказал ему, - кивок в сторону, чересчур длинная челка падает мальчику на лицо, - о том, что случилось тогда.
- Я и не сомневался.
***
Его пригласили по старой памяти. Некогда весьма успешный продавец артефактов, Том умудрился завязать обширное множество знакомств, и семейство Краучей – одно из таких, с позволения, бонусов за хорошо проделанную работу.
Первую часть ужина Реддл, как и полагается, улыбался, пил скверное вино пятидесятилетней выдержки, время от времени кивал и учтиво отказывался от предложений рассказать все детали своих странствий. Он ждал. Ждал подходящего момента, дабы наконец-то встать из-за стола, и, смешавшись с такими же благостными, праздными гостями наконец-то выйти из зала.
Тому не нужно было многого – всего лишь забрать один артефакт, подаренный лично главе семейства перед отъездом, и быстро взглянуть на несколько документов. Хватит и трех минут, право.
Похвалить кулинарные таланты хозяйки, отметить парочку выдающихся мантий и тихо удалиться, якобы в поисках уборной. Реддл шел медленно, не переставая улыбаться, до тех пор, пока чисто теоретически мог оставаться в чьем-либо поле зрения. А после – вверх по лестнице, как указывал не раз бывавший здесь Нотт, деловой партнер и просто друг Бартемиуса. Последняя арка слева.
Том почти доходит до нужного места, как вдруг слышит резкий, лязгающий звук. Он замирает у одного из поворотов, вытаскивая палочку.
- Негодный мальчишка! – звук повторяется, его источником оказываются отец и сына, - Грязь! Позор!
Удар. Из своего импровизированного укрытия Реддл видит только небольшую полоску света, пробивающуюся из комнаты напротив. Мальчик хватается за голову, в то время как отец, яростно сотрясая чем-то, замахивается еще раз.
- Даже не смей убегать! Трус! Подлец!
Фигуры перемещаются. Внутри явно происходит борьба.
Во время нового раската брани, убедившись, что старший из Краучей слишком занят, чтобы наблюдать за происходящим, Том проносится мимо. Нельзя отступать сейчас, ни за что, другого шанса может не выпасть.
***
Том достает трубку. Легкий щелчок пальцами, и она начинает источать терпкий, сладковатый дым. Мужчина делает глубокую, жадную затяжку.
- Извините, сэр, но здесь запрещено курить, - Крауч осторожно опускает ноги, - если кто-нибудь увидит, у Вас могут быть неприятности.
Реддл выдыхает густое облако дыма, от чего его собеседник закашливается, а затем приятельски улыбается.
- Лично я не вижу вокруг никого, кто мог бы быть обеспокоенным моим нарушением.
- Мммм, - после непродолжительного молчания выдает Крауч, - а зачем Вы здесь? Вы подозреваетесь в чем-то?
- Я просто хочу оформить дом. Каждому нужно где-то жить, верно?
***
И вот он у цели!
Сундук, беспечно спрятанный в нише за единственной картиной в кабинете, подается от простенькой аллохоморы. Том быстро вытаскивает нужные ему листы, и, наспех разложив их на столе, делает несколько мгновенных колдофотографий. Затем - несколько взмахов палочкой и все вещи становятся на свои места, словно ничего и не произошло. Осталось только найти медальон.
***
- Отец рассказывал мне, что Вы были старостой своего курса.
- Верно. Хогвартс стал моим домом, единственным местом, где я чувствовал себя в безопасности. Его будто воздвигли специально для меня, зная, что когда-нибудь мне понадобится их укрытие. Кроме того, мне нравилось учится.
- Мой любимый предмет – ЗОТИ.
- Как и мой когда-то, - Крауч младший улыбается, робко и всего секунду, - я хотел стать преподавателем, но был слишком юн.
- Мне кажется, из…- но мальчик не успевает договорить.
Кабинет перед ними открывается, там, внутри, за дубовым столом, в окружении бумажных самолетов, сидит Бартемиус Крауч, начальник департамента по магическому законодательству.
- Барти! Ты уже десять минут как должен был явиться ко мне! О, мистер Реддл, простите! - его голос смягчается, приказные нотки пропадают, - Вам стоило предупредить о своем визите, я…
Том встает, украдкой пряча трубку в карман мантии.
- Что Вы, мне не хотелось утруждать Вас по столь пустяковому делу. К тому же, мне как раз пора.
Мальчишка бросает на него прямой, просящий взгляд и, поторапливаемый, спешит исчезнуть в кабинете.
***
Он настолько увлекается, что не слышит, как люди, всего за стену от него, кричат все громче и громче, как падает что-то тяжелое, как с силой распахивается дверь, как кто-то подбегает к кабинету.
Крауч младший удивленно охает, замирая в проеме. Том оборачивается, уже целясь в него, однако необходимости защищаться нет.
Мальчик, и так совершенно безвредный, отступает на несколько шагов назад. Он не выглядит испуганным или взволнованным, просто очень удивленным.
Реддл прижимает палец к губам – молчи.
Мальчишка кивает и, развернувшись, уходит.
Том открывает окно и, вдохнув вечерний воздух полной грудью, делает шаг вперед. Мальчик будет молчать – он уверен в этом, хватает лишь взглянуть, чтобы понять. Обида, боль, злость. Никто не захочет помочь после того, как ощутит жар удара на коже.
***
- Скажи мне, Аллоис, - Реддл лениво протягивает руку вперед, дабы домовой эльф Розье в то же мгновение вложил в нее полный бокал, - что ты можешь рассказать мне о директоре департамента по магическому законодательству?
Розье пьяно и гулко хмыкает.
- Крайне неприятный человек, как по мне, - он делает выразительную паузу, подносит свой бокал в воздух, будто чокаясь в Томом, сидящим слишком далеко для подобных излишеств, - а это уже показатель. Не думаю, что есть смысл пытаться втянуть его в наше дело. Он слишком, с позволения, не досягаем. Никаких слабостей, никаких грешков.
- Вот как. А что насчет его сына?
- Барти? Славный малый, тихая, спокойная размазня.
Том смотрит ему прямо в глаза. Он видит гордыню, запал, жадность и жажду славы. Блеклая оболочка. В нем, как и в остальных, нет искры. Нет магии.
- Не разочаровывая меня, Розье.
Аллоис замирает, так и не отпив из своего бокала. И только спустя несколько мгновений он оказывается в состоянии сделать какое-либо движение.