I’m so happy cause today I found my friends
They’re in my head

Такодана встречает его миролюбивым пейзажем, чистым воздухом и величественным дворцом Маз Канаты. Дэмерон выдает сбивчивый благодарный монолог капитану звездолета, что столь любезно согласился подбросить его досюда, и дальше говорит, что справится сам. Ему еще никогда не приходилось сталкиваться с таким количеством замечательных существ: начиная с Наки Иита на Джакку и заканчивая вот этим вот капитаном, что столь удачно направлялся на Такодану сам. Все складывается удачно. Скоро он доберется до базы Сопротивления, там генерал Органа устроит ему разбор полетов, БиБи8 найдется благодаря еще какой-нибудь счастливой случайности — и все вернется на круги своя.
    Дэмерон стоит перед дворцом какое-то время и вглядывается в его поросшие растениями стены, словно пытается отыскать какое-то несоответствие, какую-нибудь неточность. Он был здесь прежде, а потому точно знает, как все выглядит. Вряд ли ему удастся найти какие-нибудь отличия при таком раскладе. В голове невольно всплывают кончики пальцев в черной перчатке, гипнотически маячащие перед взглядом, и Дэмерон невольно задерживает дыхание, как будто сейчас будут бить. Как будто сейчас будет очень больно. Но боль не приходит — он считает до десяти, до двадцати, потом и до тридцати.
     — Советую все-таки прогуляться внутрь, если ты хочешь добраться, куда тебе там нужно, парень, — все еще наблюдает за ним, и не без интереса, капитан звездолета.
    Дэмерона отпускает: он делает вдох, и хотя нервное напряжение не рассеивается, он вновь может функционировать. Он на Такодане. Можно сказать, в двух шагах от Сопротивления. Не на «Финализаторе». Он бежал с «Финализатора» с тем штурмовиком. С Финном. Дэмерон прокручивает их аварийную посадку в голове. В ней все еще не хватает нескольких эпизодов; все происходящее он помнит частично — видимо, легкое сотрясение и стресс сказываются. Что было на «Финализаторе» он не может вспомнить вообще.
     — Просто люблю чистый воздух, — со всей возможной беспечностью улыбается По в ответ и идет внутрь. — Спасибо еще раз.
    Капитан пожимает плечами, четко меряя шаги рядом.
    Внутри дворца Маз, как всегда, людно, шумно и тепло, и целый калейдоскоп личностей всех цветов и размеров, в буквально смысле этих слов. Дэмерон по привычке сразу чувствует себя лучше. Все разы, что он бывал здесь до этого, не были отягощены тяжкими воспоминаниями о плене, и бурлящая атмосфера этого места, кажется, даже приводит его в чувство. И только где-то на краю сознания мельтешит назойливая мысль: не может все складываться так удачно.
    Какова вероятность того, что именно на «Финализаторе» ему встретился бракованный — самый классный — штурмовик во всей галактике? Какова вероятность, что он бы выжил в том крушении, смог бы уйти от такого огромного корабля в маленькой, хоть и маневренной ДИшке? Хотя ладно, в этом он не сомневается. Он все-таки первый пилот Сопротивления, здесь надо держать марку. Но дальнейшая вереница событий кажется ему подозрительной тоже. Какова вероятность, что он встретил и смог убедить Нака Иита подбросить его до ближайшего порта? А какова вероятность, что вот этот вот капитан — реальная личность, а не мираж?
    Капитан покупает ему стакан кортигского, чокается «за хороший полет», велит «не пропадать, парень» и уходит куда-то в свой угол. Дэмерон провожает его задумчивым взглядом. Не то чтобы их полет досюда прошел совсем без приключений, но все-таки столько случайностей — даже обладай он Силой, невозможно сделать так, чтобы все звезды сошлись в параде Удачных Совпадений Для По Дэмерона. Краем глаза заметив саму Маз, Дэмерон неловко отходит с ее пути, оглядывается по сторонам и, отыскав свободный столик, направляется к нему.
    Сидеть спиной не к стене — крайне утомительное занятие, когда в твоей голове пышным цветом расцветает паранойя. Дэмерон старается не думать об этом, сосредотачивается на лицах присутствующих в поле зрения: надо найти кого-то, кого он знает или может знать из Сопротивления, чтобы помогли ему выбраться. Должны же здесь быть информаторы, они всегда здесь пасутся. Публика более чем разношерстная, и ему сложно сосредоточиться: оказывается, очень многие носят перчатки, и очень у многих они черного цвета. Никогда не замечал прежде. Но теперь каждый раз, когда его взгляд натыкается на такую, Дэмерон застывает, словно изваяние.
    И чувствует вновь и вновь, как Кайло Рен препарирует его разум Силой.

    Он на Такодане. Дворец Маз Канаты. По приходится напоминать себе об этом каждую вторую секунду. Это знание ускользает от него, проваливается в страх, что спасение было лишь миражом. Он не помнит ничего из того, что происходило на «Финализаторе», но это совершенно ему не помогает. Кортигское не помогает тоже. Но по крайней мере, у него приятный вкус. По делает глоток, алкоголь привычно обжигает глотку. На мгновение ему вновь чудится, что болью. Но нет. Просто хорошее кортигское, вот и все. У Маз другого не бывает.
    По замечает Маз издалека. Несмотря на миниатюрность, ее сложно не заметить. Даже человеку в состоянии, подобному его. Часть миража? Или правда? Может ли Кайло залезть в его голову так далеко, вытянуть этот образ, отправить навстречу? Попытаться выведать что-нибудь с ее помощью? Местоположение базы Сопротивления, например. Очень удобно. Ему все еще надо добраться до дома.
    Когда Маз заговаривает, По все равно вздрагивает, хотя смотрел на нее все то время, что она шла к его столику сквозь обилие посетителей. У него нет бластера. Жаль. Он делает усилие воли: выпрямляется, улыбается уголками губ, как будто нет у него никаких проблем. Собирается уже поздороваться с ней, но Маз опережает его. Новорожденная улыбка на губах По гаснет, словно ее и не было. Ему рассказывали, что Маз крайне проницательна, но сейчас он не уверен, в ее ли проницательности дело или в том, что он выглядит просто ужасно. Хотя вон — капитан ничего не говорил.
     — У меня нет бластера, — говорит По.
    У него мог бы быть бластер, если бы все действительно происходило в его голове. Или нет. Почему у него нет бластера? Первым делом он бы разжился оружием. Опасно летать по галактике без кредита за спиной и без всякой возможности защитить себя. По прищуривается, откидываясь на спинку стула, и тяжело смотрит на Маз. Та бесцеремонно садится напротив, как будто он ее пригласил. Точно западня. По сдерживает жгучее желание потрясти головой. Или встать и заорать. Внести хаос в этот фарс, потому что не может быть такого. Не села бы Маз к нему за столик. На мгновение кончики пальцев в черной перчатке мерещатся ему перед самыми глазами.
    По дергается, словно его обжигает, и замирает, уронив взгляд в полупустой стакан кортигского. Не верит Маз. Конечно, будь Кайло в его голове, он бы попытался убедить Дэмерона, что все это правда. Что он сбежал, и что ничья Сила не вторгается в самые дальние уголки его разума. Давно уже не вторгается. По не рискует шевелиться, и ощущение загнанной жертвы накрывает его душным пологом.
     — Я не могу двигаться дальше, — говорит По. Негромко.
    Как ему поступить? Он не умеет закрываться от этих джедайских штучек, его никогда не учили. О Силе он не знает почти ничего кроме того, что она чрезвычайно, чудовищно разрушительна, и По Дэмерон боится ее как огня. У него уходит время на то, чтобы вновь посмотреть на Маз. Он скажет ей, что думает. Вот, что он сделает. И если она мираж, если все это — какая-то большая галлюцинация, то он поймет. Как-нибудь, но поймет. По пока не знает, как. Что может выдать эту шараду.
     — Он в моей голове, — у него темный взгляд, усталый, как у человека, который долго шел через пустыню, а выйдя из нее, до сих пор чувствует песчаный ветер на лице и раскаленные дюны под ногами. — Он может узнать.
    По делает еще один небольшой глоток, а затем наклоняется через стол к Маз и чувствует себя сумасшедшим:
     — Это все равно что добровольно рассказать ему о том, где база.
    И откидывается обратно.

    В какой-то момент По думает о том, что летчикам, у которых проблемы с головой, в небо путь заказан. И даже при всей благосклонности генерала, она отправит его лечить голову. Наверное, Маз права — не стоит в таком состоянии возвращаться в лоно Сопротивления. Но куда тогда? Он же должен сказать им о том, что произошло! Должен рассказать о провале миссии. Принять ответственность за свои действия, за свой провал. Эта мысль придавливает По к стулу даже сильнее, чем жужжащее ощущение чужого присутствия за плечом. Присутствия Кайло Рена.
    По рассеянно смотрит на Маз, недоверчиво хмурится. Маз — странная личность: с одной стороны, она безоговорочно располагает к себе, как будто по волшебству, с другой стороны, ее уверенность, мудрость заставляют его сомневаться. Откуда ей знать, что делать в таких случаях? Что он вообще о ней знает? По хотел бы остаться на месте и обдумать разумность своих последующих решений, но Маз просто не дает ему на это времени. Приходится подняться с места, прихватив с собой стакан, и отправиться следом за ней на задний дворик.
    На улице дышится отчего-то сразу легче. Не то чтобы внутри душно или слишком многолюдно — наоборот, По всегда наслаждался большими скоплениями разнообразных людей и нелюдей — но тонкий свет закатного солнца и свежий воздух помогают ему расслабиться. Самую чуточку, но помогают. По подозрительно оглядывается назад, но за ними никто не следует. А если кто и заметил их выход, то уже вернулся к своим делам. Или сделал вид, что вернулся. Чужеродное гнетущее присутствие, впрочем, никуда не делось. По вздыхает и останавливается неподалеку от Маз, неловко держа стакан в руке.
     — Чтобы снова летать, мне нужен мой крестокрыл, — бормочет он себе под нос.
    Впервые с момента встречи с Кайло Реном на Джакку По осознает, что не представляет, что случилось с его Черным. Эта мысль пронзает его, оставляя сквозную дыру: как так! Черный! Даже человек-за-плечом меркнет перед этой трагедией.
    По делает большой глоток из стакана. Кортигское неожиданно больше не кажется ему таким уж приятным.
    Пребывая в странной задумчивости о судьбе собственного крестокрыла пополам со словами Маз, По словно погружается в транс на пару мгновений, пока звучит ритмичное постукивание по камню. Если и есть способ изгнать Кайло, призрачного или настоящего, из своей головы, то лучше всего будет довести его до белого каления. Примерно так же, как тогда — По резко обрывает эту мысль и начинает перебирать в голове песни. Старые и новые, те, которые слышал от матери с отцом, и те, которые иногда звучали в кантине.
     — А песня подойдет? — интересуется он больше в воздух, чем конкретно у Маз.
    По не самый большой любитель петь на публику. Даже если вся публика — это Маз. Гораздо чаще он мурлычет что-то себе под нос, когда занят монотонным делом. Ему не очень верится, что это поможет. Но с другой стороны, если Кайло и есть в его голове, или если это все происходит не наяву, а под чутким контролем магистра, то старая космоавиационная песня явно не навредит. Вряд ли он сумеет таким образом выдать какие-то координаты. По задумчиво делает еще глоток, глядя на Маз и куда-то сквозь нее.
     — Ну, допустим, у меня есть такая молитва. Что мне теперь с ней делать? Напевать до конца своих дней? Как это работает? — По обводит дворик стаканом: — Откуда мне знать, что она помогла, и это все наяву. Что в моей голове никого нет, кроме меня.
    Он старательно не замечает чужого присутствия, хотя ощущение, что кто-то дышит ему в самый затылок, только усиливается с каждым новым вопросом. Наверное, По просто слишком взрослый для таких штучек. Будь ему лет пять, когда мамина колыбельная изгоняла всех монстров из-под кровати, он бы поверил. Но ему, увы, уже давно не пять.