Коробку лаков! Лаков! Из всех вещей, которые когда-либо случались в профессиональной жизни По Дэмерона эта — самая сюрреалистичная, абсурдная и идиотская. Весь путь до диспетчерской он мысленно передразнивает вице-адмирала Бусики-Браслетики. О звезды, есть же на свете люди. По буквально клокочет внутри от переполняющих его эмоций — настолько, что, прежде чем зайти внутрь, останавливается в коридоре и делает десять глубоких вдохов и выдохов.
    Что ему точно не нужно — это врываться внутрь в таком настроении и орать на лейтенанта Конникс, которая будет его спасительницей в первой части задания. Поэтому перед тем, как переступить порог диспетчерской, По убеждается, что способен разговаривать как-либо, кроме как криком и матом — свои пилоты бы поняли, а вот связистов стращать — это последнее дело.
    В диспетчерской По ориентируется не сразу; лейтенант может вообще не быть тут сейчас, это может быть не ее смена или вообще ее выходной. Бегло осмотрев помещение и не обнаружив знакомых улиток, По хмурится и спрашивает у окружающих, кто может ему подсказать. Ему везет: через пять минут он уже останавливается у станции, за которой работает лейтенант. Ее придется немного подождать, так что По прислоняется к станции плечом, складывает руки на груди и — ждет.
    И, поскольку до этого в диспетчерской он бывал катастрофически редко, с любопытством оглядывается по сторонам. Кругом кипит жизнь. Ну, насколько она может кипеть у связистов. По не очень понимает, чем они все занимаются, так сразу по обрывкам разговоров и не скажешь, особенно не слыша вторую сторону. Параллельно он прикидывает, как убедить лейтенанта, что эти лаки — не розыгрыш и не прикол, а реальная угроза его здравому рассудку — в смысле, серьезное задание от вице-адмирала Бусики-Браслетики, при этом не скатываясь в обсценную лексику.