На Кореллии здорово и зелено-зелено. Ведж любит бывать там, любит проживать учебные дни, полные терпкого запаха травы, пушистой шерсти нерфов (хуже запаха которых только их характер, но это единственный минус), школьных знакомых и — огромности Коронета, в котором почти так же зелено, как в равнинах, только среди парков и газонов закручиваются здания музеев, космопортов, редакций газет, частных домов — у Веджа перехватывает дыхание, когда он их видит и просто думает о них, в жизни нет ничего красивее.
И всё же — Веджу пятнадцать, и он всё сильнее чувствует ту тягу, то стремление всё-таки найти то, что будет ещё красивее, а если и не найти, то хотя бы поискать, хотя бы посмотреть, и эта тяга больше, чем Галактика, желаннее, чем возвращение домой.
Будучи на Кореллии, он не чувствует вообще никакого желания вернуться на «Гус Трету». Но потом он возвращается и — какое-то время — совсем не скучает, потому что дома мама и папа, дома Миракс и иногда Бустер, дома — настоящие звездолёты, бесконечно сменяющие друг друга, Ведж про каждый может придумать историю, откуда он прибыл несколько стандартных часов или суток назад и куда отправится, но то, как на самом деле, оказывается гораздо более захватывающим. Рассказывают не все и не всегда, но если вовремя подсуетиться, помочь с заправкой или даже с ремонтом — а Ведж может, не хуже отца — а потом поспрашивать, то чаще всего получается услышать что-то. Хоть обрывок настоящего космического приключения — и нет ничего лучше.
Когда Ведж возвращается домой, он сначала долго стоит в освежителе, потом переодевается в чистую одежду, а потом остаётся только надеяться, что этого достаточно, чтобы смыть нерфий запах, а остальное получится само собой.
Он не успевает провести у посадочной площадки и получаса, не успевает насмотреться на корабли разной конструкции, на людей и экзотов, которых и на Кореллии много и разных, но здесь, на заправочной станции, гораздо больше если не по количеству, то по разнообразию точно — когда видит заходящий на площадку звездолёт и, в предвкушении дёрнув себя за небрежно заплетённую косичку, бросается к нему.

— Ведж, — сказал Ведж так неуверенно, как будто сомневался, что его зовут именно так.
Потому что он ожидал увидеть кого — и что — угодно, кроме девчонки его возраста — ну ладно, может, немножко старше, но Ведж тоже уже взрослый, так что какая разница. Девчонку звали Боби, и это милое имя, она вся какая-то милая, она помахала Веджу рукой, и улыбнулась — Веджу! — и вообще выглядела как солнце утром, уже не рассветно-красное, но и не обжигающе полуденное, мягкое солнце, которое предвещает не только новый день, а целую новую жизнь.
Ведж вдруг заметил, что теребит в пальцах кончик косички, и к щекам бросилась кровь. Он посмотрел на Боби внимательнее — она не то чтобы улыбалась, у неё, наверное, просто лицо такое, что так казалось. У девчонок почему-то часто такие лица.
А может, она перестала улыбаться. Потому что Ведж вёл себя, как дурак.
О нет.
Он стал прямее, расправил плечи, поднял подбородок и заулыбался сам.
— Конечно, знаю! Я всё здесь знаю и всех. Добро пожаловать на «Гус Трету»! Чем могу помочь?
Привычные фразы, обращённые к Боби, почему-то звучали неправильно, неестественно. Ведж снова мысленно отругал себя за то, что потерялся.
Но должен же он был что-то сказать?

— Ведж, — повторил Ведж ещё невнятней, чем в первый раз. Был же он, первый раз? Ведж уверен, что был, но девчонка — Боби — какое всё-таки имя — хорошее — говорила так, как будто нет. Или как будто не слишком слушала его. Это почему-то оказалось обидно, и Ведж сказал громче, с вызовом: — Ну и назови.
Вообще-то это было бы отлично.
Веджа никто никогда не называл — ну, разве что Миракс, но она называла его производным от имени, и ещё мама, конечно, но это когда было. Ещё к нему обращались всякими «эй ты» и «что ты делаешь с моим кораблём», но первое для Бобби было бы слишком скучным, а второе — своего корабля у неё, похоже, нет.
Может, Ведж вообще зря расстроился из-за того, что она не слушает. Может, ей просто понравилась «Гус Трета» — вон как глаза сияют, не на Веджа же она так будет смотреть, его она и не слушала. Но интерес к «Гус Трете» — тоже приятно. «Гус Трета» — это тоже немного Ведж.
Он снова улыбнулся.
— А почему не нравятся, если не обидно?
Он задал этот вопрос раньше, чем решил его задать — но правда же интересно. Про Боби почему-то всё сразу стало интересно. Она всё ещё выглядела солнцем — даже если не слушала Веджа — и ему не хотелось, чтобы, как солнце, исчезла на другой стороне станции или скрылась в тучах.
— А ты надолго останешься? Ну, насколько тебе нужен мотель?
Вообще-то дела Веджу не было.
— Ты же не одна прилетела, почему ты не пойдёшь с ними? Вы как будто по отдельности, а вы из одного корабля вышли, я видел. Они тебя подбросили?
И всё ещё не было.
— Сюда? А куда ты дальше?
Нет, вот до этого было.
С самого начала — ему почему-то хотелось, чтобы Боби осталась тут — хотя бы ненадолго, но не на один суточный цикл. Она сказала «переночевать» — это, наверное, одна ночь? Или нет?
Вот Ведж её слушал, не то что некоторые.
— Тут почти ничего нет.
Плохая реклама.
— То есть тут всё есть, всё, чтобы обслуживать корабли. В этой части станции в основном заправляются, тут не особо развлечений... Тут есть несколько игровых автоматов, они скучные. А к ремонту кораблей тебя не пустят, ты же не работник станции, кому надо?
Ведж запустил пальцы себе в волосы — попытался это сделать, сбился об переплетение, растрепал его и только после этого смог опустить руку.
— Но там, — он неопределённо мотнул головой, — там Кореллия. Там есть вообще всё. Но я сейчас не смогу показать.
И добавил, как будто извиняясь:
— Я сам только прилетел.
Было бы здорово показать Боби потом — на Кореллии уйма всего интересного, вдруг Боби на ней не была? Тогда она точно влюбится, в Кореллию невозможно не влюбиться. Но тогда надо, чтобы она ещё осталось. Надо, чтобы ей понравилось.
— Ты голодная? Тут есть кантина недалеко.