Криффов неуловимый Люк Скайуокер начинал отменно раздражать на четвертый год поисков. Не то чтобы это всегда было задачей По, но это было задачей По достаточное количество времени, чтобы приводить его в состояние белого каления. Все готовы были продать ему какую-то информацию про Люка, но ни у кого не оказывалось ничего достоверного или хотя бы заслуживающего внимания. Кредиты уходили в никуда, время — в никуда, усилия — в криффово никуда.
    Тем лучше было получать задания, не связанные с Люком Скайуокером.
    По вновь вынужден оставить Чёрного на базе. Это вновь задание из тех, где за ним, в случае провала, никто не сможет прилететь. Но это хорошо, ему это нравится — адреналин. Миррин-Прайм выглядит так же, как По его запомнил с тех времен, когда еще служил во флоте Новой Республики. Некоторые места совершенно не меняются, сколько бы циклов, лет, столетий ни прошло. Как и некоторые люди.
    Один из его старых знакомых пилотов — еще со времен майора Дессо и бесконечных патрулей сектора Миррин — утверждал, что наткнулся на информацию, которая понравится По. Не то чтобы все знали, куда он ушел из флота, но некоторые догадывались, и догадывались верно. По не развенчивает мифы. Правду сложно развенчать. Но к встрече он подходит осторожно: несколько раз проверяет, что за ним нет хвоста, что никто не смотрит на него косо и пристально, что его припаркованный а-винг никому и в голову не придет связать с Сопротивлением. Или с ним самим.
    В кантине он расслабленно сидит на виду.
    Это только в фильмах все хотят оказаться у стены, в укромном уголке. Нет. Встречи, на которых передается ценная информация, можно проводить и в самом центре внимания, пока вокруг шумит публика. Особенно когда вокруг шумит публика — и чем громче и веселей, тем лучше. Это хорошая кантина, и публика тут тоже хорошая, и По ждет терпеливо, пока, наконец, по другую сторону стола не опускается Лайелл.
    Он все такой же. Говорит все так же. Улыбается все так же. Стреляет глазами по сторонам все так же.
    И не обманывает: информация и впрямь хороша.
    Верфи. Верфи Первого Ордена, которые строят какое-то невообразимое оружие. Что-то, чего будут бояться, как Звезду Смерти в свое время. Проблема только в том, что добраться до этих верфей весьма сложно. Не когда ты пилот Сопротивления. Не когда ты вообще пилот. Потребуются совсем другие навыки, совсем другая легенда, другой уровень — но с другой стороны, По же пробирался и в самые охраняемые тюрьмы, верно? Не без помощи друзей, но все же.
    По задумчиво постукивает пальцами по столешнице, пока допивает свое кортигское. Базе стоит поскорее узнать эти новости. Не то чтобы они совсем уж новости. Но теперь у них появилась конкретная зацепка, и одним звездам известно, откуда Лайелл узнал, через какие знакомства, и почему решил им помочь, но теперь с этим нужно будет что-то сделать. По поднимается из-за стола, оставляя рядом с пустым стаканом несколько кредитов, и выходит на улицу, кутаясь в свою куртку.
    Зимний Миррин-Прайм тих и расслаблен. Здесь никогда ничего не происходит.

⠀⠀Его куртка не приспособлена для мирринских зим, но кортигское греет изнутри. По идет, особо не глядя по сторонам: какое ему дело до того, что происходит вокруг, когда его единственная задача — это добраться до а-винга. Возможно, именно поэтому незнакомка возникает перед ним столь внезапно. Стоит им столкнуться, как По аккуратно придерживает ее за плечи, чтобы не упала, и почти улетает куда-то вперед и чуть мимо нее — но вовремя ловит баланс. У незнакомки возмущенно-радостное лицо, а теперь просто радостное, а теперь она представляется, а теперь По наконец-то выпускает ее плечи.
⠀⠀Мэй? Мэй Ло? Мэй Ло, дочка адмирала Ло? Эта Мэй Ло?
⠀⠀Последний раз они виделись лет девять назад — считай, две жизни уже прошло — но она совсем не изменилась. Те же волосы, те же глаза, такой же голос, и у По так же ёкает сердце — крифф, вот угораздило же на задании. Только когда Мэй продолжает говорить, он наконец регистрирует что-то еще, кроме нахлынувших воспоминаний, и замечает, как она оглядывается за угол. Вляпалась во что-то, что ли? На Миррин-Прайме это сложно, тут публика не особо шумная: слишком много новореспубликанских военных, но тем не менее, не обходится и без пиратов и контрабандистов, а также прочих криминальных элементов.
⠀⠀По пытается помнить про задание, но что-то в нем отвечает:
⠀⠀— Нет, пойдемте, я знаю кантину тут неподалеку, — наверное, это кортигское. Точно кортигское.
⠀⠀По разворачивается в противоположную от а-винга сторону и, кивнув Мэй головой, идет обратно в ту же кантину, откуда вот только недавно вышел. Или нет, они пройдут чуть дальше и засядут в местечке чуть получше, где по углам не валяются смертельно пьяные, а в воздухе не витает запах паленого алкоголя. По невольно задумывается, насколько пьян сам — не то чтобы это было лучшее кортигское в его жизни, прямо скажем, скорее наоборот; дедушка за такое надругательство над кореллианскими традициями пристрелил бы — но решает, что недостаточно, чтобы это стало проблемой. И к тому же, эй, это же Мэй!
⠀⠀— Что-то случилось? — спрашивает он по дороге, оглядываясь по плечо. — Вы только скажите, и я улажу этот вопрос.
⠀⠀Вот, совершенно и абсолютно не пьян. У него даже язык не заплетается и идет он по прямой. Ну, ладно, не совсем: они все же немного лавируют по улочкам, уходя от того, кто там преследовал мистресс Ло. Она же мистресс для него, не Мэй, не на «ты»; он для нее все еще, должно быть, летчик под командованием ее отца. Ну, пока тот был жив. А теперь?

⠀⠀Когда адмирал Ло отдавал ему приказ, он забыл одну немаловажную деталь: не обозначил, когда приказ можно будет считать выполненным. «Присмотреть» можно один раз, а можно — всю оставшуюся жизнь. Тогда обстоятельства выбрали за него: его эскадрилью быстро перевели в другой конец галактики, а дальше связь потерялась, и дочка адмирала Ло присматривала за собой самостоятельно. Очевидно, достаточно успешно, чтобы дожить до сегодняшнего дня. Но это не значило, что он ничем не мог ей помочь! Тогда По не выбирал, но теперь — может выбрать. И он выбирает присмотреть за ней. Как и обещал.
⠀⠀— Девять, — быстро отвечает По, замирает на мгновение и добавляет: — Или десять, не помню точно.
⠀⠀Он помнит прекрасно и врет чудовищно, но куда больше этого его сейчас занимают следующие за ними два лба. Не то чтобы кортигское мешает ему заметить их — наоборот! Оно как будто даже усиливает его способности. Ну или ему так кажется. Они заворачивают за очередной угол. Можно было бы зажать адмиральскую дочку тут, в подворотне, и в лучших традициях шпионских фильмов притвориться сильно занятой друг другой парочкой — видят звезды, он бы не отказался; крифф, нет, нет, это дочка адмирала, не надо было пить это криффово паленое кортигское — а можно было бы, ну, например, сделать что-нибудь другое.
⠀⠀По выхватывает бластер, резко разворачиваясь. Одной рукой он отодвигает Мэй себе за спину — ну или пытается, во всяком случае, — пока другой стреляет в преследователей. В любой другой день он бы легко попал. Он не целился им никуда серьезно — так, по рукам, по ногам, просто чтобы задержать их. Вместо этого один лазболт уходит в окно, а второй в припаркованный у стены спидер.
⠀⠀— Вот незадача, — разочарованно замечает По, отступает на шаг назад, оглядываясь на Мэй. — По-о-обежали!

⠀⠀— Да, простите, обычно я стреляю куда лучше! Вы застали меня в, — успевает крикнуть По, потрясая бластером в руке, прежде чем Мэй срывается с места и утягивает его с собой. Договаривать приходится на бегу: — плохой день.
⠀⠀Вообще-то, это отличный день. Перед ним бежит Мэй, и По вдруг чувствует себя хорошо. На месте. Как будто это пустяковое вообще-то задание, приведшее его сюда, на тихий Миррин-Прайм, было нужно только для того, чтобы он столкнулся с дочкой адмирала Ло и мог бежать за ней со всех ног. Это весело и смешно, и По едва не сбивает половину людей на пути, но все это неважно. Когда они оказываются в переулке, он приваливается к стене рядом с Мэй.
⠀⠀Она смеется.
⠀⠀— Я немного пьян, — сообщает ей По. — Вы меня извините, сегодня просто сложный день чу-уть-чуть, — он так и сжимает бластер в руке, не пряча его в кобуру, и когда жестикулирует, то размахивает им налево и направо. — Криффово паленое кортигское. Простите за ругань, мистресс Ло. Исправлюсь, — он становится ровнее и прикладывает бластер боком прохладного дула к разгоряченному с бега лицу. — Как наполовину кореллианец, порицаю местное кортигское.
⠀⠀По оглядывается по сторонам. В подворотне темно, земля припорошена снегом, дальше виднеются ящики и мусорные баки, какой-то забор-сетка. Долго здесь оставаться нельзя. Обратно на улицу тоже, наверное, не стоит. Мало ли, что эти два лба хотели сделать с Мэй. Да и владелец спидера не показался ему дружелюбным малым. Спидер, конечно, жаль. За такой на черном рынке можно было бы выручить неплохие кредиты, если разобрать. Но он отвлекается от миссии. По машет бластером в сторону забора:
⠀⠀— Нам нужно идти дальше. Я же сказал, что улажу вопрос. Вы давно лазали по заборам? Я могу подсадить, — в том, как он пьяно, расслабленно и заговорщицки улыбается можно ясно разглядеть, что эта шпана — с Явина-IV.

⠀⠀Несколько секунд По с недоумением смотрит на руку Мэ-э-э-истресс Ло на своем запястье. Если бы ему было чуть меньше лет, он бы воспринял это как знак. Возможно, даже как Знак. Если бы ему было двадцать пять, он бы уже тянул ее к себе и разбирался бы с последствиями потом — но ему не двадцать пять, он пьян, они убегают от погони, в его руке бластер. По все же прячет его в кобуру. Не с первого раза. Но прячет. Жаль, что для этого ему приходится вывернуться из не то чтобы шибко цепкой хватки мистресс Ло. Да. Лучше звать ее так даже про себя. Наверное. (Нет, возможно, это самая отвратительная мысль в его жизни. Но он пьян. Пьян катастрофически.)
⠀⠀Справившись с практически невыполнимой задачей засовывания бластера в кобуру, По разворачивается и автоматически окидывает мистресс Ло взглядом. В другой ситуации это был бы нормальный взгляд, каким оценивают, как будет лучше и удобнее подсадить человека. Но сейчас По смотрит так, будто думает о чем-то совсем другом. Будто ему опять двадцать пять. Будто они в ангаре огромного звездного разрушителя. Будто Мэй с Данаей Ло идут от них прочь, и он только и может, что с тоской и невысказанным — интересом? — посмотреть адмиральской дочке вслед. Он моргает, улыбается — тянет улыбку, подходит ближе.
⠀⠀Есть ящики, но они слишком хлипкие. По встает сбоку от Мэй — мистресс Ло, крифф.
⠀⠀— Я сложу руки, — он и впрямь складывает этакой лодочкой. — Наступите мне на руки, я вас подтолкну наверх и прыгнете. Там дальше уцепитесь. Только ногами аккуратнее, не хочу получить по голове. Можем попробовать вхолостую, если вам страшно.
⠀⠀По слабо представляет, чем по жизни занимаются дочки адмиралов. Ну вряд ли лазают по заборам, да? Он пригибается, чуть приседает на пружинящих ногах, занимает надлежащую позицию:
⠀⠀— Можете попробовать, держась за мое плечо. А потом по-настоящему. У вас все получится.

⠀⠀По никак не меняется в лице, хотя внутри себя издает какой-то звук. Такой. Ну, звук. Звук удивления. Дочки адмиралов так себя не ведут, по крайней мере, в его воображении. Хотя, ладно, в его воображении, когда он был помладше, дочки адмиралов такое вытворяли, что даже от простой мысли он закусывает губу и — кивает. На «ты» так на «ты». Это не самое страшное, что может с ним случиться.
⠀⠀Никто вроде не бежит срочно нагонять их в этой подворотне, но все равно стоит поторопиться. По улыбается еще, пытаясь приободрить Мэй, а когда та ставит ногу в его руки — делает глубокий вдох и говорит:
⠀⠀— На счет три. Раз, два, — раскачивает руки, — три!
⠀⠀Почему ему показалось блестящей идеей подсаживать ее именно так, По не знает, но теперь осознает всю степень своего просчета. То есть, он умудряется поднять ее, но потом что-то идет не так, дурацкие ноги плохо держат, и По непроизвольно делает шаг в сторону, пошатывается, но не разжимает рук — упрямый. Отступает еще на пару шагов назад, чтобы поймать равновесие, врезается спиной в стену — и вот тогда разжимает руки. Когда По в сиюминутном испуге сцепляет руки обратно, Мэй оказывается вот прямо здесь. В кольце его дурацких рук у дурацкой стены, к которой он сам парой секунд ранее прислонился не то чтобы очень вертикально.
⠀⠀На мгновение По думает, что стоит разжать руки, но не разжимает их. Вместо этого он склоняется ближе к Мэй и негромко и крайне доверительно говорит ей на ухо:
⠀⠀— Вы... в смысле, ты знает... знаешь, мне кажется, я слишком пьян для акробатических трюков, и нам стоит поискать другой выход.
⠀⠀Отклонившись обратно, По поднимает брови и глупо улыбается, словно только что открыл Мэй какой-то невероятный секрет, который она мечтала узнать все эти девять лет и не могла, потому что его не было рядом, чтобы рассказать. А тут вот все звезды встали наконец. И как он планировал в таком состоянии передавать сообщение базе? Если бы знал про паленое кортигское, в жизни бы не притронулся. Надо будет где-то проспаться. Звезды, как он устал.
⠀⠀По вновь склоняется к Мэй, но теперь чтобы положить лоб ей на плечо.
⠀⠀— Мне кажется, — медленно начинает он, делая большие паузы между словами, — что за нами никто не гонится. Ты куда-то торопит... шься? Мы можем постоять так немного? Я очень устал. У меня был чу-у-уть-чуть сложный день.
⠀⠀Кажется, он это уже говорил. А, какая в бездну разница.

⠀⠀Волосы Мэй пахнут чем-то очень интересным. Он думал, они будут пахнуть цветами там или фруктами, или чем-нибудь еще приятным, но они пахнут — никак. Они не пахнут никак. Точнее, они пахнут так же, как пахли его собственные волосы, пока он служил во флоте: бесцветным армейским мылом. По усмехается куда-то ей в плечо.
⠀⠀— Вы... крифф, ты приглашаешь меня куда-то? — уточняет он. — Я не запомню. Кортигское паленое — такая дрянь, ты бы знала.
⠀⠀Мэй невольно напоминает ему о миссии, и По замолкает. Да, она права, его дела не могут подождать. Ну или могут, если он сделает их сначала, а потом проведет здесь хоть неделю. Две. Десять. Всю оставшуюся жизнь. Главное передать информацию, а потом уже все остальное. И Мэй Ло в том числе. Проходит не меньше нескольких минут, прежде чем По вздыхает, с трудом отрывая тяжелую голову от плеча Мэй и выпуская ее из рук, отстраняется. Он выпрямляется, встает ровнее, запускает пальцы в волосы, ероша их, проводит ладонью по лицу. Его в жизни так не вело, как от этой дряни. Что они туда подливают? Солярку?
⠀⠀Он чувствует себя как-то странно.
⠀⠀— Я очень извиняюсь, но мне надо кое-где быть. Чем скорее, тем лучше, — По намеренно говорит достаточно медленно, чтобы язык не путался. — Я, — он щупает себя по карманам, но у него ничего с собой нет, кроме комлинка, — могу записать твой номер? Кажется, те ребята не будут больше вас... тебя беспокоить. Если бы не дело, я бы остался, честно говоря, я очень хочу остаться, — его немного несет, и тяжелая голова совсем не помогает. — Но я всегда могу вернуться! Если скажешь, где тебя искать. Или куда писать. Или хоть что-нибудь, пожалуйста.
⠀⠀Чувство такое, будто он сейчас съедет по стеночке вниз. В последний раз По чувствовал себя так, когда отравился грибами. Это не мешает ему продолжать говорить и даже улыбаться, когда он качается чуть ближе к Мэй и замечает этим своим особым голосом, которым подцепляет очередную любовь на одну ночь в какой-нибудь кантине — на дочке адмирала это никогда не сработает, ха — но не то чтобы он хорошо контролирует прекрасные души порывы:
⠀⠀— Краснеешь красиво.

⠀⠀По отклоняется обратно и вместо того, чтобы думать о том, что надо флиртовать как-то менее открыто и прямо, думает о том, что нужно успеть улизнуть отсюда до того, пока его вывернет наизнанку или еще что похуже случится. Ему как-то очень жарко вдруг — не изнутри, а снаружи, потому что это воздух зимнего Миррин-Прайма кажется жарким. Это очень, очень нехорошо. Настолько, что впору подозревать Первый Орден в том, что тот бар-дроид специально подмешал ему что-то, да только По знает, что не было за ним хвоста. Свой хвост он сбил еще где-то в районе Кореллии — три TIE, плёвое дело даже на а-винге.
⠀⠀— Я бы, — раздельно говорит По, стараясь звучать так, будто с ним все в порядке и его не начинает немного потряхивать, — никогда не забыл. Я все девять лет гадал, где тебя найти. А тут я еду на этот дурацкий Миррин-Прайм в дурацкий день, и вдруг ты, — он опять хлопает себя по карманам, только чтобы понять, что у него все еще нет с собой ничего, кроме комлинка, и тогда он наконец соображает просто продиктовать номер. — Только напиши мне. Пожалуйста. Я бы не хотел, чтобы ты, — он шумно и немного судорожно выдыхает, мысли немного путаются. — Обычно я не надираюсь в кантинах, сегодня просто день такой.
⠀⠀Как хорошо, что он все еще прислонен к стене. Та тоже теперь кажется теплой. Дышать становится тяжелее, но и это ничего — где его не пропадала! А то что кожа бледная — так это потому что вечно его отправляют на всякие заснеженные планеты. Нет чтобы на родной Явин-IV или на Такодану там, вот уж где приятно, тепло, солнечно.
⠀⠀Дюрасталевым усилием воли По держит себя ровно. Мэй не должна знать. Он разберется с этим, чем бы это ни было, когда они попрощаются. Надо потерпеть всего ничего. А потом можно и упасть куда-нибудь — вот та гора мусора, например, выглядит очень симпатично.

⠀⠀Когда По садится в куче мусора утром следующего дня, у него выражение лица человека, который осознал Очень Страшную Вещь. Он так и не отправил сообщение на базу вчера. Его могли потерять. Крифф. Крифф! По поднимается на ноги, вытряхивает снег и мусор из самых неожиданных мест и торопится к а-вингу. На ходу он, как может, восстанавливает события вчерашнего вечера в памяти. Он видел Мэй Ло. Они перешли на ты. Он обнимал ее? Он обнимал ее. Нет, он подсаживал ее на забор. А потом обнимал ее. Звезды, как же он был пьян. Она ни за что ему не напишет. Зачем ей пьяный пилот? С другой стороны, обычно дочки адмиралов не целуют пьяных пилотов в щеки из вежливости. Она поцеловала его в щеку. За один день они успели увидеться спустя девять лет, перейти на «ты» — он успел — немного пообниматься и закончить все поцелуем в щеку. Бездна. Ну конечно она не оставила ему свой номер! Это просто такая штука, которую люди используют, чтобы не обижать собеседника, когда им не хочется давать ему свой номер. Можно еще последнюю цифру называть неправильно, но это уж совсем низко.
⠀⠀Две недели По не может выкинуть это из головы. Доходит до того, что уже даже Снап и Каре интересуются, что с ним. Даже Джесс интересуется! Ну, как интересуется. «Кто разбил твое маленькое коммандерское сердечко, Дэмерон?» — шутит Джесс, и По чуть не давится завтраком. Джесс умеет каким-то образом, совершенно не специально притом, посмотреть в самую суть.
⠀⠀К исходу второй недели, когда По валяется в каюте и в кои-то веки не заполняет бумажки, а лениво перебирает струны, комлинк оживает. Он лениво поворачивает голову, фыркает и продолжает наигрывать незамысловатую мелодию, пытаясь подобрать подходящие аккорды для одной популярной песни. Наверняка папа пишет. По тратит еще час на гитару, прежде чем подняться и все же дойти до комлинка. Встреча на Миррин-Прайме проносится перед глазами, словно голофильм, и По становится мучительно стыдно. Но он все равно улыбается как дурак.
⠀⠀Полететь на Гаталенту просто так он не может, но может — на задание. Поэтому По спрашивает, что полезного он может сделать для Сопротивления там. Без особой надежды — это же Гаталента, звезды, что им может понадобиться на Гаталенте? Но оказывается, что удача на его стороне, и ему находится дело. Несложное: проследить за одним контрабандистом, который укатил туда в отпуск. По берется за него, не раздумывая.
⠀⠀За целый один день на Гаталенте он успевает выполнить пятилетку: узнать про этого контрабандиста просто все вплоть до предпочтений в чае и даже жучок поставить на его корабль. На базу он не докладывает — а то еще отзовут обратно на базу — только говорит Биби-8 посторожить крестокрыл и отправляется в чайную Рии Поло.

⠀⠀Большая фиолетовая вывеска, которую обещала Мэй, и впрямь оказывается большой, фиолетовой и вывеской. Такой большой и такой фиолетовой, что По приходится прикрыть глаза рукой и поскорее прошмыгнуть внутрь, чтобы не так слепило. Внутри пахнет чаем, вокруг развешаны гирлянды, все колышется, шелестит, играет ненавязчивая музыка. По оглядывается по сторонам, словно не совсем уверен, куда и зачем он попал. А главное, где тут искать Мэй.

⠀⠀Кудряшка?
⠀⠀По удивленно моргает. Это она ему? Он так удивлен такому неожиданно панибратскому обращению, что позволяет довести себя до прилавка и даже не сопротивляется. Очевидно, Мэй случайно — или крайне намеренно — втянула его в какой-то спор. За прилавком — женщина лет сорока, ухоженная, как и все гаталентки, с волосами цвета глубокой ночи, уходящими в розовый градиент на кончиках. По невольно засматривается, а потом и сам облокачивается о прилавок, не без интереса разглядывая разнообразные чайнички за стеклом.
⠀⠀— Понимаю вас, — абсолютно серьезно говорит он. — Карты не обманывают, к ним надо относиться с уважением.
⠀⠀— Вот! Вот, спасибо, молодой человек, — оживляется, очевидно, Рия Поло, владелица чайной. — Я и говорю ей. Еще как минимум четыре дня нельзя ничего продавать.
⠀⠀— Очень жаль, — По подпирает голову рукой и поднимает взгляд на мистресс Поло. — Но может быть вы тогда подскажете нам, чем можно заняться двум туристам на вашей прекрасной планете? Может быть, вы посоветуете того, кто сделал вам этот расклад? Я бы не отказался узнать, что там в будущем ждет тайтонского раптора вроде меня, — он улыбается самой очаровательной улыбкой из своего арсенала и на мгновение смотрит на Мэй.
⠀⠀О, совсем не отказался бы.
⠀⠀Мистресс Поло замирает на несколько мгновений, задумчиво глядя на По, а затем вдруг смеется:
⠀⠀— Тайтонский раптор! Ну конечно. А я все думала, кого вы мне напоминаете. Прямо как зашли — я сразу почувствовала.
⠀⠀— Ночь с двадцать девятого на тридцатое седьмого месяца, — гордо сообщает По, выпрямляясь и подмигивая мистресс Поло. — Типичный тайтонский раптор.
⠀⠀— Вы знаете, тайтонские рапторы всегда противоречат всем раскладам. Если расклад плохой, у типичного тайтонского раптора все будет хорошо.
⠀⠀— Да что вы говорите! А как насчет вашего расклада? Если вы продадите мне немного чая, это принесет вам удачу?
⠀⠀По замолкает, не сводя взгляда с мистресс Поло, словно удав, гипнотизирующий жертву. Жертва еще колеблется несколько мгновений, а потом машет рукой:
⠀⠀— Умеете вы зубы заговаривать. Хуже кореллианца в суде. Сейчас принесу, — она кидает взгляд на Мэй. — Но покупать должен он!
⠀⠀Мистресс Поло отходит в сторону, чтобы принести все, что ранее хотела купить Мэй. После себя она оставляет легкий фруктовый аромат. По, закусив губу, с мальчишеской улыбкой поворачивается к Мэй и не без хвастовства кивает ей, мол, вот как надо с гаталентками. Он-то знает. Его-то на базе третирует вице-адмирал Холдо. Ну, как третирует. Гороскопы читать заставляет. Стал бы он узнавать про то, насколько он типичный тайтонский раптор, по собственной воле!
⠀⠀— Привет, адмиральская дочка, — наконец, здоровается он. — Расскажи мне хоть, что я буду сейчас покупать?
⠀⠀Звучит так, будто они знакомы уже двести лет и самые закадычные друзья на свете. Он даже вовремя ловит себя, чтобы не сказать «расскажите». С другой стороны, это не он начал. Кудряшка!

⠀⠀Это звучит как очень сложный чай. Не сложнее гипердвижка крестокрыла, конечно, но все равно что-то сложносочиненное и странное. Ягоды. Альдераан. Наверное, кто-то бы посчитал ягоды с кустов, родина которых летает по космосу мелкой звездной пылью вот уже тридцать с лишним лет, большой экзотикой и романтикой. По считает это странными закидонами богачей. В обычное время он бы в жизни не стал покупать этот чай. С другой стороны, вдруг он расскажет об этом потом вице-адмиралу, и та перестанет спорить с ним по каждому пустяку?
⠀⠀Мэй прячет лицо в ладонях, и По немного неловко пытается заглянуть ей сквозь пальцы — бесполезно — и думает о том, что вот он вроде совсем не пьяный, а встреча у них ничуть не менее странная, чем первая. С другой стороны, быть трезвым ему нравится гораздо больше. Он может хорошо рассмотреть лицо Мэй, когда она все же решается его показать. Он может соображать, что говорит. Хотя из-за этого становится сложнее общаться с ней на «ты» — каждый раз По чувствует усилие почти физически. Но все равно прикладывает его.
⠀⠀«Кудряшка» — куда лучше, чем «юноша».
⠀⠀— Только из-за чая? — По старается не показать легкого разочарования и поэтому тут же улыбается: — А я надеялся, что ты хочешь послушать мои потрясающие истории о том, что я делаю, когда меня не скручивает от паленого алкоголя.
⠀⠀Не то чтобы он много может рассказать. Но что-то — может. Всего-то немного полуправды тут, опустить пару моментов там, приврать здесь — и будут вполне себе достойные истории. Технически ему даже врать не сильно придется: он все еще числится во флоте Новой Республики, пусть и в бессрочном увале по уходу за отцом. Который здоров и весел на Кореллии, но это мелочи.
⠀⠀— Только не думай, что это частое явление! — торопливо добавляет он. — У военных летчиков частенько бывают плохие дни даже в мирные годы, но обычно обходится без этого. Я согласен на чай.

⠀⠀По невольно зажигается изнутри, словно праздничное дерево или целый ворох светлячков в ночи, стоит Мэй сознаться, что чай — это всего лишь предлог. Значит, еще не все потеряно. Он не очень верит, конечно, что для нее это что-то серьезнее сиюминутной интрижки, а может, ностальгия, а может, еще что, но вряд ли — что-то глубокое. По старается не думать об этом так, просто жить в моменте, но мысль нет-нет, да и проскальзывает. С другой стороны, она так часто и так мило краснеет, что, может, его шансы выше, чем ему кажется. С окружающими никогда не угадаешь.
⠀⠀Мистресс Поло провожает Мэй задумчивым взглядом, прежде чем выложить перед По все его — на самом деле, ее — будущие покупки. Когда звучит стоимость, он мысленно крякает: вот это попал. Чем таким занимается Мэй, что может позволить себе такие роскошные чайнички? За такие деньги можно купить пару бластеров. А может и еще что полезное для хозяйства. Но он оплачивает, не моргнув глазом.
⠀⠀— Заварите нам немного прямо сразу, пожалуйста, — просит По.
⠀⠀— Конечно! Прилететь к нам и не выпить чая — это бездарная трата времени, — важно кивает мистресс Поло и вдруг перегибается через прилавок, манит По рукой к себе. Тот склоняется, и хозяйка чайной негромко говорит ему: — Сегодня замечательный день для того, чтобы прогуляться по крышам: обещают сиреневый закат и много звезд. Если пойдете по этому адресу, то там всегда есть открытая лестница наверх, — она поправляет ему ворот рубашки, называя адрес, хлопает по плечу и отклоняется обратно. — Чай сейчас будет, вы садитесь, я принесу. Нечего заставлять вашу спутницу ждать.
⠀⠀— Вы лучшая, мистресс Поло, — По улыбается от уха до уха, прихватывает аккуратно завернутый сверток с чаем и чайничком, и отбывает на поиски «своей спутницы».
⠀⠀Чайная небольшая, поэтому особо долго искать ему не приходится: Мэй выбирает самый дальний от прилавка столик, словно ее личные счеты с мистресс Поло требуют держаться подальше. Вокруг столика развешаны гирлянды, как и везде, а в горшке совсем рядом благоухает огромный, в половину человеческого роста, куст белых цветов. Опускаясь на стул напротив Мэй, По кладет сверток перед ней и сверкает довольной улыбкой.
⠀⠀— Чай сейчас будет, — сообщает он и замолкает, не зная, что сказать еще.
⠀⠀Вместо этого он разглядывает лицо Мэй, словно впервые увидел. Впрочем, учитывая его состояние в прошлый раз, можно считать, что и впервые. Она кажется такой же ухоженной и красивой, как девять лет назад, с той лишь разницей, что вокруг глаз появились морщинки. По пытается перестать чувствовать себя мальчишкой-летчиком, но не уверен, насколько хорошо у него получается. Еще он пытается перестать так довольно улыбаться, но это просто выше его простых смертных сил.
⠀⠀— Мистресс Поло считает, что нам стоит посмотреть закат и много звезд, — неопределенно говорит По, на всякий случай готовясь пошутить какую-нибудь шутку про то, как это смешно, когда все вокруг принимают ваши отношения за более близкие, чем они есть. Или могли бы быть.

⠀⠀По невольно отмечает про себя, что если мама «говорит», значит, с Данаей Ло все тоже до сих пор в полном порядке. Это радует: после всех потерь, которые семье Ло принесла юужань-вонгская, было бы печально услышать, что и мама Мэй покинула этот мир раньше отведенного ей срока. Смешно — человека, отдавшего ему приказ, уже давным-давно нет, с тех пор прошло целых девять лет, они успели разбежаться каждый своей дорогой, а этот приказ все так и живет в нем. Некоторые вещи въедаются под кожу навсегда, наверное.
⠀⠀Чай пахнет ягодами, чуть кисло сперва и сладко затем, и По несколько мгновений просто дышит, чувствуя, как гаталентский чай своим непередаваемым ароматом обволакивает их столик со всех сторон. Он, вообще-то, не самый большой фанат чая — обычно в его жизни есть или каф, или что-то сильно крепче. Но «сильно крепче» они проходили в прошлый раз, каф на Гаталенте, наверное, считается преступлением, поэтому выхода нет. На вкус чай такой же, как и на запах: мягкий, с кислинкой, со временем разворачивающейся в сладость.
⠀⠀Поставив чашку обратно на столик, По наклоняется ближе к Мэй и, убедившись, что мистресс Поло отошла и не услышит его следующие слова, негромко говорит:
⠀⠀— Если ты думаешь, что я действительно верю во все эти штучки, то мне придется тебя разочаровать. У меня просто гаталентское начальство, и это единственная причина, почему я вообще знаю, что я не просто тайтонский раптор, а типичный тайтонский раптор. Обычно она так говорит, когда я что-нибудь натворю, что ей не нравится, — он усмехается и отклоняется обратно, театрально взмахивая руками и беззвучно выговаривая «типичный тайтонский раптор!» в имитации вице-адмирала Эмилин Холдо. Не очень похоже, но суть передает. — Прости, ты хотела оторвать меня от работы с помощью чая, я помню. Если ты хочешь, мы можем успеть что угодно. Обещаю не подшучивать над раскладом, — и совсем тихо добавляет: — так уж громко.
⠀⠀То ли это Гаталента с ее национальной идеей открытости всякому опыту, то ли девять лет все же сказываются, но По вдруг чувствует легкость. Он все еще не знает, кто такая Мэй Ло теперь — он не знал этого и тогда, что уж — но он может узнать. Вот так, за чаем, за прогулками по крышам, за закатом, за, крифф, гаданием. Даже если это выльется в недолгую интрижку на неделю или сколько ему удастся пробыть здесь до того, как на базе опомнятся, что потеряли коммандера, это все равно будет стоить того.

⠀⠀Мэй говорит, что не обидится, но при этом так сжимает свою чашку, что того и гляди сломает. В прошлое — девятилетней давности — знакомство По не успел уловить, как именно она относится к военным и службе, но теперь более чем улавливает: плохо. Наверное, зря он сказал, что служит во флоте. Наверное, продолжать рассказывать про службу и свое гаталентское начальство и что-либо еще, в чем задействованы крестокрылы, лазболты и смерти коллег, не стоит. Не то чтобы это его любимые истории после юужань-вонгской тоже.
⠀⠀— Значит, сходим. Хотя ты так усмехаешься, как будто это не для тебя, — подкалывает Мэй По, допивая свой чай чуть ли не залпом.
⠀⠀Усмехается Мэй и впрямь как-то, кажется, невесело. Впрочем, вспоминая историю ее родителей: отец, умерший на войне — вряд ли это похоже на долгую жизнь или счастливую любовь. Скорее на одну большую трагедию. По тоже терял родителя — и гораздо более неожиданно и как-то глупо — но это не мешает ему верить. Хотя, наверное, это и отличает его от многих: несмотря на шутки, он до смешного упрямо готов верить в счастье, любовь, все хорошее, доброе и вечное.
⠀⠀Иначе сражался бы на другой стороне.
⠀⠀Поставив чашку, По кладет локти на стол и вновь склоняется ближе к Мэй через столик. Есть что-то в его глазах, в его лице, даже в непослушно вьющихся волосах — заинтересованное, непокорное, заговорщицкое, хулиганское — все то, что хорошие мамы запрещают своим хорошим дочкам, и правильно делают. Улыбка у него под стать. Тягучая, расслабленная, мальчишеская — выдает его с головой.
⠀⠀— Ты веришь в счастливую любовь, Мэй Ло?