Арриания предпочла остаться после официальной церемонии во всем том имперском цвете, который сегодня расцвел в Коронете всеми красками скорбящих, негодующих и проклинающих. Его собственное присутствие было не столько обязательным, сколько данью традициии и хорошим тоном - приглашенные удовлетворялясь тем, что он был среди них и благополучно забывали о его существовании, подобострастно заглядывая в рот моффу Ворру. Самые большие любители сплетен вздыхали разве что раз-другой о том, как заботился о безутешной супруге сенатор и как к лицу была женщине черная вуаль, скрывавшая глаза, вероятно заплаканные, словно бы верная почитательница режима Палпатина могла повести себя при такой трагедии иначе.
Гарм знал, что скрывала жена от пытливых взглядов и насколько бледными были пальцы под тонкими перчатками. И если, одобряя план действий и отдавая приказ, он не испытывал ровным счетом ничего, то глядя на осунувшееся, посеревшее после бессонной ночи лицо Арриании что-то да кололо его; она считала себя виновной в смерти каждого, чьи холодные тела сегодня, затянутые в черный мундир, стали одицетворением повстанческого зла. Надо же, все те годы, что они были вместе, он не слишком-то интересовался, чем занималась его супруга, а единственный раз познакомившись чуть подробнее, не смог удержаться, упустить возможность...
Среди всего этого Сена очень удачно появилась рядом, цокая каблуками по отполированному полу с самым серьезным лицом и напряженно сжимая датапад. Ближайшая помощница была осведомлена обо всех сторонах его личности и жизни, поэтому о планах и ближайших встречах, причем не только касавшихся официальных деловых визитов и поездок, знала едва ли не больше него самого.
- Сенатор, ваши друзья... Хотят с вами встретиться, - Миданил протянула ему датапад, заблаговременно не став его активировать.

Он ушёл, сославшись на неотложные дела, а ему никто и не сказал ни слова, кто-то может быть даже и не заметил. Гарм только облегченно выдохнул, оказавшись у спидера - само участие в этом параде громких слов и пышных речей его тяготило. Ни один выступавший ни разу не упомянул обстоятельств гибели чиновников, а вот Иблис мог едва ли не в мельчайших подробностях об этом рассказать, в частности, как «герои» полегли в «неравной схватке» с мятежниками - почти полностью раздетые, расморенные жаром дорогой сауны, собственным статусом хозяев жизни и алкоголем. Ему никого не было жаль, поэтому, видимо, чувствуя его неискренность, жена не торопилась искать в нем поддержки, которая оказалась бы фальшивой.
Небольшой домик, уединенный в зелени недалеко от побережья, они посещали все реже и реже - с каждым годом существования Нового порядка их отношения разваливались быстрее и быстрее, и идея проводить время вместе уже тяготила настолько, что вечер под одной крышей становился невыносимым, не говоря уже о столь отдаленном месте для отдыха. И оно так и осталось бы покинутым на совесть дроида-садовника, если бы не потребовалось найти для первых кореллианских повстанцев укромное место, где можно было бы переговорить с глазу на глаз, подлатать раны, спрятать ценную находку или найти запасной энергомагазин для бластера.
Оставалось только гадать, почему Мон Мотма вдруг пожелала с ним увидеться, да еще и наведавшись прямо на Кореллию, не став ждать несколько дней до их встречи в более официальной и не настолько подозрительной ситуации. Может, все же следовало ему подумать над тем, чтобы сменить дверные коды и держать двери прикрытыми даже от друзей и соратников?
- Плохой день, чтобы ходить в гости, - заметил Гарм, ступая через порог гостиной. Мон сидела к нему спиной, но вряд ли это могло кто-то из них смущать - ее идеальная осанка все равно не дрогнула бы, даже будь вместо него лорд Вейдер. На правах хозяина он присел на край столика, скрестив руки на груди. - Что-то случилось? Чем обязан?