- Как Падме?
- Сожалею... но вы убили ее в гневе.
Эти слова преследуют Вейдера, звучат в памяти, обжигают. Почти как лава на Мустафаре, почти как предательство, почти... На одну секунду – только одну, потому что в такой слабости он не признается даже себе – узнав, что он сделал, он пожалел, что не умер на Мустафаре, Но то была всего лишь секунда, а жизнь длинная, пусть теперь она наполнена болью и скорбью. Пусть. Скорбь никто не увидит, благо маска скрывает выражение лица, а вокодер изменяет голос, а боль... Хорошо, что он чувствует боль – это неисчерпаемый источник сил и хоть что-то, что напоминает, что он еще жив.
...Проходит время, боль становится привычной, и образ любимой стирается из памяти, но не полностью, становится призрачным, искаженным, и действительно похожим на ангела. Вейдер мысленно улыбается, вспоминая свой наивный детский вопрос при их первой встрече – та Падме, которая осталась сейчас в его памяти, действительно была похожа на ангела, но живые люди не могут быть такими идеальными, как воспоминания, а значит, он забывает ее.
...Видения пришли неожиданно. Легкое ощущение в Силе – словно дуновение ветра – такое знакомое, и откуда бы? У нее не было чувствительности к Силе, зато его способностей хватало на двоих. Вот и сейчас он не смог отпустить ее, не поверил идеальным воспоминаниям, захотев увидеть ее настоящую – и увидел.
Это произошло впервые несколько месяцев назад – почти незаметное, щекочущее чувство узнавания, не знающий и не понял бы, что это, но Вейдер не удивился тому, что это произошло. Удивился тому, что видение на этот раз было из прошлого, а не будущего – такое случилось действительно впервые. Потом он привык к этим видениям, как к анестетику, отмечая только, что Падме появлялась в те дни, когда ему предстояло принять важное решение. Ее появление стало знаком, привычным образом, полным горечи и скорби, но таким же обыденным, как и все вокруг.
Пока однажды видения не стали ярче. Пока однажды он не просто увидел лицо своей жены, но и смог взять ее за руку, и почувствовал, что ее рука теплая и живая. Вокруг них была привычная обстановка – их покои на Корусанте. За окном был закат, солнце отражалось в шпилях зданий, и он услышал свой собственный голос:
- Иногда я не понимаю Оби-Вана и других джедаев. Сейчас я вынужден уйти, но я сделаю все, чтобы спасти тебя, я обещаю!
...Нормальный человеческий голос, без вокодера. Все вокруг выглядит реальным, чувствуется реальным, и то возмущение, которое вспыхнуло в нем, когда Оби-Ван попросил его рассказывать о действиях канцлера – словно ему врезали по лицу. Как это – по сути, это означало предать друга! Неприятное ощущение, грязное. Вдвойне грязное потому, что просит об этом тот, кто для Энакина почти как брат. Наивный идеалист! И неясно, кто – он или Оби-Ван. Оба, похоже. И это реальность – настоящая реальность. В памяти вспыхивает темное звездное небо, каким оно выглядит сквозь смотровое окно, мерный шум сиплого, механического дыхания... Что это, сон? Еще одно видение? Реальность – здесь и сейчас, любимая женщина рядом и грязное задание джедаев, о котором не терпелось рассказать хоть кому-нибудь...

Отредактировано Darth Vader (14-11-2018 00:02:54)