Дженди уже открывает рот, чтобы заявить, что абсолютно здоров и совершенно точно не нуждается в помывке, но тут же закрывает обратно. Память о случившемся только что еще очень свежа, и подставляться вновь ему пока не хочется. Вот как только его перестанет трясти — тогда можно. Дженди до сих пор кажется, что он вдыхает как-то не до конца, и мир все никак не перестанет покачиваться, колеблясь под ногами. Но чем дальше они идут, тем лучше он себя чувствует.
К тому моменту, как они оказываются в заполненном людьми коридоре — а в том, что вокруг него одни сплошные люди, Дженди не сомневается, загривком чувствуя их взгляды — он уже вполне в порядке. Во всяком случае, в достаточном, чтобы привычно игнорировать шепотки, взгляды, даже тычки — если бы кто-то все же решил докопаться до него. Теперь, без уничтоженных Анук очков, скрывать свою сущность становится невозможно. Поэтому вместо того, чтобы тратить силы на невозможное, Дженди превращает свой «недостаток» в свое оружие: вертит головой по сторонам, перехватывая взгляды, и держится прямо, ровно.
Не они первые, не они последние. Пусть шепчутся.
Это выматывает его гораздо сильнее, чем Дженди ожидал, и когда за ним закрывается дверь медотсека, а Анук уходит искать врача, он тихо и устало выдыхает. Да уж. Жить здесь будет непросто. На Гиндине, конечно, тоже полно уродов, но они стараются держаться подальше — в Новой Республике все равны. В Первом Ордене все будет иначе. Дженди это не пугает, скорее он заранее устает от грядущего.
Грядущее начинается прямо здесь, когда в помещение заходит доктор — судя по шагам, женщина — и цедит ему, чтобы раздевался до белья, таким голосом, как будто он никто. Так приказывают собакам. Дженди так и хочется спросить — что, прямо здесь? Прямо рядом с Анук?
— Поторапливайся, у меня нет времени ждать тебя целый день, — рявкает доктор, прежде чем Дженди успевает даже рот раскрыть, и он отмирает.
Сориентировавшись в пространстве, Дженди находит кушетку, чтобы кинуть около нее рюкзак, и торопливо стягивает с себя одежду. Едва он успевает закончить с этим, как доктор принимается за осмотр. Так осматривают кого угодно, но не людей. Она бесцеремонно хватает его за разные части тела, выворачивая их так, как ей нужно, и хотя у нее теплые руки, Дженди все равно чувствует себя так, словно его разглядывает какой-то дроид. Минут двадцать она вертит им, как хочет: лезет пальцами в нос и уши, грубо хватает за подбородок, раздвигает губы — Дженди чувствует себя какой-то лошадью — заставляет сгибаться, разгибаться, стоять на одной ноге, измеряет рост, вес, прослушивает. Это был бы совершенно обычный медосмотр, если бы не то, как унизительно доктор подходит к вопросу. Вместо того, чтобы просить его сделать то, что ей нужно, она просто делает это сама его руками и ногами — как будто бы он ее не понял, если бы она заговорила.
Самый неприятный момент наступает, когда она неожиданно решает залезть пальцем ему в глазницу. Дженди перехватывает ее руку прежде, чем успевает сообразить, что делает, и сжимает ей запястье крепко, сильно, молча.
[nick]Jendi Khel[/nick][status]not all those who wander are lost[/status][icon]https://i.postimg.cc/vZnKbtDn/jendi-khel-3.jpg[/icon][sign][/sign]
Отредактировано Seymour Roark (16-10-2019 23:10:01)