На самом деле лаки интересовали Мэй в последнюю очередь. Ну лаки и лаки, что там не видала-то. Но идти к вице-адмиралу с вопросов о книжке непотребного содержания казалось чем-то за гранью собственной адекватности, тем более, она помнила, как кипятился По. И тем не менее, сама она ночь не спала - прошлую, да и эту тоже - все мучилась вопросами, оно ей вообще надо? Ну как бы… сама Мэй никогда не была поклонницей подобной литературы, то ли потому, что папенька предпочитал видеть в руках дочери более серьезные книги, то ли потому, что времени не хватало. Но сейчас она прямо изнывала от любопытства, узнать, что было дальше. И нет, совсем не потому, что она представляет, что слова главного мужского персонажа звучит голосом По в голове, это просто… случайность. Так бывает, когда приходиться читать детям книжки на ночь на два голоса.

В общем, не краснея, не бледнея, но вполне себе немного нервничая Мэй стучит в кабинет Холдо, надеясь, что все-таки ей удастся не так топорно перевести тему с лаков, о которых говорили все, на книги, о которых не говорил никто.
- Вице-адмирал? Я вас не отвлекаю? Говорят, у вас появились чудесные лаки, вот очень захотелось взглянуть, вы не против?
Искусство мило улыбаться было освоено еще лет этак в пять, с тех пор только все больше шлифовалось, и Мэй смотрела на Холдо честными-честными глазами, очень надеясь, что у прожженой авантюристки нет на лице надписи - дайте мне почитать вот то и это.

Мэй торжественно шагает к столу, чтобы начать с самым заинтересованным видом перебирать лаки, в процессе даже загораясь мыслью воспользоваться одним из них, конечно, если выберет. А то глаза разбегались, осложняя весь выбор. Мэй даже подзабывает, какого ситха она вообще завалилась к вице-адмиралу, которая явно занята чем-то важным, что не включает в себя ответы на вопросы скучающего археолога.
- Поразительно, как со всеми этими делами забываешь об обычных радостях жизни.

Между прочим, истинная правда. Мэй и правда в такие моменты неожиданно вспоминает, что она вроде как женщина, и тут на ум приходит мама, которая все причитает, что дочь скоро разучится носить платья, не говоря о других прелестях спокойной жизни.
Не то чтобы было очень надо, но иногда...
А что, если она приведет себя в порядок, наденет платье и заглянет к По?
Мысли о коммандере Дэмероне тут же напомнили, за чем Мэй сюда вообще пришла.

- И настолько забываешь, что даже книжки читать не успеваешь, а техническая инструкция к управлению яхты мне немного на нервы действует. - Мэй сверлит взглядом Холдо. Вряд ли вице-адмирал настолько вежливая, чтобы пустить к себе посетителя, будучи ну очень занятой, наверняка же понимала, что будут приставать с разговорами. Пустила, значит, не против! - Я тут нашла книжку одну... кажется, она принадлежит вам. Глянула мельком. И стало интересно, что там дальше.

Упоминание коммандерских детей заставляет Мэй поморщиться и выдать:
- Нет уж, мне к ним пока лучше и близко не подходить.
А то затребуют продолжение, а она даже не знает, где та книжка, которую По утащил с собой, и несмотря на всю любовь к разнообразным предположениям, Мэй была уверена, что он ее читать не будет. Вот просто не будет потому, что... потому. Хотя мысленная картинка "По и эротическая книжка" бросает в жар, Мэй неловко ерзает, мило улыбается и старается больше не ставить в один ряд коммандера и подобную литературу для собственного же спокойствия.

Вопрос Холдо заставляет немного смутиться, будто бы Мэй подсматривала за чем-то недозволенным, а теперь ее поймали с поличным. Но ведь все было не так критично, и вообще, она за тем и пришла, просто не до конца уверена, что ей нужно. Сама Ло не читала такого рода литературу, ну совсем такого рода, что ли, хотя что в ней не так-то? И вообще, она видела у мамы парочку таких книжек, ну и почему бы нет?
- Д-да, посвящение. В общем, с ней вышло все немного неловко, но все-таки я решила уже пролистать ее до конца. А По ее отобрал. И я почему-то не уверена, что получу ее обратно, - Мэй смеется. - Похоже, его немного смутило содержание романа. Хотя, может быть, дело в том, что мы читали это в лицах детям. Но в любом случае, мне уже стало просто интересно.

— Восемь? — Ошарашено переспрашивает Мэй, удивленно хлопает глазами.
Восемь? Серьезно? Вообще-то Мэй была уверена, что книга просто одна, и она пришла просто узнать о финале, раз уж По забрал ее себе и, кстати, она еще спросит у него, зачем все-таки ему. Если пять минут назад она еще думала, что он вернул книгу владелице, то по словам вице-адмирала сделала выводы — не вернул.
Интересно.
Звезды, восемь... и что, в каждой вот из восьми вот такие вот... сцены??
Это ж...
Нет, ну секс, конечно, да, изобретать, пробовать, да просто так, но описывать в таком количестве?
Мэй никак не могла это осознать, понять, принять, но все равно ее сжирало любопытство, поэтому она все еще сидит в гостях у Эмилин Холдо и продолжает этот странный со всех сторон разговор.
— Ммм... а там так много постельных сцен?
Мэй интересуется, принимая максимально то ли безразличный вид, то ли невинный, то ли все вместе, но выглядит это смешно. Она бы и сама расхохоталась от всего происходящего, но вместо этого старается всеми силами не сделать этого.
Как ни странно, слова Холдо звучит в голове Мэй совсем не о том. Вернее, о том, но как-то все снова перекашивается на нее саму, на По, и на то, что как-то что-то происходит между ними. Нет, конечно, они просто друзья, но что, если в этой дружбе они упустили что-то большее? Ей всегда казалось, что они подходят друг другу, по крайней мере, понимают они друг друга хорошо, и вот это вот все заслуживает нечто большего, но почему-то все остается на уровне дружбы. В какой-то момент Мэй интересовалась По не как другом, но...
Но потом решила, что не стоит рисковать тем, что есть.
Так ли уж она была права?
А потом слух ухватывает слова, вырывает из контекста, и Мэй не успевает понять, как уже спрашивает:
— Размерами? Эм... теми самыми? — Она делает неопределенный жест руками, чувствуя, как щеки снова заливает краска по яркости похлеще иных лаков на столе хозяйки кабинета.

Медленно? Аж на восемь книг?
О, звезды, это как мамины сериалы на тридцать сезонов... ну ладно, на двадцать сезонов, уж сколько лет Даная их смотрит, такое ощущение, что они бесконечны. Восемь книг вот этого вот... там что в каждой книге? В разных позах? Ооо...
Мэй представляет, и у нее уже шарики за ролики заезжают, она просто с трудом представляет все это на протяжении восьми книг, хотя на само-то деле, шепчет ехидный голосок, вы с По девять лет знакомы, и у вас все тоже развивается медленно...
Ничего у нас не развивается, мысленно фыркает Мэй на этот самый внутренний голос, который вообще никто не спрашивал!.

Щеки Ло заливает краска, неловкость расползается по мыслям, стоит Холдо сказать об обложках - заботу Мэй и правда ценит, и о том, что там много разных сцен и про размеры в том числе. Хочется прыснуть от смеха, хочется неловко оборвать разговор, вместо этого Мэй бормочете:
- Моей маме бы точно понравилось.
Сама Мэй все еще не знает, к чему это любопытство, она ведь понимает, что дело все же совсем не в книге.
И не в сцене.
А в том, с кем она ее читала.

- А? С детьми? Вообще нет, это была одноразовая гуманитарная помощь, но... на самом деле я не знаю.
Мэй поднимает блестящие глаза на Эмилин, испытывая странное желание поговорить о том, что тогда произошло. Не о чтении любовного романа на самом-то деле.
- Вот так знаешь человека девять лет, кажется, от и до, а тут узнаешь нечто новое, и совсем не о Сопротивлении или еще чем-то. А вот о том, что он хорошо ладит с детьми. Они к нему тянутся. И он им отвечает взаимностью. Это было для меня... открытием, что ли.
Почему она говорит об этом с Холдо? Наверное, все дело в том, что она жутко соскучилась по советам старшего и опытного человека. Ну ладно, не советам, но разговорам. Потому, что Мэй и правда открывает нечто новое в По, а поговорить-то толком и не с кем об этом, вот и вываливает все на вице-адмирала, которому, наверное, и дела нет, у нее своих дел полно.
Но Мэй сидит. И чего-то ждет.