Со просил взять ему четырех, но люди его на этот раз расстарались и притащили пятерых. Лишнего он застрелил, когда имперцев выстроили в пещере и сдернули мешки с голов.
- Так будет с каждым - или каждой, - Со кивнул женщину, почти еще девчонку, стоявшую среди них, - кто отвеиит мне на любой вопрос "Не знаю". Ясно?
Что был лишний человек, было хорошо. Еще одного можно будет отдать бор-галлиту, чтобы другие посмотрели. Еще кто-то попытается сбежать. Тогда останутся двое, а двое, с которыми можно работать - это уже очень хорошо.
На Джеде творилось что-то, что Со очень не нравилось. Имперцы стали копать, но искали они не его. Уже это одно казалось каким-то бредом. И хотя допросы Со не очень любил, потому что допросы значили, что они говорят, а не убивают, а говорить с врагами было ошибкой и идиотизмом из тех, которые любило мотмино восстание. Со все разговоры с ними переговорил еще на Ондероне. Достаточно, хватит.
Но позволить себе не знать, что здесь нужно имперцам, он не мог.
- Первый вопрос - кто вы? Имя, звание, что делаете для Империи. Быстро.
Со шел по очереди. Убитый оказался историком, который вообще непонятно что забыл на Джеде, среди живых первый был связистом, второй документоводом, третий возил грузовые шаттлы на разрушитель и обратно. К четвертой Со перейти не успел, потому что документовод зачем-то заговорил, и успел договорить до "Не знаю, на что ты рассчитываешь, но..." - и только потом упал и завыл что-то нечленораздельное.
Ему Со прострелил живот, чтобы помучался и был хорошим примером.
- С каждым, - равнодушно напомнил Со и повернулся к последнкй, четвертой пленнице.
- Ну?

На младшего лейтенанта Шару Бэй Со посмотрел так, как смотрел на всех военных, служивших Империи — примеряясь, куда бы лучше выстрелить. В это не было даже никаких эмоций или личного отношения, простой расчет — если не убить ее, когда-нибудь она убьет кого-то из его людей. Если не убить, она может сбежать потом сама. Но свою квоту по немедленным смертям Со уже выполнил, остальные были ему нужны живыми еще какое-то время. Потому Шара Бэй осталась жить. Можно было, конечно, ударить ее, но Со не любил полумер. Ударять того, кого можно убить — только расходовать силу. А сил у него было теперь не так много.
Потому он только посмотрел на нее долго, да и перевел взгляд на корчившегося на земле документовода. Потом кивнул, и того утащили умирать где-то подальше, чтобы стонов и криков было не слышно. Вокруг снова стало тихо, после документовода тишина углубилась, усугубилась. Со это нравилось.
— Попадают однажды к партизанам пилот шаттла, пилот тайки и связист, — сказал Со, глядя теперь уже на всех троих сразу. Продолжения у него не было, но набор был неплохим. Связист мог что-то слышать, грузчик что-то возить, а военная что-то охранять.
Все они могли что-то знать.
Все один могли о чем-то врать, и если врали бы они о разном, то правда у них должна была быть общей. Значит, надо было их разделить. И начать Со решил с военной. Он махнул рукой:
— По разным камерам их, и приставить охрану, чтобы не говорили. А эту — ко мне.
Его люди, кажется, сразу ждали появления бор-галлита, но на этот раз Со не спешил. Он видел, во что превращаются люди, к которым присасывался звереныш его мелочи. Он мог помочь узнать правду, но только один раз.
Женщину приволокли в ставку — место еще чуть более мрачное, еще чуть более пыльное. Здесь не было ни других партизан, на которых можно было отвлекаться, ни других пленников, которым могло захотеться подавать пример.
— Что ж, тай-пилот Шара Бэй, давай знакомиться. Я — Со Геррера. И ты здесь затем, чтобы рассказать, зачем тебя прислали на Джеду.

Она храбрилась и шутила. Со смотрел на нее без одобрения, осуждения. Он вообще редко проявлял эмоции по отношению к имперцам. Они были нужны только для того, чтобы умирать, и потому если он и смотрел на них живых вблизи, то во взгляде его читалось скорее любопытство какого-нибудь исследователя, открывшего новый тип ящериц.
- Ты не выйдешь отсюда, - сказал Со. - Скорее всего, больше никогда не увидишь небо и солнце. Ты умрешь тут, в этих пещерах, как бы все ни прошло. Все, что от тебя еще может зависеть - это то, каким будет качество оставшейся тебе короткой жизни, и то, как быстро или медленно, мучительно или легко ты умрешь. Юмор... да, помогает иногда, некоторым, но не тебе и не в этот раз.
Со подошел ближе, склонившись, посмотрел в лицо Шары. Лицо у нее было хорошим, улыбка надежно прятала страх. Может, его и вовсе не было - Империи служили всякие люди, и Со был далеко от того, чтобы считать их трусливыми или слабыми, далек от того, чтобы позволят так ошибаться своим людям. В том-то и дело, что в Империи может быть кто угодно. И потому нужно быть готовыми убивать. Кого угодно, как угодно, какие бы хорошие лица ни были у этих людей.
Со распрямился.
Он рассчитывал, что из взятых людей больше всего могут знать Шара и связист. Пилотом грузового шаттла можно было пожертвовать, но с этим еще успеется.
- Ты все равно заговоришь. Твои хозяева не наградят тебя за молчание, не накажут за то, что ты расскажешь что-то. Зачем вредить себе? Говори.

Со ударил коротко, сильно. Хотя к этому моменту про него не говорили, что бьет он сильно - потому что он бил только так, и уточнения ничего не добавляли, ничего не уточняли, были бесполезным.
Он посмотрел на нее сверху вниз.
- Юмор поможет тебе с этим? Защитит от меня?
Бесполезного Со не любил. Бесполещного юмора, бесполезной храбрости. Бесполезных пленников, которые не рассказывали то, что он хочет услышать от них.
- Я живу в мире, который уничтожила - и продолжает уничтожать - твоя Империя. Не твоя вина, девочка, что ты не понимаешь этого, не видишь зла или не хочешь его видеть. Это вина и ошибка Империи. Но отвечать за нее придется тебе.
Сейчас она не стала бы ничего говорить. Это Со понимал хорошо, и потому растягивать допрос не видел смысла. Он подумал, не ударить ли ее еще раз, но не стал, только позвал часового, стоявшего снаружи.
- Связиста мне сюда. А эту в камеру. Следить, чтобы не сбежала и не умерла. Охранять, кормить, поить - чтобы не умерла, не больше. А потом мы, может, поговорим еще. Если младший лейтенант Шара Бэй придумает такую шутку, которая меня порадует.