Если вы хотите увидеть цитату своего соигрока (или вообще любую классную цитату) в шапке форума, присылайте её — их — в неограниченных количествах в ЛС Хартер со ссылкой на пост.
Ищем генерала, гения, популярного политика, звезду пропаганды и любителя доминировать над этим миром.
Ищем самого спокойного и терпимого рыцаря Рен в этом безумном мире
Ищем медицинское светило, строгого медика, способного собрать мясной конструктор под названием “человек” и снова отправить его на работу.
Ищем самого отбитого мудака по мнению отбитых мудаков для Джин Эрсо.
Ищем подрастающее имперское солнышко, которое светит, но не всем.
Ищем генерала Дэвитса Дравена, командира самой задорной разведки в этой Галактике.
Ищем талантливого ученика и личную головную боль Магистра Рен.
Ищем генерала разведки, командира самой отбитой эскадрильи эвер, гениального актера, зловредного пирата и заботливого мужа в одной упаковке.
Ищем По Дэмерона, чтобы прыгнуть в крестокрыл и что-нибудь взорвать.
Ищем лучшего моффа Империи, по совместительству самую жизнерадостную сладкую булочку в галактике.
Ищем левую руку мастера Иблиса, самый серьёзный аргумент для агрессивных переговоров.
Ищем имперского аса и бывшую Руку Императора, которая дотянулась до настоящего.
Ищем сына маминой подруги, вгоняет в комплекс неполноценности без регистрации и смс.
Ищем майора КорБеза, главного по агрессивным переговорам с пиратами, контрабандистами и прочими антигосударственными элементами.
Не знаю, найдется ли здесь хоть один идиот, который рассчитывал бы получить за Тика с Веджем креды вместо лазболта.
Осталась в нем с юности некая капелька того, прежнего Скайуокера, который, как любой мальчишка, получал удовольствие от чужого восхищения собственными выходками.
Сюда не прилетят из соседней галактики, не припаркуется за углом синяя будка, ведомая меняющим лица чудаком в разноцветном шарфе, так что если хочешь спастись — спасай себя сама.
Вейдер знает про страх все, узнает все его оттенки, и вкус страха Тени ему нравится — сейчас. Не тем особенным ощущением, когда жертва состоит из чистого ужаса, теряя себя в нем, а скорее тем, что для разумного на такой должности это... приемлемо.
Это когда получаешь командирские нашивки, пропорционально звучности звания приходится чаще высовывать нос из расположения эскадрильи, где понятие нормы было явно смещено, туда, где вы, летуны, ненормальные на всю голову — а там и умело мимикрировать под эту внешнюю нормальность.
Star Wars Medley |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Star Wars Medley » Завершенные эпизоды » Таймлайн ABY » [24.III.34 ABY] С любимыми не расставайтесь
курсант имперской лётной академии
государственный преступник, правая рука Антиллеса
С любимыми не расставайтесь,
Всей кровью прорастайте в них.
И каждый раз на век прощайтесь,
Когда уходите на миг.
Tycho Celchu, Winter Celchu
Время: ночь
Место: квартира Селчу на Корусанте
Описание: Сначала она не могла дозвониться до него, а потом он - до нее. А Хосниан тем временем взорвали.
курсант имперской лётной академии
государственный преступник, правая рука Антиллеса
- Генерал Селчу, приказано изменить координаты для выхода из гиперпространства.
Тайко в недоумении вскидывает бровь. Молчит. Медленно кивает - меняйте, мол, что я могу сделать поперек приказа. То есть, на самом деле, он может сделать поперек приказа что угодно - все, что ему потребуется, но не тогда, когда везет кадетов на Хосниан. Они не на войне, он - только преподаватель, не координатор полета.
- Также приказано возвращаться на Корусант. Пояснения отсутствуют. Вы хотите...
Он качает головой, все так же молча. Нет, он не хочет. Его, разумеется, будут одолевать сотни вопросов, предположений, сомнений и опасений, пока они будут возвращаться, но лучше выяснить все по возвращению, чем пытаться выжать какие-то скудные объяснения сейчас. Озадаченным подросткам он поясняет все так же скудно: учения переносятся на неопределенный срок, приказано вернуться. Они, конечно, расстроены, им обещали знакомство с Первым флотом и много интересного, а вместо этого они только зазря проболтались в полете несколько часов.
Система Хосниан Прайм уничтожена - это первая новость, которой встречает их космопорт. Кроме этой новости больше нет ничего. Кто-то перевозбужден, кто-то подавлен, кто-то не верит, кто-то ругается на хаттском, кто-то плачет. Селчу просит группу сохранять спокойствие до выяснения обстоятельств и с максимальной доступной скоростью доставляет их обратно в Академию. Всю дорогу пытается связаться с Винтер, но ее комлинк механическим голосом отвечает, что "устройство вне зоны действия".
Потом ему некогда. Он курсирует из кабинета в кабинет. Устало и как-то болезненно трет виски. В перерывах между совещаниями успевает составить рапорт. Успевает оставить его начальству, но понимает, что едва ли для него сегодня найдется время. Он и сам работает допоздна, когда все уже расходятся - перебирает докомуенты, чтобы впоследствии и у него, и у его преемника было меньше проблем.
Но небо над Корусантом темнеет, и надо бы отдохнуть. Тайко отправляется в служебную квартиру: слишком большую, слишком пустую, слишком одинокую. Комлинк молчит. Он молчит тоже и весь вечер сидит, не включая света. Думает, думает, думает, перекручивает в голове одну и ту же цепочку мыслей до такой степени, что она начинает переваривать саму себя. Вечер переходит в ночь, а сон к нему все не идет, зато просыпается какой-никакой аппетит, и Селчу вяло радуется тому, что догадался купить по дороге какой-то готовой еды.
Бутерброд безвкусный. Чай горький. На кухне слишком темно и слишком тихо, но вступать в какую-то коммуникацию с внешним миром не хочется просто до зубовного скрежета, и он продолжает жевать бутерброд с упрямством, достойным лучшего применения.
Отредактировано Tycho Celchu (07-03-2019 18:17:22)
Новость о Хосниан Прайм добирается до Винтер на Хейпсе. За мирной беседой с Тенел в парке. Ее визит, как обычно, тайна, но королева-мать мастерски скрывает присутствие своих друзей от своих придворных. Они говорят ровно до тех пор, когда на пороге беседке появляется осунувшийся принц Изольдер. Винтер едва ли успевает присесть в дежурном реверансе, соблюдая довольно традиционный этикет хейпанцев, но тот лишь отмахивается и вываливает новости на женщин.
Первое, что делает Винтер, пытается связаться с Тайко. Но в ответ приходит лишь тишина.
Винтер ненавидит все эти разлуки. За их жизнь было столько, что не счесть, и когда показалось, что теперь все будет иначе, оказалось, что и правда показалось. Винтер ни словом, ни взглядом не упрекнула Лею, что там попросила ее мужа задержаться в Новой Республике, в конце концов, так поступали многие. Пришлось просто принять все эти, не ее, решения и смириться. Но сейчас, когда Хосниан стал космической пылью, а Тик не отвечал на вызовы, ей было совсем не до прошлых решений.
Ей было очень - очень - страшно. Не так, когда не стало Альдераана, гораздо более страшно. Потому, что связи, которые держали ее с мужем, уже были гораздо крепче, чем тех, что тогда ее связывали с погибшими на родной планете.
Был ли Селчу на Хосниане, Винтер не знала. Мог быть, а может и нет. И паниковать, а так же предполагать все исходы, было, определенно, рано и не в стиле альдераанки. Впрочем, это не мешало ей изнывать от страха всю дорогу от Хейпса до Корусанта, правда, стоило поблагодарить звезды за такое стечение обстоятельств - от Ди Куара лететь до бывшей столицы Новой Республики было гораздо дольше, и это означало, что за это время Винтер бы наверняка сошла с ума, придя к выводу, что если Тик погиб, то ей-то и самой нечего жить.
Корусант выглядел как обычно - тысячи, миллионы огней. Восстановление города-планеты затянулось, шесть лет, как окончилась война с вонгами, а город все еще не был похож на себя при ближайшем рассмотрении. Да, наверное, и никогда больше не будет. Но как ни странно, раненый, измученный, изменивший, Корусант стал Винтер ближе, чем тогда, когда Новая Республика его захватила.
Она оставляет корабль в космопорту, рассеяно прикидывая, с чего ей начать поиски. Можно было набрать Тика по комлинку еще раз, но она так боялась услышать снова пустоту в эфире, что просто не стала этого делать. И выбирая между Академией и квартирой, почему-то выбрала квартиру. Аэрокар высадил ее у стоянки высотки, одной из тех, что удивительным образом осталась практически целой после войны, а потому быстро была приведена в порядок. Винтер мечется по лифту, пока он возносит ее к небесам, внутренне мечется, преодолевая последние метры до входной двери. Прихожая встречает ее темнотой и пустотой, и сердце болезненно сжимается. Винтер почти готова все бросить и ринуться в Академию, но затем прислушивается, запоздало понимает, что бежать никуда не надо.
- Тик?
курсант имперской лётной академии
государственный преступник, правая рука Антиллеса
Тайко жует бутерброд и гипнотизирует взглядом комлинк, размышляя, от какой и до какой планеты сейчас летит Винтер. В последний раз он вообще не то пропустил мимо ушей место ее командировки, то ли не спросил, то ли она чем-то отшутилась. Зря. Мог бы сейчас прикинуть, из какого уголка Галактики она летит на Ди'Куар. Ему всегда хотелось знать, где сейчас жена, так было спокойнее, так было немного проще. Но вот же таунтаун - забыл про все на свете с этими учениями, будь они неладны.
Она не на Хосниане. Она не могла, не должна была быть на Хосниане.
Он медленно роняет на стол бутерброд. Так же медленно, как в вязком сне, берет в руки комлинк. Нет, нет, нет, ерунда, соберись она в столицу Новой Республики - он бы такого точно не забыл. Но пальцы деревянеют от одной только мысли о ничтожном проценте вероятности того, что она могла там быть. Тогда... Тогда он...
Селчу не успевает придумать себе достойную гибель (ну, такую, чтобы забрать с собой половину Первого Ордена минимум), он слышит звук открывающейся входной двери и не верит своим ушам. Хотя ключи есть только у них, да и голос - о, этот голос он узнает всегда, узнает любым! Сейчас голос встревожен не на шутку. Он рассказывал ей об учениях? Да рассказывал, наверное, только конкретный день не называл, потому что все согласовывалось до последних минут, как обычно. Но этого могло быть вполне достаточно, чтобы она его уже похоронила.
- Я здесь! - отзывается он с кухни, чтобы поскорее воскреснуть. Не включая света, торопится в прихожую, чтобы обнять жену. Обнять порывисто, крепко, так, чтобы косточки хрустнули. Да, в этой Галактике снова все паршиво, но все-таки приятно остаться живым. - Почему не работает твой криффов комлинк, из какой дыры ты летела? Мы... не долетели до Хосниана каких-то пару часов, нас развернули... уже по факту, - коротко объясняет он суть дела, все еще прижимая ее к себе. Да, их развернули, он остался жив и принял решение. Имеет право. И что-то ему подсказывало, что Винтер будет этому рада, в отличие от руководства что Новой Республики, что Сопротивления.
Сердце бьется сильнее, Винтер обо что спотыкается в темноте, чертыхаясь - она сейчас так редко бывает тут, что не может угадать, что где стоит и даже не может возмутиться, что стоит оно не на своем месте. Почему система не включает свет, когда по всей квартире установлены датчики движения? Очевидно, опять был скачок энергии, из-за чего вся электроника в апартаментах ушла в безопасный режим, напоминая, что Корусанту далеко до нормального функционирования. Но какая разница, если через пару шагов Винтер попадает в объятия любимого мужа.
- А твой почему не работает?
Она спрашивает, а сама отрывисто целует в полумраке огней с улицы лицо Тайко, как-то ненавязчиво, но отработанными движениями ловко исследуя, все ли в порядке, все ли на месте, нет ли ушибов, рано - звезды, что за глупости, нет, можно же просто послушать мужа.
- Я боялась, что ты там. Я помнила, что тебе туда надо, но не помнила когда. Мне показалось, что я попала в преисподнюю, когда узнала о том, что Хосниан взорван.
Она даже не замечает, как по щекам текут слезы, но совсем не грусти по почившим, увы, лишь радости, что Тайко жив. Наверное, она и правда очерствела с годами, у нее нет ни сил, ни времени оплакивать погибших, есть только любовь, которую так страшно потерять.
- Слава звездам, я была на Хейпсе, оттуда лететь ближе, иначе бы я сошла с ума, пока добралась бы сюда с базы.
Первый шок никак не хочет отпускать, руки проворно подбираются под слои одежды, мало, пока очень мало прикосновений, и хочется почувствовать больше.
курсант имперской лётной академии
государственный преступник, правая рука Антиллеса
- И свела бы с ума меня, - Тайко смеется, с удовольствием подставляя лицо под прикосновения любимых ладоней. Он мог бы сказать, что она и так сводит его с ума, больше тридцати лет уже сводит: он любит ее, он боится за нее, он удивляется ей. Но это успеется. Сейчас надо успокоить и согреть жену. Ему кажется, что руки у Винтер холоднее обычного. А слезы - горячие и соленые. Ему тяжело смотреть на них, но он все равно смотрит, как завороженный. А потом легким-легким выдохом сдувает слезинки с ресниц. - Похоже, мы с тобой не совпали временем полетов, хорошо, что я решил задержаться здесь, хотел ведь из Академии рвануть в космопорт и домой.
Домой - это куда? Домой - это где? Это не Корусант, где у них есть большая квартира с видом на город. Это не Новый Альдераан, хотя он больше всего похож на дом, там они хотели построить свой мирный быт. Это не Ди'Куар, хотя территориально он говорит сейчас именно о нем, но база - это база, не дом. Выходит, что "домой" - это "туда, где ты". Так было всю жизнь, так всегда и останется.
Тайко не выпускает жену из объятий, крепко держит, поймав в кольцо рук, прижимает ее к себе вместе с ее холодными ладонями. Порой она кажется такой хрупкой, такой маленькой. Порой он замечает, что она постарела, и что-то ёкает внутри от пронзительного осознания уходящего времени. А они снова тратят его на войну.
- Держись крепче, - он отстраняется, но только для того, чтобы в следующую секунду ловко подхватить Винтер на руки. О, он сто лет не носил ее на руках, но сноровки вроде бы не растерял. А сейчас хочется. Сейчас, когда он практически получил очередную жизнь, очень хочется чудить, как в молодости. - Я подал рапорт, кстати. Завтра подпишут, и всё, я свободный человек! Наймусь к тебе личным пилотом. Буду водить шаттлы, яхты и корабли, на которых ты летаешь. Все. И еще я могу преданно носить за тобой чемодан. Я лучше дроида, вот увидишь! И у меня всегда с собой бластер! - он снова смеется. И бережно несет ее темным коридором в кухню, потому что нигде больше не догадался включить ни отопление, ни вентиляцию, и квартира полна душного запустения. Только кухню он немного обжил за эти часы.
- Домой? - Растерянно спрашивает Винтер, хватаясь за слово, которое было таким чуждым. Дома у них не было давно, так давно, что счет потерян надеждам. Она уже даже не пыталась представлять уютный домик, в котором могло бы быть столько всего, но всегда будут лишь они вдвоем. Винтер, даже спустя столько лет, испытывала глухое и неизбывное чувство вины в своем несовершенстве и невозможности дать Тайко детей, и в периоды, когда она видела, как он возится с детьми Хорнов и Антиллесов, тоска становилась только сильнее. Сейчас ниоткуда пришли пустые отголоски, которые Винтер старательно пытается заглушить, все еще пытаясь понять - что такое дом для них, и куда вообще собрался муж.
Когда Тик подхватывает ее на руки, она все же тихо охает от неожиданности, инстинктивно обнимая его за шею. Ну и куда? Ах да, на кухню. Апартаменты, прилагающиеся к статусу генерала, даже фактически в отставке, были слишком большими для него одного, от того казались пустыми, совсем пустыми, и хотелось поскорее найти более уютное место. Все же, надо с этим что-то делать, Винтер любит возвращаться к мужу, но ненавидит от него уходить, и вот... и вот, похоже, Селчу сам решает разрулить неудобную для обоих ситуацию.
Как же радостно будет улетать отсюда вместе с ним, но всегда есть что-то, что не дает сразу же утонуть в приятном чувстве счастья, которое ничуть не смущает Винтер, несмотря на общее горе.
- Ты это серьезно? Ты все решил? Но... это из-за Хосниана?
И да, к криффам все необходимости, Тик не может вечно быть на Корусанте, тем более, что все равно сейчас правительства нет, оставаться не имеет смысла, командующий флотом тут даже не знает, кому отчитываться.
- Не подумай, что я не рада! Просто пытаюсь собраться с мыслями.
Она вообще изначально была не в восторге от этой затеи. Тик не шпион, у него нет подобающих для навыков. Это больше было работой для нее, но ей приходилось заниматься совсем другими делами, она не могла быть в двух местах. Винтер ласково касается щеки мужа, когда он опускает ее на стул, а могла бы и сама дойти, наверное, и даже не убиться о невесть откуда выпрыгивающую мебель.
курсант имперской лётной академии
государственный преступник, правая рука Антиллеса
- Домой - это к тебе, - просто объясняет Тайко, когда его драгоценная ноша уже доставлена по месту назначения. На кухне почти светло от огней города в большом окне. На столе все так же лежат комлинк и остаток бутерброда. Теперь они уже не имеют значения. - Я это серьезно, Винтер. Я смертельно устал. Я не смогу уйти от этой войны - просто потому что не смогу, но я хочу, по крайней мере, быть рядом с тобой.
Он сперва собирается сесть рядом с женой или встать за ее спиной, но вместо этого отходит к окну и останавливается там, повернувшись спиной к комнате. Трет ладонью лоб, а потом сцепляет пальцы в замок, потому что нужно куда-то деть руки. Селчу думал, что после этого решения станет легче, но легче не стало. Он думал, что станет легче, когда он увидит жену, но легче стало лишь отчасти. Перед глазами стоит Хосниан. Он не может горевать о нем так, как горевал об Альдераане. Хосниан вызывает какое-то иное чувство. Бессильную и жгучую злость, замешанную на отчаянии. Сорока лет не прошло!.. Сорока лет не прошло, а ошибки прошлого уже стали историей, которую можно и повторить.
- Птенцов жаль, конечно. Но я не последний преподаватель в этой Галактике, слава звездам. Сиал обидится. Но она справится и без меня, я уверен. А если дела пойдут в подобном ключе, Лея запросто может поднять в воздух и джей-эскадрилью. Их еще натаскивать и натаскивать. Дел хватает в любом из мест, где бы я ни остался.
Тайко качает головой, морщится сам от себя и смолкает, потому что чувствует, что несет какую-то околесицу. Винтер нужно совсем не это. А что нужно ему самому - он не знает. Либо силы продолжить эту войну, либо силы с нее уйти. Уйти насовсем, а не так, как они это делают обычно. Так что второе вряд ли возможно. Прижавшись лбом к прохладному транспаристилу окна он молчит, как бы еще убедить себя, что поступил правильно. Нет, поступить иначе он не мог и не хотел. Но то, чего ты хочешь, и то, что ты должен, редко совпадает.
- Вечером выдвинемся на Ди'Куар, если у тебя нет здесь других дел.
На их долю выпало две войны, которые лишили их так много, что список бесконечен. И Винтер понимает, что Тик устал, понимает, что не имела права втягивать его снова во все это, но не находила в себе такого же права отказать Лее, когда та пошла в Сопротивление. Да и они оба знали, что рано или поздно, война докатится до них. И сорвет с насиженного места. Можно было пытаться, как Хорны, как Антиллесы - отойти в свой мир, заняться своими делами, разбивать сад вокруг дома, устраивать с соседями соревнование на лучший цветник. А потом проснуться в мире, в котором тьма поглощает свет, и ничего не остается. Им не по семнадцать, конечно, но они все еще могли попытаться сделать что-то, что исправило бы положение. Возможно, будь они не одни, стоило бы и правда отстраниться.
Но они одни.
Только и есть друг у друга.
- Прости, я знаю, что ты устал, и знаю, что ты не хочешь этого всего, но идешь потому, что иду я. Я так бы хотела стать правильнее, лучше, остаться с тобой где-нибудь и больше ни во что не вмешиваться, но мысли о том, что все это... я просто не могу.
Силуэт мужа темнеет на фоне окна, за которым Корусант играет яркими огнями. Все же, сколько бы этот город не ломался, но всегда загорается снова. Как сейчас.
- Ты всегда находишь себе дело. Везде.
Она дает ему несколько минут, лишь потом поднимается и подходит, обнимая со спины и прижимаясь коротким поцелуем к его шее. Кладет ладонь там, где бьется его сердце, может, наконец, и сама начнет лучше спать, когда Тик будет рядом с ней. И все эти страхи, пусть не исчезнут, но ослабеют, ведь она будет знать, где он, что он, чем занят.
- Нет. Я прилетела только из-за тебя. И буду рада, если ты вернешься со мной. Судя по тому, что ты говоришь, переспрашивать, уверен ли ты в своем выборе, смысла не имеет. Я бы хоть сейчас сорвалась обратно, но твое прошение еще не подписано?
С другой стороны, они разве не найдут, чем заняться, чтобы скоротать время?
- Я соскучилась, любовь моя.
курсант имперской лётной академии
государственный преступник, правая рука Антиллеса
- Нет.
Тайко молчал долго – молчал, пока Винтер говорила, пока она молчала, позволяя ему найти какое-никакое равновесие внутри. Потом молчал еще, когда она подошла к нему и обняла. Он бы мог простоять так очень долго, но должен был сказать, чтобы она перестала думать, наконец, неправильные вещи. Она зачем-то думала их до сих пор, а он уже тысячу раз обругал себя за свой несдержанный язык, малодушие и прочие не лучшие качества, которые тогда проявил.
- Выброси это из головы, пожалуйста, - он отвернулся от окна, обнял жену за талию, притягивая к себе, и чуть склонил голову, глядя ей прямо в глаза. – Я устал, это точно. А ты еще больше. Меня бы все равно занесло в наш сумасшедший дом, только еще более уставшего, разочарованного и несчастного. Но я пошел за тобой, и пошел бы снова, и пойду дальше. Не потому что ты меня заставила или мне пришлось. И даже не потому что я тебя люблю. Хотя я тебя очень люблю. Не только поэтому. А потому что я знаю, что ты права. И всегда была права.
Пожалуй, он не всегда считал так. Особенно когда Винтер ввязывалась во что-то самоубийственное – он вообще так не считал. Но время все расставляло по местам, и если на минуту отказаться от страхов, тревог, злости, где-то даже ревности, то все было правильно, и ей стоило об этом знать.
- У нас есть немного времени. До утра. Хотя лучше тебе поспать, полет будет долгим, - Тайко склоняется еще чуть ниже, обнимает Винтер еще чуть крепче и приникает к ее губам в долгом нежном поцелуе. Он тоже соскучился, очень, но взорванная система не оставляет его даже сейчас. – Не представляю, что сейчас происходит на базе. Не знаю, сможет ли Лея остановить все эти горячие головы и захочет ли. Нас никто никогда не останавливал. Эта штука… должна быть очень большой. Больше обеих Звезд. Сколько времени им потребуется на зарядку? Республика не успеет. Некому. Разбойная… если только. Но это далеко. От нашей базы ближе. Нет, не могу соображать в одну голову, безнадежное занятие, - Селчу слегка морщится, смолкает, чтобы поцеловать Винтер – в губы, в скулу, в шею, он должен что-то делать, целовать ее – не худшее из того, что он сейчас может.
Самой бы Винтер верить в свою правоту, но иногда ей кажется, что она просто не умеет жить в мире.
Возможно, это правда.
А, может, очередная ложь самой себе.
На самом деле, мирная жизнь кажется чем-то несбыточным по многим причинам. И Винтер бы ее хотелось, но в ней есть изъян, который никак не исправить, и потому альдераанка старается о том не думать. Эта война тоже закончится, и если Сила поможет, они снова выживут, и тогда уже на самом деле все закончится, больше никаких участий в конфликтах.
— Тайко, я тебе обещаю, что больше не буду влезать ни в какие конфликты. Как только Первый Орден перестанет существовать, мы сбежим туда, где нас никто не найдет и откуда нас с тобой не выманят ни за что и никуда.
Если, конечно, новый удар Старкиллера не разрушит эти планы и обещания, все же, сейчас Сопротивление больше проигрывало, чем выигрывало, и ничего с этим пока поделать было нельзя. Конечно, Лея что-то придумает, она всегда что-то придумывает, они что-то сделают со Старкиллером, как когда-то сделали со Звездами Смерти. И ей немного стыдно, что она сбежала с базы сейчас, когда бы ее помощь в анализе ситуации, возможно, пригодилась бы. Но стоит вспомнить тот липкий страх при мысли о том, что Тик на Хосниане, и Винтер ни о чем не жалеет.
Ей нужно было точно знать, где он, и слава звездам, что он тут, сейчас, настоящий и живой.
И целует ее, а она начинает забывать о том ужасе, что творится вокруг.
— Прекрати об этом думать, — просит она, зарываясь пальцами в волосы Тайко, отвечая на его поцелуи. — Просто прекрати.
Где-то на границе сознания здравый смысл шепчет, что Корусант тоже может стать неплохой мишенью для Старкиллера, и вообще-то стоило бы убраться как можно быстрее, но...
— По крайней мере, если что-то с нами случится, мы будем вместе.
В конце концов, это лишь случайность — и Винтер никогда не говорит мужу, что много лет она должна была в момент взрыва находиться на Альдераане. Улетела оттуда буквально за несколько часов, обиженная на Бейла, сердитая, что он не понимает необходимости действовать открыто, что Альдераан со своим разоружением только беду накличет.
Беда нашла. Но не принесла удовлетворения от правоты. Винтер никогда не забывала последнего разговора, и того ужаса, который охватил ее в первый момент, когда она поняла, что Альдераана больше нет, ее семьи больше нет, и она ведь тогда была твердо уверена, что Лея успела вернуться на планету.
— Ты уверен, что мы не сможем ничего придумать более интересного, чем твои попытки отправить меня спать?
Винтер улыбается, изучая лицо мужа в бликах уличных огней города-планета, а затем снова целует его, вкладывая в этот поцелуй все свою тоску по нему, которую никак не компенсировали короткие и торопливые встречи, когда они слова крали друг друга у обстоятельств.
курсант имперской лётной академии
государственный преступник, правая рука Антиллеса
— Может быть, это мое хобби… — Тайко медлит. Завтра — уже сегодня — определенно будет день потяжелее иного боевого вылета. Кабинетные битвы всегда даются труднее. Но, с другой стороны, попытайся он лечь и уснуть прямо сейчас — ничего не получится. Будет перемалывать одни и те же мысли до самого рассвета. Поэтому медлит Тайко недолго. — Укладывать тебя спать. Знаешь, это всегда заканчивается так… по-разному.
Винтер — его спасение. Его защита ото всех дурных мыслей, ночных кошмаров и необдуманных поступков, от войны. Может быть, только благодаря ей он и жив до сих пор, а не сложил голову в какой-нибудь безымянной системе. И не сдался, когда все шло наперекосяк. И всегда мог найти какие-то слова: если представить, что за плечом стоит любимая женщина и поддерживает, всегда можно найти какие-то слова, какой-то выход, какой-то способ, только чтобы вернуться к ней. И вывести за собой всех, кто следом. Силы этого желания, желания вернуться, хватало на многое.
Сегодня они вместе. И можно дать волю другим желаниям. Он выпускает жену из объятий, но не отстраняется. Одна ладонь скользит под ее кофту — он кончиками пальцев проводит по животу, потом поднимается выше, гладит грудь, пока второй рукой, мешая сам себе, расстегивает пуговицы кофты. Много-много мелких пуговиц, порой ему кажется, что иногда Винтер выбирает что-то такое нарочно, чтобы наблюдать за процессом и его сложным лицом в этот момент. Хотя процесс ему нравится… о, очень нравится, иначе бы он просто стянул с нее эту криффову кофту. А верх ее коварства — это новые наряды, которые он еще не освоил. Но сегодня он придумал хитрость.
— За каждую расстегнутую пуговицу ты меня целуешь, — шепчет Тайко ей на ухо, когда успешно справляется с первыми тремя. — Смотри, их уже три, где моя заслуженная награда? Смотри, уже четыре… — и, бросив начатое на полпути, тянется за новым поцелуем.
- Интересное у тебя хобби, и давно ты его приобрел?
Винтер смеется, но да, они так редко виделись в последнее время, что такое хобби было бы бесценно. Укладывание спать могло быть разнообразным, например, тем самым, на которое настроился, судя по всему Тик. Его ладонь обдает теплом кожу Винтер, когда он к ней прикасается. И тут снова приходит на ум мысль, что их любовь состоит не из одних чувств на эмоциональном подуровне, не из одного желания слышать голос друг друга, видеть друг друга, но еще и из физической потребности друг в друге, которая не проходит годами, и это невероятно греет в те ночи, которые каждому приходилось проводить в одиночестве.
Еще одна причина, по которой Винтер радуется тому, что Тик решил улететь с Корусанта - холодных и пустых ночей станет меньше, гораздо меньше.
Она смеется, когда Тик приступает к ее пуговицам. Не любовь его к этому элементу одежды Винтер давно знала, с затаенным удовольствием наблюдая, как он стойко справляется с поставленной задачей. Хотя с годами мало кто соблюдал традиционность нарядов Альдераана, Винтер все же иногда к ним возвращалась, отсутствие вычурности компенсировалось затейливостью иных элементов. И в этом было нечто прекрасное, в чем всегда выделялся Альдераана, даже после своего разрушения.
- Ах вот ты как? Хитрееееец, - Винтер смеется, а по спине пробегает сладостная дрожь от шепота Тайко. Она приподнимается на носочки, крепче обнимая мужа за шею. Целует его, считая: - Раз, - новый поцелуй и снова: - два, - и так еще дважды, считая следом: - три и четыре. Продолжим дальше?
У них завтра долгий день, не менее долгий перелет, но когда и кого из них это пугало? Каждый научился жить на пределе возможностей своего тела, но в любом случае, они ни о чем не пожалеют.
Вы здесь » Star Wars Medley » Завершенные эпизоды » Таймлайн ABY » [24.III.34 ABY] С любимыми не расставайтесь
