⠀⠀По занят важным делом.
⠀⠀Первую половину дня он потратил на то, чтобы как следует исследовать медблок в целом и дежурный пост в частности. Здесь определенно должно было быть что-то, что подлежало немедленному усовершенствованию. Должно было! И По, разумеется, немедленно это нашел и теперь занят тем, что усердно улучшает. Повышение эффективности медблока — вещь в интересах всей базы, поэтому ему даже в голову не пришло спрашивать разрешения у доктора Калонии. Тем более, что все необходимые разрешения на всё сразу ему уже выдала вице-адмирал Бусики-Браслетики. В конце концов, он человек военный и рьяную инициативу проявляет лишь в исключительных ситуациях.
⠀⠀Например, когда ему нечем заняться, потому что полеты под запретом.
⠀⠀Или когда женщина, свою любовь к которой он осознал лишь пару суток назад, куда-то пропала.
⠀⠀О последнем По совершенно, абсолютно не думает, потому что ему некогда: он стоит посередине помещения дежурного поста и руководит перестановкой. Техники и несчастные меддроиды, которые не успели вовремя сбежать отсюда, совместными усилиями сдвигают медсестринскую стойку к одной стене, ряд стульев к другой, а на освободившееся пространство вешают обыкновенную маркерную доску. Параллельно с этим По уже успел распотрошить все ящички дежурного шкафа, которые теперь лежат в хаосе у каменистой стены и ждут своего часа. Все, что в них было, он вынул и разложил на застеленном брезентом полу. Остановить По было невозможно еще пару минут назад, а сейчас и подавно: глаза горят, руки машут, волосы бойко кучерявятся — гроза базы Сопротивления сегодня в ударе.
⠀⠀— Ты, — По машет рукой меддроиду, который держит левый край доски, — на сантиметр выше. Чуть ниже. Еще чуть ниже. Замри! Теперь ты, — По кивает медсестре, в чьих руках — правый край доски, а в выражении лица — печаль всех народов галактики, — чуть-чуть выше. Да. Еще. Еще капельку. Стоп! Отлично. Отметьте место и вешайте.
⠀⠀По упирает руки в бока и удовлетворенно осматривает свое поле боя. Бой только начинается, конечно: впереди еще процедурная, кабинеты врачей, особенно тот, который принадлежит доктору Калонии — там переставить нужно буквально все — и палаты. Из этих пещер можно выжать гораздо больше, чем есть сейчас! Медблок может быть в два раза эффективнее, в три раза комфортнее, в четыре... По оборачивается к входу и натыкается взглядом на доктора Калонию. Судя по выражению лица, это ничем его не смущает — наоборот, он широко и гордо улыбается:
⠀⠀— Док! Смотрите, как тут будет здорово, — и набирает в грудь воздуха, чтобы как следует просветить доктора Калонию о светлом будущем ее медблока и о том, как томографы будут бороздить просторы большой пещеры, и много о чем еще. Планов у По на медблок немало: тот может занять его на целую неделю!

⠀⠀Рассказать доктору Калонии о светлом будущем ее медблока По не успевает: та заговаривает первой. И называет его не по имени, а по званию, что уже можно посчитать тревожным звоночком, но По и в голову не приходит, что кому-то его энтузиазм может прийтись не по вкусу. Даже гипотетическая ситуация, над которой док предлагает ему поразмыслить, не наводит его на мысли о том, что что-то здесь не так. Разве что тон у нее какой-то странный, но, может, это просто день такой? Встала не с той ноги или еще что.
⠀⠀По поднимает руку, останавливая всех подряженных переставлять мебель — те уже порываются исполнить приказ доктора Калонии. Но не тут-то было! По склоняет голову к плечу и недоуменно хмурится. Озвученная задачка кажется ему, ну, простой.
⠀⠀— Зависит от того, как бы вы заявились, конечно. Но если бы это повысило мою эффективность, то нормально бы отнесся. Только вы не сможете так заявиться, вы же доктор, а не военнокомандующая, — непонимание так и звучит в его голосе.
⠀⠀Несколько мгновений По молчит, разглядывая доктора Калонию, словно в ожидании, что вот-вот на ее лице выскочит ответ на его вопрос. Ну или хоть что-нибудь, кроме этого выражения, как будто она его сейчас положит в бакту. Навсегда. Или ему только кажется, что она не очень довольна? С чего бы ей быть недовольной? Он же всего лишь улучшает эффективность базы. И медблока тоже. Всем будет лучше!
⠀⠀— То, что я тут делаю, — он машет рукой на окружающий хаос, — повысит эффективность и удобство медблока для людей вроде меня, — По шагает ближе, чтобы не кричать доктору Калонии через всю комнату. — И я делаю это не самовольно, а с полного разрешения вице-адмирала Холдо, которая была со всеми этими планами предварительно ознакомлена. В подробностях. Если не верите мне, можем дойти до нее, она вам сама подтвердит.
⠀⠀По складывает руки на груди и мгновенно превращается в памятник упрямству.
⠀⠀Нет ничего хуже, чем деятельный подчиненный в сочетании с эксцентричным начальством. В случае с По Дэмероном и Эмилин Холдо, степень катастрофичности сочетания для всех окружающих стоит возводить в квадрат.

⠀⠀Почему все вокруг постоянно его отчитывают?! Он летает — так сразу же подрывать «Финализаторы» и вызволять Рей не летай, сиди на земле. Он сидит на земле и находит себе общественно полезное дело — так сразу же ничего не трогай и вообще иди отсюда. Командованию Сопротивления пора определиться насчет того, что они от него хотят, потому что пока что у него такое чувство, будто эти трое сговорились и хотят свести его с ума. Возможно, даже собираются по вечерам в местной кантине и делают ставки, у кого быстрее получится. Пока что вице-адмирал держит уверенное первенство, на несколько пунктов обгоняя генерала, но майор вот начинает стремительно догонять обеих.
⠀⠀ — Все претензии к вице-адмиралу, — цедит По и кивает в сторону медсестринской стойки. — Датапад там, можете ознакомиться.
⠀⠀Выданные По полномочия звучат примерно как «просто дайте ему делать что угодно, кроме как сбегать с базы, он нам еще нужен». По крайней мере, так их читает По. На деле они звучат более официозно и чинно, хотя и не без налета Гаталенты. Все, что делает вице-адмирал Бусики-Браслетики, всегда с налетом Гаталенты. Иногда кажется, что она буквально взглядом телепортирует собеседников на Гаталенту. А тех, кто сопротивляется, спаивает чаем и все равно телепортирует. По заочно не любит Гаталенту и все, что с ней связано.
⠀⠀Кажется, датапад с разрешением доктора Калонию не смущает. Ну или смущает недостаточно сильно, чтобы закончить это унизительное шоу. По вскидывает подбородок, на его скулах играют желваки. Последний раз его так публично отчитывали так давно, что уже и не вспомнить. Даже генерал Органа отчитывала его в медблоке без свидетелей. Про По говорят, что он гордый, как правило значительно преувеличивая его гордость, но сейчас доктор Калония действительно умудряется задеть его за живое. Он так и стоит, сложив руки.
⠀⠀— Поговорим? Или покричим на меня за то, что я нашел себе хоть какое-то полезное занятие, потому что делать то, в чем я действительно хорош и ради чего пришел сюда, мне запретили? — уточняет По, недобро усмехаясь. — Если у вас есть какие-то претензии к тому, что я делаю на земле, можете сходить покричать на вице-адмирала Холдо, а лучше — сразу на генерала Органу. Я пробовал, и у меня ничего не вышло, но вдруг вы возьмете какую-то особую тональность, недоступную мне, — он наконец подходит достаточно близко к доктору Калонии, чтобы даже негромкие слова можно было отлично расслышать: — Если вы думаете, что я получаю удовольствие от всего этого, то вы ошибаетесь. Я еще не вскрылся только потому, что очень упрямый. Можете так и передать нашему общему начальству, майор.
⠀⠀Ну и еще потому, что вице-адмиралу хватает благоразумия иногда все же отпускать его полетать. Да, краткосрочно, и да, никогда в одиночку, а чаще всего даже не в качестве пилота, но это неважно. Без этих двух-трех вылетов По бы точно долго не протянул. Даже сейчас, просто говоря об этом, он смотрит на доктора Калонию так, словно пытается прожечь ее взглядом насквозь — не потому, что имеет какие-то счеты с ней лично, впрочем. Ему нужно небо. Ему нужно так много неба, как только возможно, потому что чем дольше он остается на земле, тем хуже ему становится. В небе у него все всегда под контролем. На земле он всегда немножко во власти кошмаров.
⠀⠀За его плечом больше не тусуется тень магистра Рен, потому что на базе тусуется сам криффов магистр Рен, и это сводит По с ума.

⠀⠀У По пропадает дар речи, он почти задыхается от возмущения.
⠀⠀Это редкое достижение, учитывая, что обычно он за словом в карман не лезет даже в самых стрессовых ситуациях. Но сейчас просто закрывает лицо руками, делает глубокий вдох, глубокий выдох — ничего не помогает — проводит ладонями выше, зарываясь пальцами в собственные волосы. И это доктор Калония будет ему рассказывать про причинение добра вопреки желаниям? Он шагает следом за ней, открывая рот и поднимая руку, чтобы ткнуть в нее пальцем, но она все продолжает говорить, а у По все не находится слов.
⠀⠀Он шагает еще, но руку опускает и пальцем не тычет. Это предел его вежливости сейчас.
⠀⠀— Знаете, что. А давайте! — По не повышает голоса, но все равно чувствует себя так, словно кричит, и очень громко — впору отшатываться. И проверять, есть ли бластеры в парализующем режиме. Люди с такими голосами душат других людей. — Давайте позовем сюда вице-адмирала, и вы ей расскажете эти свои мысли про причинение добра и нанос пользы против чужих желаний. Давайте я позову ее сам вот прямо сейчас, чего медлить!
⠀⠀По взмахивает руками, смеется, но безрадостно, выуживает из кармана комлинк. Держа одну руку сжатой в кулак, другой он быстро набирает нужный номер, а когда тот конец отвечает, поворачивает комлинк в сторону доктора Калонии, чтобы на голограмме высветилась она, а не он сам.
⠀⠀— Здравия, вице-адмирал. Извиняюсь, что отрываю вас от важных дел, — судя по его тону, По совсем не уверен, что сегодняшние дела вице-адмирала могут быть важными, или что она вообще бывает занята чем-то полезным. Лаки от Тауша Дора все не идут из головы. — Вы очень нужны нам с доктором Калонией в медблоке, это срочно. Правда, доктор? — и просто всучивает комлинк ей в руки, а сам идет дальше по коридору к ее кабинету.
⠀⠀Чай.
⠀⠀Ха! Ему нужен не чай. Ему нужно кортигское, а может, и вовсе что-то вроде гарморрла, чтобы с одного глотка свалило. Как же его заебала эта криффова жизнь на базе. Неужели доктор Калония не знает, что они держат тут Кайло? Неужели всем им не пришло в голову, как это может повлиять на него? Раз уж он так окружен этой криффовой непрошенной заботой, что аж душно. И это он еще думал, что майор Десо — это плохое командование. Звезды. Эти женщины рано или поздно сведут его с ума, и судя по всему, скорее рано, чем поздно.

⠀⠀По не садится, только ходит по кабинету доктора Калонии кругами, как какой-то голодный зверь, который только и ждет того, что сейчас ему в клетку кинут кусок мяса, который он разорвет в клочья. Мяса не кидают: вице-адмирал на удивление задумчива, лаконична и миролюбива. Да и доктор Калония неожиданно изменяет их договоренности и договаривается с вице-адмиралом за какие-то жалкие полминуты, если не меньше. По не останавливается, продолжает кружить, как какая-то голодная акула.
⠀⠀С решением вице-адмирала По не спорит, только взмахивает руками, а комлинк у доктора Калонии забирает таким жестом, как будто планировал вырвать ей руку, но удержался в последний момент. И продолжает кружить. Без остановки. Круг за кругом, за кругом, за кругом, пока наконец не подходит к доктору Калонии и все же не тычет ей пальцем в лицо:
⠀⠀— Не услышал пламенной речи о причинении добра против воли, — от ярости голос у По звучит глухо, почти неслышно. Убрав руку, По зло щурит глаза: — А то вы не знаете, в ком дело, док.
⠀⠀С девятнадцатого числа прошло почти три недели. Как для человека, который хочет придушить криффового ублюдка голыми руками, По держался просто отлично: не придушил, никому про него не рассказывал — кроме Мэй, но Мэй можно — занимался детьми, обустраивал базу, превращая ее из пещеры в адекватное место для работы и жизни. Но лучше бы он был за тысячу километров, за десятки парсеков отсюда, на другой планете, в другой системе, на другом конце галактики. Куда проще не вспоминать про существование ублюдка, когда вас разделяет половина известного цивилизации космического пространства. А теперь еще и Мэй пропала. Куда? Почему? Кто знает!
⠀⠀И он даже не может слетать и проверить!
⠀⠀Отступив от доктора Калонии, По складывает руки на груди. Два этих простых факта сводят его с ума, и пока Мэй еще была на базе, как-то мириться с присутствием магистра было проще. Но теперь ее нет уже неделю, и он больше не может отвлекаться от мыслей на нее. Не может отвлекаться от мыслей на полеты, потому что они запрещены. Не может отвлекаться от мыслей даже на этот дурацкий огрызок работы, которым может заниматься на земле, пока не разрешат полеты. На что же тогда ему, мать вашу, отвлекаться?

Какой к криффовой матери отпуск! По внутри бурлит и клокочет так, что того и гляди из-под крышечки пар пойдет — и это в лучшем случае. В худшем крышечку сорвет совсем, раз и навсегда, с концами. Сорвет так, что крышечка перестанет существовать. Доктор Калония то ли намеренно, то ли случайно бьет в самое больное, в эту незаживающую рану, которой не поможет никакая бакта, только допуск к полётам. Которым она машет перед ним и тут же убирает из-под самого его носа, вновь делая чем-то недостижимым, абсолютно несбыточным.
По понимает, что сжал кулаки, только когда нечеловеческим усилием воли заставляет себя их разжать. Доктор продолжает говорить, но он уже съехал с рельс изображения, что работа действительно занимает его, а не что он забивает ею бесконечно тянущееся время бесполезного пребывания на земле.
— Я летал и до вонгской, и в вонгскую, и пять лет в Сопротивлении, и никого это не волновало прежде — держу я себя в руках или нет, и как хорошо. Не нужен мне криффов отпуск, мне нужно вернуться к тому, что я делаю хорошо, а не к этому, — По разводит руки в стороны, указывая непонятно на что. На всё, наверное.
Злость всё не утихает в нём, клубится.
— Я могу высчитать, что чаще всего из медицинских складов вы достаете колто, потому что его у нас больше, а потом идут шприцы, и бакту лучше разложить с другой стороны, чтобы несколько человек могли брать колто и бакту одновременно, при этом не затрудняя друг другу проход. Я могу сказать вам, что если поставить шкаф туда, ваш стол сдвинуть в этот угол, — он тыкает пальцем по углам кабинета доктора Калонии, — а в шкафу дела рассортировать по потенциальному количеству производственных травм в зависимости от профессии и только потом уже в алфавитном порядке, чтобы летчики и разведчики были у вас всегда под рукой, техники чуть ниже, и штабные совсем внизу, то жизнь ваша станет проще, пространства — больше, а логистика — удобнее. Я могу еще десять раз реорганизовать треклятую базу, это не заставит меня держать себя в руках лучше. Если уж на то пошло, это скорее заставит меня стать дезертиром.
По говорит в запале, затем замолкает пораженно и мрачно. Но от слов не отказывается, только хмурится:
— Мэй улетела и не возвращается уже чересчур долго, этого ke’dem, — из недр памяти всплывает мамин язык; на кореллизи ругаться почему-то лучше, чем на бейсике, весомее, — держат здесь вместо того, чтобы пристрелить, меня уже почти месяц как отстранили от полетов и командования вместо того, чтобы использовать по назначению, а вы хотите, чтобы я держал себя в руках? Бросьте. Как для разумного в подобной ситуации, я просто потрясающе держу себя в руках.
Словно для наглядности, По складывает руки на груди.