Лора не ожидала, что Сол ответит на ее вопрос, и уж тем более не ждала такого ответа.

То есть да, она прекрасно понимала, что скорее всего Толлак занимался какими-то очень сомнительными и незаконными делами. Но мысли об этом как-то нормально уживались в ее голове, не то чтобы Сопротивление считалось сейчас  хорошим, законным делом, поэтому Лора решила не судить.

Да и зачем судить, если их знакомство и правда не было чем-то серьезным. По крайней мере, Лора продолжала так думать, может, слегка склоняться к тому, что было бы неплохо встретиться еще.

Что делать теперь, она не знала и не имела ни малейшего представления. Первый Орден, говорите, да? Это тот, который взорвал Хосниан? Из-за которого при эвакуации с Ди'Куара погиб ее брат? Замечательно.

Если до того, как Сол сказал ей, Лора собиралась стоять до конца и выпытывать хоть какую-то информацию всеми доступными ей методами (упрямством, честными глазами, умоляющими просьбами, любыми доводами, чем в голову взбредет), то теперь уже перестала понимать, в какую сторону воевать и, главное, зачем.

Если Сол не солгал ей, то это объясняло многое, и многое же портило. Это объясняло связь Толлака с происходящим на Кореллии. И наверняка объясняло много чего еще, о чем Лора, конечно, узнает вряд ли.

Мог ли Сол лгать? А зачем ему?

Еще оставался вариант, при котором их обоих взяли по недоразумению, но это уже звучало слишком неправдоподобно в ее голове. В такие дикие совпадения она не верила.

Лора просто замолчала, когда Сол сказал ей, пищи для размышлений в одном предложении оказалось больше, чем она рассчитывала. Поэтому она решила все-таки не наживать себе лишних проблем и без сопротивления покинуть допросную и само здание КорБеза. Правда, в космопорт тоже не спешила.

С другой стороны, Толлак ведь и сам о ней ничего не знал. Или знал? Впрочем, это все равно не важно, потому что если Сол сказал правду, выйдет он оттуда нескоро.

Вот это тревожило сильнее всего прочего, особенно после вида допросной, в которой Лоре довелось посидеть. С Толлаком явно не просто поговорили по душам.

И не думать об этом не получалось.

На встречу с кем-то из КорБеза Лора уже не рассчитывала, поэтому, когда незнакомый человек окликнул ее, она даже вздрогнула от неожиданности и проверила, точно ли к ней обращаются. Не то чтобы рядом могли находиться ее полные тезки, конечно.

— Это я. — Встав, Лора сделала пару шагов навстречу, не уверенная, хочет ли знать, что еще КорБезу нужно ей сообщить. Ее дело закрыто, она сказала все, что знала, и больше ничем не могла помочь.

— Если вы о… сегодняшнем задержании, то мне нечего больше сказать.

Ее хотели спросить о чем-то другом, и Лоре это понравилось еще меньше, чем если бы нашлись какие-то дополнительные вопросы по теме. Как минимум потому, что Лора не представляла, о чем вообще ее еще могли спросить. Делать нечего, она вернулась обратно на скамейку.

Он сказал, что им надо поговорить, а Лоре меньше всего сейчас хотелось говорить.

Еще страннее прозвучал вопрос.

То есть в любой другой ситуации вопрос звучал бы нормально, потому что в определенных кругах ее родители были достаточно известными, они сами много кого знали, и этот мужчина мог бы быть кем-то из этих самых знакомых.

Но сейчас вопросов о своей семье Лора не ждала.

— Да, — ответила она уже слегка растерянно. — Что-то случилось?

С мамой могло что-то случиться.

С отцом что-то случилось бы вряд ли, разве что ей сейчас собирались сообщить либо о его возвращении, либо о переводе из статуса пропавших без вести в статус…

Нет, об этом Лора думать не будет. Хотя бы до момента, пока не станет понятно, в чем дело.

Он был достаточно близко, и от него — кем он был, по форме Лора не могла определить, потому что не разбиралась — пахло бактой.

У допросных запах бакты вызывает ассоциации похуже, чем в медблоке.

Ответ Лоре, опять же, не понравился. Трудно сказать, понравилось бы ей что-то, пока рядом КорБез, неизвестно, что там с Толлаком, а на нее сыпались плохие новости одна за другой.

По крайней мере, Корран Хорн хотел связаться с ее матерью, а не рассказать невероятную историю, что она тоже где-то здесь в застенках ближайшей допросной. Он хотя бы родителей знал — в его историю верилось, и несносных пилотов даже на ее собственной памяти было не счесть.

Но ей не понравилось, что Корран Хорн не торопился сказать, что же произошло. В смысле, она же их дочь, а не левая знакомая, наверное, она заслуживает знать.

Тем более, если это вопрос жизни и смерти. Особенно если.

Лора очень хмуро на него посмотрела, машинально сунув руку в карман за комлинком.

— Почему вы не можете сказать это мне? Вы… что-то выяснили? Что-то с отцом?

Что?

И, может, это как-то связано с запахом бакты. В смысле, он же наверняка эту очень срочную информацию добыл только что, иначе уже сто раз связался бы с мамой сам, нашел бы способ. И добыл… от кого-то.

Связать все с Толлаком и Первым Орденом ей было не сложно, просто потому, что это было единственным, о чем она думала последние два часа. Но Лора понимала, что могла ошибаться.

— Мне нужно знать.

Хорн сказал ей больше, чем она рассчитывала услышать, но в то же время не сказал ничего. Ничего конкретного, что именно случилось-то, звезды.

Отец жив. Он был здесь. Был совсем недавно. Крифф возьми, она сама была здесь примерно в то же время.

Но и только. Что она смогла бы сделать, если бы узнала тогда? Вряд ли он просто гулял по Кореллии, а потом его неожиданно куда-то забрали.

Лора ждала новости так долго, что теперь не могла хоть немного порадоваться. Да и радоваться было нечему, отец, воскреснув, не был в безопасности.

Она ничего не могла сделать и сейчас, только дать связаться с мамой — чтобы она тоже знала. Чтобы успела. Хоть что-то они должны успеть, хотя бы в этот раз. Если он говорит, что у них есть шанс, может, что-то и получится?

У нее не было больше веских причин не давать Коррану Хорну комлинк, но, протянув его, она все же спросила:

— Это как-то связано с… беспорядками на Кореллии? Мне… сказали, что со мной задержали человека, который занимался ими. Из Первого Ордена.

Хорн сделал вид, что не понял. Лора была в этом уверена, потому что не расслышать, что человека задержали с ней, сидя рядом, довольно сложно. На глухого он точно не походил.

И, признаться, Лору это разозлило. Слишком много людей сегодня принимали ее за дурочку.

— Со мной задержали человека, — терпеливо повторила она, не зная, имело ли смысл называть имя, потому что оно могло не быть настоящим — и в деле значилось другое. — Из Первого Ордена. За беспорядки на Кореллии. И тут вы приходите с информацией. Что еще я должна подумать. Вы из него ее выбили?

Тут она замолчала.

Она все еще слышала запах бакты. И знала, как медик, как человек из тайной, крифф возьми, организации, что если хочешь добыть информацию быстрее, бакта в этом неплохой помощник. Кости можно ломать снова и снова, если у тебя есть достаточно бакты.

Корран Хорн не выглядел так, будто бакта требовалась ему самому.

Корран Хорн узнал об ее отце. И узнал совсем недавно.

Конечно, с ними могли взять кого-то еще, но это мало что меняло.

И вообще мало что меняло, кроме того, что теперь Лора смотрела на него совсем другими глазами.

Кажется, в ближайший месяц Сол Калхуу не сможет позволить себе на жалование слишком много. Корран очень надеется, что Хартер всё же ответит, и в его мыслях пока что Сол рассчитывал свои финансы в ограниченных рамках на два месяца вперёд. Хотя, если посмотреть в глаза Лоре, примерно представить, как непросто будет от неё отделаться... Да, пожалуй, и все пять месяцев для инспектора Калхуу он может приберечь премиальные.

Хорошо, в общем, что Калония на том конце отвечает, иначе благополучие очень болтливого следователя стояло бы под вопросом в очень долгосрочной перспективе.

— Привет, Хартер! Это не Лора, то есть, и Лора тоже, — он косит на неё взглядом, чтобы она тоже что-нибудь сказала и он не звучал, как маньяк, похитивший её дорогую дочь и теперь требующий выкуп. — Отдыхает она, в общем-то, хорошо...  — ох, сказал бы он, насколько хорошо она отдыхает и, что главное, очень разнообразно, — но мне надо тебе кое-что сказать. Очень, очень важное, поэтому ситх с ней, с бакта-камерой. Если ты не сидишь, лучше найди, где сесть, — конечно, ну, о чём ты мог думать? Какое печенье? Разве что это, пресное, сухое, безвкусное из пайка в медотсеках, будто вся приличная еда оседала где-то до того, как попадёт туда.

— Тавет... Жив и был здесь, на Кореллии, — что она тоже о нём знала? Да, пожалуй, только то, что Хорн осел на Кореллии, так что мог и не уточнять.

Хартер вздрагивает от незнакомого мужского голоса и едва не роняет комлинк. То есть, нет, голос, кажется, смутно знакомый, но когда-то давно, давно... Голос не представляется, очевидно, полагая, что она должна его узнать. К счастью, голос Лоры тоже звучит в комлинке, и ситуация немного проясняется. Корран Хорн. Ну да, кто же еще будет уверен, что она вспомнит его и десять, и двадцать лет спустя? Галактика меняется, рождаются и гибнут звезды, а Корран Хорн остается Корраном Хорном.

Они оба говорят странные вещи. Хартер молчит, долго молчит, хотя и Корран, и ее дочь уже высказались и ждут от нее какой-то реакции, но вместо того, чтобы ответить, она стоит, прислонившись к стене, и пытается понять, на каком она свете. И не спит ли. И не чудится ли ей. Потому что они говорят такие вещи...

— Стоп, — наконец выдавливает из себя Хартер и молчит еще немного. — Вы, оба, остановитесь. А теперь еще раз. Медленно, с подробностями и объяснениями. Корран, начинай ты. Пока это звучит как дурацкий розыгрыш. Если это так, то он действительно дурацкий и лучше не надо. Если нет, то я слушаю тебя очень внимательно.

Осторожно, медленно-медленно, опираясь рукой о стену, она добирается из коридора до своего кабинета. Пока все слова Хорна и дочери звучат слишком фантастично, чтобы начать в них верить. Может, и правда галлюцинации? Да нет. Вот комлинк, вот номер дочери. Что происходит, крифф побери?

— ...Допустим.

Хартер снова выталкивает из себя слова с трудом и после долгой паузы. За это время она уже добирается до своего кабинета и садится на ближайший к двери стул для посетителей. Пульс стучит в висках так громко, что едва не заглушает Коррана в комлинке. Невероятно, невозможно, нереально, но он был не стал ей врать. Зачем бы ему ей врать?

— Допустим, — повторяет она чуть увереннее. — Объясни мне, откуда у тебя эти сведения. Если бы ты видел Тавета сам, ы бы что-то сделал. Но ты говоришь так, как будто видел. И не сделал ничего. Кто увез его, зачем, куда?

Все свои рассуждения Хартер проговаривает вслух, чтобы самой как-то разложить сказанное в голове по полочкам. Это Лора всё еще верит, что отец жив. Она  не верит, потому что иначе легко сойти с ума. И вот теперь... Как такое вообще могло произойти?! И еще одно, о чем она обязательно спросит, как только разберется с первой проблемой. Что там рядом делает Лора?

Лора слушает внимательно, но как-то отстраненно: от пережитых волнений сил остается совсем немного. Она держится на двух мыслях. Первая — отец жив, и его можно спасти.

Вторая — сейчас Хорну придется ответить на вопросы, которые она уже ему задавала. Дважды. На вопросы матери он должен ответить, он не сможет умолчать или выдумать какую-то сказочку. Ну же.

Лора сверлит его взглядом, пока он говорит, ее худшие опасения подтверждаются — наполовину. Имени Хорн не называет, но Лора все еще понятия не имеет, как Толлака зовут по-настоящему. Или ему ничего не мешало обзавестись поддельным айди. Толлак и правда выглядел человеком, способным на такое.

Хорн говорит про Первый Орден, называет число, когда отца увезли с Кореллии — на следующий день после того, как Лора встречалась с Толлаком. Это могло не значить ничего, но сейчас значит очень многое. Хорн не договаривает. Что ему помешало бы назвать имя источника информации, если не то, что она рядом?

Подумав об этом, Лора, не вполне отдавая себе отчет в действиях, заносит руку для удара. Звон пощечины, не сильной, но неприятной, заполняет собой тишину в ее голове.

Надо что-то сказать. Надо, наверное, извиниться, Лоре особо не приходилось бить людей, особенно незнакомых и из КорБеза. Вместо этого она молчит, слишком злая на человека, который проигнорировал ее, когда не стоило.

Корран только потирает ударенную щёку, убеждая себя посмотреть на это с очень джедайской стороны, подумать про вторую щёку. Он не смотрит на Лору как-то зло — скорее так, с глубокой грустью и сожалением за всё, что их семье ещё предстоит. А уж самой девушке...

— Её задержали с этим майором. Они вместе... ночевали, — уж они-то, взрослые люди, уже разменявшие пятый десяток, понимают, какие там бывают ночёвки. Хорн не уточняет, в каком виде их застали — один этот вид в простыне сидел в допросной, морозил голые пятки. — Нет, сейчас её отпустили, всё в порядке, она ни в чём не замешана и совершенно свободна, — он спохватывается объяснить, чтобы на Хартер не наваливалось ещё это волнение за дочь. Не надо ей подробностей тем более... — Я попробую узнать что-то ещё, но я не могу тебе обещать. Ищи около Адумара, Хартер, слышишь? Оттуда не так много путей, и... это не выглядело так, будто они хотят ему навредить, — он понимал, что может давать ложную надежду, но он сам хотел надеяться как-то так. Разве преступление — надеяться на лучшее?

На этот раз Хартер молчит еще дольше. Пытается проглотить колючий комок в горле, чтобы начать говорить, но с каждой попыткой становится только хуже. Нет, она не допускает и мысли о том, что ее дочь каким-то образом связалась с Первым Орденом. Но она понимает, что этот разведчик ее обманул, возможно, хотел завербовать, возможно, еще как-то использовать... Звезды святые! Как страшно жить в этой Галактике, как страшно за Лору, как страшно.

— Лора, — она все-таки проглатывает слово. — Лора, доченька, пожалуйста, пожалуйста, прилетай домой. Пожалуйста, я понимаю, тебе плохо сейчас, но ты прилетай, хорошо? Ты прилетай, мы с тобой придумаем, что делать.

Голос дрожит. Руки трясутся, и Хартер даже не может провести ладонью по лицу, чтобы стереть слезы. Она отчетливо представляет себе, как Лора сейчас не возвращается. Как она летит искать отца, или своего этого майора, или крифф знает куда еще. И не возвращается.

— Корран, — говорить очень тяжело, но Хартер старается звучать понятно, не сбиваться на всхлипы, и поэтому говорит медленно. — Корран, ради всего святого, не бросай ее. Я не знаю, когда вылетает наш шаттл, но проводи ее, Корран, ты же понимаешь меня как отец, ты же...

Судорожный всхлип.

— Твой Вэлин, он же здесь, у нас. С ним все хорошо. Я не знаю, как там у вас всё... Но ты же понимаешь, это невыносимо. Дочь... Лора, ты меня слышишь, Лора? Не сбегай от него, умоляю тебя, он хороший человек, что бы ты о нем сейчас ни думала. Пожалуйста, позволь ему тебе помочь.

От голоса мамы Лоре становится совсем хреново. Мама волнуется, у мамы никого, кроме нее, нет. Есть отец, но за него волнуются они обе. Смерть Калена стала для мамы таким ударом, после которого она едва выстояла. Еще одного она может не выдержать.

Добровольно лишить маму и дочери, оставить одну, отправляясь в неизвестность непонятно как и зачем, Лора не может. Она не может ничего вообще: у нее нет ни ресурсов, ни связей, чтобы нанять корабль, она не вполне боец, умение держать в руках бластер — это, объективно смотря, ничто.

Но мама волнуется и не думает об этом, Лора — напряжена и думает слишком много.

— Я вернусь, — встревает она в разговор, чтобы хоть как-то маму успокоить. — Мам, я цела, ничего не бойся.

Можно сказать, что все будет хорошо, но тогда Лора, наверное, соврет. Врать ей не хотелось, лжи было достаточно на сегодня.

Хорн тоже расчувствовался, и Лоре становится совсем неловко и неуютно, когда он, кажется, пытается ее обнять. Лора, впрочем, не отстраняется, ее начинает трясти, у нее дрожит подбородок и, кажется, начинает понемногу ехать крыша.

Она смотрит на Коррана и пару секунд думает, сказать, не сказать, потом отзывается:

— Спасибо.

Он молчит, убеждая себя запомнить — взять комлинк, прислать ей фото. Хотя о последнем вряд ли забудет, Коррану даже за непродолжительное их время общения с Толлаком казалось, что его стало слишком много везде, вокруг, что, возможно, он будет просыпаться и видеть на идеально ровном потолке это рыжее лицо со страшными глазами. Пожалуй, так бы он их называл — страшные.

— Да. Спасибо, — ему больше нечего говорить. Он давит в себе слёзы, которые вот-вот выступят на глазах — потом, он просто устал за этот большой день, что его наживую раздирает даже это. Он ещё придёт в дом, в его комнату, где даже Миракс со своей тягой к порядку в доме ничего не тронула — так всё выглядит, будто он со дня на день вернётся назад, и это со дня на день тянется почти месяц.

Хорн крутит выключившийся комлинк в руке, слабо представляя, куда его бы сейчас деть. Он осторожно касается волос где-то за ухом Лоры, заправляя выбившуюся прядь — у него тоже была дочь, и он почти принял, как быстро и легко она сорвалась следом за Люком Скайуокером.

Почти. Ему всё ещё хотелось, иррационально хотелось держать их при себе, в безопасности. Правда, как подсказывал скептический внутренний голос, и Кореллия не была безопасной, кто же об этом знает лучше него?

— Давай, я отвезу тебя домой. Ты ещё успеешь немного поспать, — пока ещё не рассвело, шансов заснуть было больше, какими бы плотными ни были шторы в комнате. — А потом расскажешь какой и когда шаттл тебе нужен, — им всем надо было глубоко вдохнуть и выдохнуть, и так несколько раз.

В общем, в одной рубашке ночная прохлада не такая уж и неприятная.