Ура! Нам 8 (ВОСЕМЬ!) лет! Давайте поздравлять друг друга и играть в фанты! (А ещё ищите свои цитаты в шапке - мы собрали там всех :))
Ищем самого спокойного и терпимого рыцаря Рен в этом безумном мире
Ищем медицинское светило, строгого медика, способного собрать мясной конструктор под названием “человек” и снова отправить его на работу.
Ищем самого отбитого мудака по мнению отбитых мудаков для Джин Эрсо.
Ищем подрастающее имперское солнышко, которое светит, но не всем.
Ищем генерала Дэвитса Дравена, командира самой задорной разведки в этой Галактике.
Ищем талантливого ученика и личную головную боль Магистра Рен.
Ищем генерала разведки, командира самой отбитой эскадрильи эвер, гениального актера, зловредного пирата и заботливого мужа в одной упаковке.
Ищем По Дэмерона, чтобы прыгнуть в крестокрыл и что-нибудь взорвать.
Ищем лучшего моффа Империи, по совместительству самую жизнерадостную сладкую булочку в галактике.
Ищем левую руку мастера Иблиса, самый серьёзный аргумент для агрессивных переговоров.
Ищем имперского аса и бывшую Руку Императора, которая дотянулась до настоящего.
Ищем сына маминой подруги, вгоняет в комплекс неполноценности без регистрации и смс.
Ищем майора КорБеза, главного по агрессивным переговорам с пиратами, контрабандистами и прочими антигосударственными элементами.
...он сделает так, как правильно. Не с точки зрения Совета, учителя, Силы и чего угодно еще в этой галактике. Просто — правильно. Без всяких точек зрения.
...ну что там может напугать, если на другой чаше весов был человек, ценность которого не могла выражаться ничем, кроме беззаветной любви?
— Ну чего... — смутился клон. — Я не думал, что так шарахнет...
Выудив из кармана листок флимси, на котором он производил расчёты, Нексу несколько секунд таращился в цифры, а потом радостно продемонстрировал напарнику:
— Вот! Запятую не там поставил.
Он тот, кто предал своих родных, кто переметнулся на вражескую сторону. И он теперь тот, кто убил своего собственного отца. Рука не дрогнула в тот момент. Кайло уверял себя, что все делает правильно. Слишком больно стало многим позже.
Дела, оставленные Кайло, походили на лабиринт, где за каждым поворотом, за каждой дверью скрывались новые трудности, о существовании которых в былые годы рыцарства Анук даже и не догадывалась.
Ловушка должна была закрыться, крючок – разворотить чужие дёсны, намертво привязывая к Доминиону. Их невозможно обмануть и обыграть. Невозможно предать до конца.
Ей бы хотелось не помнить. Вообще не помнить никого из них. Не запоминать. Не вспоминать. Испытывать профессиональное равнодушие.
Но она не закончила Академию, она не умеет испытывать профессиональное равнодушие, у нее даже зачёта не было по такому предмету, не то что экзамена.
— Ты ошибаешься в одном, Уэс. Ты не помешал ему, но ты так и не сдался. Даже когда казалось, что это бесполезно, ты показывал ему, что тебя нельзя сломать просто так. Иногда… Иногда драться до последнего – это все, что мы можем, и в этом единственная наша задача.
Там, где их держали, было тесно, но хуже того – там было темно. Не теснее, чем в стандартной каюте, а за свою жизнь в каких только каютах он не ютился. Но это другое. Помещение, из которого ты можешь выйти, и помещение, из которого ты выйти не можешь, по-разному тесные. И особенно – по-разному тёмные.
— Меня только расстраивает, на какое время выпал этот звёздный час. Когда столько разумных ушло из флота, не будет ли это предательством, если я вот так возьму и брошу своих?
Не бросит вообще-то, они с Разбойной формально даже в одном подчинении – у генерала Органы. Но внутри сейчас это ощущается как «бросит», и Каре хочется услышать какие-то слова, опровергающие это ощущение.
Лучше бы от своих, но для начала хотя бы от полковника.
Да и, в конце концов, истинные намерения одного пирата в отношении другого пирата — не то, что имеет смысл уточнять. Сегодня они готовы пристрелить друг друга, завтра — удачно договорятся и сядут вместе пить.
Я хотел познакомиться с самим собой. Узнать, что я-то о себе думаю. Невозможно понять, кто ты, когда смотришь на себя чужими глазами. Сначала нужно вытряхнуть этот мусор из головы. А когда сам с собой познакомишься, тогда и сможешь решить, какое место в этом мире твое. Только его еще придется занять.
Сколько раз она слышала эту дешёвую риторику, сводящуюся на самом деле к одному и тому же — «мы убиваем во имя добра, а все остальные — во имя зла». Мы убиваем, потому что у нас нет другого выхода, не мы такие — жизнь такая, а вот все остальные — беспринципные сволочи, которым убить разумного — что два пальца обсморкать, чистое удовольствие.
В готовый, но ещё не написанный рапорт о вражеской активности в секторе тянет добавить замечание «поведение имперцев говорило о том, что их оставили без увольнительной на выходные. Это также может являться признаком...».
Джин не смотрит ему в спину, она смотрит на место, где он стоял еще минуту назад, — так, словно она просто не успевает смотреть ему вслед.
Лея уже видела, на что он способен, и понимала, настоящей Силы она еще не видела. Эта мысль… зачаровывала. Влекла. Как влечет бездонная пропасть или хищное животное, замершее на расстоянии вытянутой руки, выжидающее, готовое к нападению.
Как удивительно слова могут в одно мгновение сделать всё очень маленьким и незначительным, заключив целый океан в одну маленькую солёную капельку, или, наоборот, превратить какую-то сущую крошку по меньшей мере — в булыжник...
Правда, если достигнуть некоторой степени паранойи, смешав в коктейль с каким-то хитрым маразмом, можно начать подозревать в каждом нищем на улице хорошо замаскированного генерала разведки.
Эта светлая зелень глаз может показаться кому-то даже игривой, манко искрящейся, но на самом деле — это как засунуть голову в дуло турболазера.
Правда, получилось так, что прежде чем пройтись улицами неведомых городов и поселений или сесть на набережную у моря с непроизносимым названием под небом какого-то необыкновенного цвета, нужно было много, много раз ловить цели в рамку прицела.
— Знаешь же теорию о том, что после прохождения определенной точки существования система может только деградировать? — спрашивает Уэс как будто бы совершенно без контекста. — Иногда мне кажется, что мы просто живём слишком долго, дольше, чем должны были, и вот теперь прошли точку, когда дальше все может только сыпаться.
Кореллианская лётчица в имперской армии Шара Бэй была слишком слабая и умерла.
Имперка Шара Бэй такой глупости решила себе не позволять.
— Но вы ведь сказали, что считаете жизнь разумных ценностью. Даже рискуете собой и своей карьерой, чтобы спасти меня, хотя видите меня впервые в жизни. А сами помогаете убивать.
Осталась в нем с юности некая капелька того, прежнего Скайуокера, который, как любой мальчишка, получал удовольствие от чужого восхищения собственными выходками.
– Многие верят в свободу только до тех пор, пока не станет жарко. А когда пахнет настоящим выбором, драться за нее или подчиниться… большинство выбирает не драться.
— Ну… неправильно и глупо, когда отец есть, и он тебя не знает, а ты его не знаешь. Это как… — он помолчал, стараясь перевести на человеческий язык свои ощущения. – Ну вот видишь перед собой некую структуру и понимаешь, что в одном месте узел собран неправильно, и работать не будет. Или ошибка в формуле. Вот я и исправил.
Кракен искренне верил в то, что все они — винтики одного механизма и не существует «слишком малого» вклада в общее дело, всё машина Восстания функционирует благодаря этим вот мелочам.
— Непременно напишу, — серьёзно отвечает она и говорит чистейшую правду, потому что у неё минимум сто восемьдесят изящных формулировок для каждого генеральского рявка от «не любите мне мозги» до «двести хаттов тебе в...» (пункт назначения варьируется в зависимости от степени генеральского раздражения).
Минутой раньше, минутой позже — не так важно, когда они умрут, если умрут. Гораздо важнее попытаться сделать хоть что-то — просто ждать смерти Кесу… не нравится.
— Что-то с Центром? – вдруг догадывается он. Почему еще штурм-коммандос могут прятаться на Корусанте по каким-то норам?.. – Планета захвачена? КЕМ?!
— Я верю в свободу.
И тут совершенно не врёт. Свобода действительно была её верой и культом. Правда, вместе с твёрдым убеждением, что твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого.
— И в то, что легко она не даётся. Остальное...Остальное, мне кажется, нюансы.
Проблема в том, что когда мистрисс Антиллес не думает, она начинает говорить, а это как всегда её слабое звено.
Star Wars Medley |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Star Wars Medley » Завершенные эпизоды » Таймлайн ABY » [05.VI.34 ABY] Из положительных качеств у вас только резус-фактор
студент Академии КорБеза
директор Кореллианских сил безопасности, потомственный джедай, линчеватель пиратов, всё ещё каким-то чудом выживает
Amylin Holdo, Corran Horn
Время: 5.VI 34 ПБЯ, после В гостях хорошо, а террористы и котики лучше
Место: КорБез
Описание: вы и так знаете, зачем вице-адмирал Холдо решила зайти на чай к директору — конечно же для того, чтобы вывернуть чашку кипятка ему на голову.
Выйдя из дома Дэмеронов, какое-то время Эмилин просто стоит. Пытается успокоиться — слишком уж зла она сейчас. Злой она почти ничем не отличается от себя же спокойной. Но злой она часто выбирает более рискованные и быстрые способы все решить. А несмотря на то, что она видела По, несмотря на то, что говорила с Яссеном, она все еще не знает, что именно произошло с КорБезе.
Зачем именно с ним это сделали.
Только поэтому она не планирует обрушивать небеса Коррану Хорну немедленно, а решает, что с этим можно немного повременить.
КорБез производит гнетущее впечатление сразу же. Ее пытаются остановить на входе, но под острым взглядом отступают. Наверняка Хорн уже будет знать, что к нему едут. Пока она возносится на лифте, у его людей достаточно времени, чтобы сообщить. Это ничего.
Так даже лучше.
Ей всегда казалось нечестным заставать людей совсем врасплох, даже когда она в таком настроении.
Она идет сразу к кабинету, потому что все подобные места построены одинаково, и она в подобной планировке и архитектуре разбирается отменно. Идет, не отвлекаясь на взгляды в сторону и ответы на вопросы, глядя в основном прямо перед собой. Идет той своей походкой, благодаря которой через пять минут на незнакомой планете к ней начинают подходить спрашивать дорогу. Это походка человека, который точно знает, чего он хочет и где должен оказаться. И то, и другое в этом случае правда.
Зайдя в кабинет, она несколько секунд рассматривает Хорна с равнодушной наблюдательностью естествоиспытателя. Он ниже, чем она ждала, безобиднее на первый взгляд.
— Вы Корран Хорн. Вы тронули моего человека, По Дэмерона. Мне нужен крестокрыл, объяснения и извинения.
Эмилин едва заметно наклоняет голову в сторону, как будто под другим углом Хорн окажется каким-то другим.
— В любой последовательности, извинения лучше задублируйте и повторяйте постоянно. Можете начинать.
студент Академии КорБеза
директор Кореллианских сил безопасности, потомственный джедай, линчеватель пиратов, всё ещё каким-то чудом выживает
Головная боль к сегодняшнему дню практически прошла, и всё, что произошло в этом кабинете, тоже развеялось — у него было куда больше важных и первостепенных дел, особенно никак не улетающий восвояси президент, чем два пилота, которые тоже всё ещё никак не убрались с Кореллии. Солнце они не загораживали, приятную погоду своей аурой не портили, поэтому Корран старался думать о том, что это только маленькое неудобство, которое должно скоро прекратиться, и всё станет как всегда, стоит только всем высокопоставленным и не очень гостям уйти в гиперпространство. Ему очень хотелось проверить это предположение, поэтому пресловутого гиперпрыжка он ждал ещё и по этой причине. Вдруг не станет, и проблемы — штука заразная?
Глядя на эту женщину с фиолетовыми волосами, Хорн, кажется, уже начал соглашаться с тем, что всё-таки оно передаётся воздушно-капельным путём очень легко и распространяется быстро. Возвращаться назад, к По Дэмерону, ему не хотелось — от одного его упоминания виски начинали ныть с новой силой. Он смотрел на неё бесстрастно, холодно и как-то исподлобья, вспыхивая где-то глубоко внутри от её слов. Нельзя прийти к директору КорБеза и требовать от него каких-то объяснений. Круг людей, которые так могли, был достаточно узок и этой барышни там не было. А уж разрешения он тем более не спрашивал.
— Понятия не имею, кто вы и какое отношение имеете к По Дэмерону, зачем вы здесь и кто вас сюда пустил, и я даже не подумаю перед вами объясняться, — об этом Корран ещё узнает, как эта сюда попала, — выйти можно туда же, откуда вы вошли. Спасибо, что напомнили как меня зовут, до свидания, — он недвусмысленно кивнул в сторону двери — здесь лучше бы подошло «прощайте», но от слова ненужно веяло фатализмом.
— Да, что вы, в общем-то, не отличаетесь догадливостью и вам приходится забираться к людям в головы, мне уже сообщили. Что ж, тогда вам придется общаться с неизвестной.
Она могла бы говорить с ним иначе, но «иначе» Эмилин было припасено для тех, кто ей нравился. Самым большим плюсом того, что она больше не занималась политикой, она видела именно в том, что теперь могла общаться с людьми так, как они того заслуживали, а дипломатию оставить на крайний случай — вот как было с адмиралом Акбаром. Корран Хорн крайним случаем не был, скорее — мелкой помехой.
Эмилин села, встряхнув волосами. Хорн мог бы попытаться проникнуть и в ее разум тоже, но если бы он делал так часто, об это было бы известно. Она предпочитала считать случившееся с По скорее чем-то уникальным, а не рядовым методом работы КорБеза.
— Когда я выйду отсюда, я пойду за крестокрылом. Я заберу его в любом случае, потому с вашей стороны будет мило сказать свои людям, чтобы мы решили с ними все полюбовно. Что касается вас, — она смерила его холодным взглядом, наклонила по-птичьи голову, — да вы садитесь. Возможно, мы тут надолго.
Эмилин смотрит в окно — огромное, во всю стену. Вид на Коронет отсюда открывается неплохой. Красивый. Вид ей нравится больше Хорна.
— Когда я выйду отсюда, я свяжусь с Люком Скайуокером, которому давно уже пора узнать, как именно использует Силу его некогда ученик. Я здесь только потому, что у меня доброе сердце, и звезды сегодня советуют давать людям второй шанс. Услышит он то, что я знаю сейчас, или то, что я скажу, выслушав вас, — ваше решение. Но начать все равно лучше с извинений.
студент Академии КорБеза
директор Кореллианских сил безопасности, потомственный джедай, линчеватель пиратов, всё ещё каким-то чудом выживает
Его ничего не кольнуло — в какой-то момент ему стало безразлично, что о его способностях кто-то знает. Для большей части галактики это было сказками и страшилками, всерьёз можно было опасаться разве что шестёрку ряженых, и разве же из-за этого всякий раз вздрагивать? Подумаешь, знает. Десять лет назад о нём знало куда больше (и куда больше неприглядного), и ничего, живёт же он как-то. Сначала пусть она убедит хоть кого-то, что он забирается людям в головы. Ещё бы лоботомией назвала.
Говорят, лоботомия в своём классическом виде помогала пару раз улучшить мыслительную деятельность и интеллект, и он бы этой фифе, которая уселась и никуда не ушла, рекомендовал бы попробовать такую процедуру — с понятливостью у неё, кажется, были затруднения.
— Крестокрыл принадлежит По Дэмерону, и никто не запрещает ему его забрать. Вы не похожи ни на его сестру, ни на мать, ни на другую родственницу, поэтому ничего не заберёте, у меня нет оснований вам его отдать, — он разжёвывал каждое слово как для умственно отсталого ребёнка, а между слов сквозило плохо скрываемое «вы никто». — И Люку Скайуокеру вы можете рассказывать всё, что вам угодно. Дверь — вот там, — он неопределённо махнул рукой в сторону выходе. Ему давно уже не семнадцать, чтобы он боялся, что кто-то расскажет отцу или преподавателям, что он ведёт себя дурно или ещё как-то нажалуется.
Пусть хоть строчит письма Первому Ордену, там тоже посмеются и пришлют приглашение на собеседование.
Холдо дышала, у нее снова раздувались крылья носа. Она снова вспомнила: да, она больше не в политике. Но это не значило, что она не могла играть по-грязному, когда хотела.
Теперь она хотела
— Крестокрыл принадлежит Сопротивлению, а у вас не было никаких оснований задерживать ни По Дэмерона, ни этот крестокрыл.
Она и правда встала, но уходить все еще не собиралась. Просто так было проще возвышаться в этом кабинете.
— Вы считаете что можете так поступать с моими людьми и не давать никаких объяснений? Что ж, хорошо, — Холдо улыбнулась. — Тогда я буду поступать так же. Любой корбезовец, который встретится мне на пути, — отныне в опасности. Любого, кто связан с вами, я задержу, брошу в камеру с не самой приятной компанией. С любым сделаю все, чтобы ему было, как сейчас Дэмерону. Чтобы он сорвал голос, чтобы впал в апатию, чтобы он мог функционировать только на выпивке — и никак иначе. Причиной этого будете вы.
Она остановилась, помолчала несколько секунд.
— Хотя нет. Причиной этого буду я. И я сделаю это с удовольствием, а вы даже не будете знать, кого проклинать. И знаете что, Хорн? Я начну с вашего сына. Он у нас еще совсем недавно. Никто и не заметит, как он как-то вдруг исчезнет, как-то вдруг превратится в тень самого себя. Вы можете подумать, что я не сделаю этого, потому что посмотрите на меня, — Холдо повела руками, как будто до этого момента он не видел ни ее платье, ни ее волосы, ни общий безобидный вид. — И вы ошибетесь. Я сделаю это с большим удовольствием, и буду потом спокойно спать по ночам. Как младенец.
Она говорила, наклоняясь к нему, как это совсем недавно делал По, когда хотел, чтобы она повнимательнее рассмотрела его. Теперь Хорну пора было повнимательнее рассмотреть его, увидеть как следует ледяные глаза и жесткую складку в уголке рта. Потом распрямилась. Больше ей здесь делать нечего.
— Тронете меня сейчас — ничего не изменится, — теперь спокойно, без следа ледяного огня, который пылал в ней секунду назад, почти скучающе сказала Холдо. — Тронете меня сейчас — и мой бомбардировщик, висящий на орбите, уничтожит Коронет. Если вы поступаете с моим человеком как с террористом — чего ради мне сдерживаться? Надо иногда оправдывать чужие ожидания.
студент Академии КорБеза
директор Кореллианских сил безопасности, потомственный джедай, линчеватель пиратов, всё ещё каким-то чудом выживает
Люди, которые хотят решить какую-нибудь проблему, не приходят и не разговаривают как дикие, сорвавшиеся с цепи ворнскры с самого начала. Люди, которые хотят прийти, ругаться и обвинять, тоже не прячут свои истинные цели и вываливают их как продавцы дроидов-уборщиков своё барахло перед тобой. Правда, эти торгаши воспитаны чуть получше, чем эта разукрашенная фифа... Она бы ещё села, положила ноги на стол и щёлкала семечки, сплёвывая шелуху на пол.
— По Дэмерон — уклонист от повестки флота Новой Республики. Дезертир, если угодно, — конечно, громко сказано, но они тут все перешли на повышенные тона и драматичные оттенки. Выиграть в этом разговоре вряд ли возможно — он мог только не отступить, не сдать собственных позиций и принципов.
Но хотелось. Хотелось вспыхнуть в ответ от той искры, которую она смогла выцарапать из его металла своими когтями — он заметил её маникюр, такой же чрезмерный, как она сама. Хорн не видел в её облике, в цвете её волос ничего серьёзного — такого человека вообще трудно воспринимать иначе, кроме как большого ребёнка. С розовой сахарной ватой на палочке, пончиком в радужной глазури и молочным коктейлем с фиолетовой пенкой.
И с такими людьми его сын проводит своё время, бросив родную планету, семью и все свои дела? С людьми, которые не боятся сказать, что будут намеренно причинять ему вред, которые могут говорить об орбитальной бомбардировке как о вечерней прогулке в парке, делают это в кабинете директора КорБеза и думают, что останутся безнаказанными.
— Вы и есть террористы, ничуть не лучше Первого Ордена, — он цедил сквозь зубы не слова, а ледяную крошку — жаль, что в Республике эту точку зрения задвинули. Незаслуженно. — Я не буду вас трогать. Сейчас. Мне позвать охрану, чтобы вас выставили, или сами справитесь? — он даже не пошевелился, чтобы встать со стула, и тем более не тронул её и пальцем.
Время до его ответа тянулось очень долго. Холдо за это время решила, откуда именно начнет разносить Коронет, сформировала план относительно сына Хорна, поняла, что если и правда уничтожит Коронет, воплотить его уже не сможет — это будет буквальным объявлением войны. Ее личным, потому что Сопротивление воевать еще и с Кореллией не сможет. Это немедленно напомнило ей про Итор, и так, сделав полный круг, она снова вернулась мыслями к Хорну и почти пожалела о том, что не блефует в подобные моменты.
Но, возможно, ему хватит благоразумия, выдержки, чего-от подобного.
Ему и правда хватило.
Можно было продолжать разговор, но смысла в этом она не видела. Если он сдерживался теперь, то минуту спустя мог бы так уже не суметь.
— Тогда я не стану уничтожать Коронет. Сейчас. Я просто заберу крестокрыл и уйду, — сказала она.
Глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. На угрозу про сына он не среагировал совсем, и это было интересно. Не то такие у них были отношения в семье, не то, не упомянув ни словом про него, не возразив, не вступившись, он пытался так его защитить. Холдо старалась, чтобы у нее не блестели глаза от того, как она почуяла чужое слабое место.
— Прощайте, директор Хорн.
студент Академии КорБеза
директор Кореллианских сил безопасности, потомственный джедай, линчеватель пиратов, всё ещё каким-то чудом выживает
В ней было слишком мало того, что позволяло уничтожать города. В ней вообще, кажется, ничего не было — разве что какие-нибудь мыльные пузыри и конфетти. Корран так и продолжал на неё смотреть, как на маленького ребёнка, у которого и в голове сплошная блестящая фольга с мишурой. Дети тоже отламывают у кукол головы, ломают игрушки, но в самом деле способны на убийство считанные люди.
— Крестокрыл вы не заберёте, — и никакого «пока» он не добавил. Зато нажал кнопку вызова охраны — ей точно стоит помочь уйти, а то она так и будет дальше прощаться. Настроения на это у него не было.
— Навредите моему сыну — я превращу жизнь Сопротивления в кошмар, — Хорн намеренно говорил не об этой клоунессе, а обо всей компании мятежников — обычно это людей идейных задевает больше, чем мысль пострадать самому. Может быть, он не станет обрушивать бомбы с орбиты, но в разы может усложнить и без того сложную жизнь куда более осторожно и неочевидно.
Два охранника одними силуэтами в дверях говорили лучше всех слов, но директор всё же ставит точку:
— Прощайте, — так сказать, скатертью гиперпространство, будете пролетать мимо — пролетайте.
Про сына он все же сказал, но сказал и про крестокрыл. Холдо подумала, что до базы еще десять раз успеет придумать, что делать с этой удивительной шарадой. И — что хорошо, что По взял не свой крестокрыл. Этот можно было и бросить. Еще бы знать, как скоро появится возможность купить новый...
— Обидно, да, что единственная возможность получить повстанческий крестокрыл — конфисковать его?
Она посмотрела на свой почетный конвой, сначала на одного охранника, потом на другого, кивнула сразу двоим. К таким людям она всегда относилась с поблажкой — ни часто страдали из-за начальства, а сами могли быть замечательными глубокими людьми.
— Что ж, ладно, оставьте его себе, Хорн. Пусть напоминает, что и вы когда-то были достойным человеком, пилотом и деждаем.
Холдо развернулась на каблуках и вышла. Больше с Хорном ей говорить было не о чем.
Зато было о чем — с Люком.
Вы здесь » Star Wars Medley » Завершенные эпизоды » Таймлайн ABY » [05.VI.34 ABY] Из положительных качеств у вас только резус-фактор
