Когда Ран предложил выпить шига, Гарик не отказался в надежде, что ну может быть хоть это поможет им приблизиться к цели. Но они выпили шига, а потом выпили еще шига, а потом выпили еще шига, а потом Гарик перестал считать, и цитрусовый привкус на языке заполнил собой всё. Оказалось, что пьяный Ран Батта рассказывает не о своих гениальных планах, а о том, как писал диссертацию и общался ради этого с самыми разными и интересными разумными. После двухчасовой лекции о социальном устройстве мира и тонкостях организации разобщенных социальных слоев в единую структуру Гарик мог только кивать и заливать в себя еще шига в надежде, что его отключит и на этом пытка интеллигентностью будет окончена. Не тут-то было.
— Ну хорошо, — сказал тогда Гарик. — Вот ты это всё знаешь. Ты бы хотел завоевать галактику и сделать всё как правильно?
— Завоевать? Нет, конечно, у меня есть более интересные дела. Я бы хотел ее освободить.
Гарик сделал сложное лицо, и Ран засмеялся; так смеются люди, которые привыкли, что их редко кто понимает. В отличие от других, Гарику было очень нужно понять Рана, иначе ему будет просто не о чем докладывать, а командование наверняка уже подпрыгивает на местах от нетерпения. Со времени внедрения прошло почти два месяца. Долго.
— А если кто-то не захочет освобождаться? — уточнил Гарик и закрыл лицо стаканом шига.
— Давай я расскажу тебе притчу о демократии, — завёл Ран, и остальную часть вечера запоминать уже не было никакого смысла.
На следующее утро Гарик прокручивал в уме детали этого разговора, пока садился в неприметный крестокрыл без каких-либо маркировок и готовился к взлёту, выдавая рассеянные одобрительные хмыки в ответ на сообщения астромеха. Крестокрыл этот они держали на случай, если призовут на Орд-Мантелл, и сейчас как раз был такой случай. Можно было бы порадоваться, что вчерашний шиг не оставил в нем ни грамма похмелья, но радоваться отчего-то совершенно не хотелось. Чувство было такое, будто они вложили столько усилий в эту авантюру и не получили ничего взамен. Провалились. Налажали. Был еще, конечно, не вечер, и Гарик надеялся, что теперь-то, когда они подобрались к Рану так близко, им удастся выяснить что-то конкретное и достойное всего потраченного времени. Одно он уже узнал: схема «быстро заскочить, быстро выяснить, быстро выскочить» с этим самопровозглашенным пиратским лидером не работала совершенно.
Как-то так Гарик планировал парировать любые вопросы Кре’фея.
Еще он планировал стоять у него в кабинете, сложив из своего лица сложную и возвышенную фигурку оригами — это тоже могло сработать. Жабу там, например. Или журавлика.
Напрямую к Орд-Мантеллу Гарик не летел, летел окольными тропами, тщательно скрываясь и делая всё для того, чтобы преодолеть расстояние между Эндексом и столицей Новой Республики незамеченным. Гипер выплюнул крестокрыл в темноту космоса как-то неожиданно, астромех прочирикал что-то о бортсистемах, на что Гарик глубокомысленно кивнул. Бортсистемы теперь волновали его в самую последнюю очередь. В самую первую очередь его волновали — он быстро пробежался глазами, подсчитывая количество — корабли Новой Республики на границе с Осколком в количестве достаточном, чтобы отвоевать пару-тройку систем.
Здесь бы повернуться и отправиться в прямо противоположную сторону, откуда прилетел: сталкиваться со своими Гарик совершенно не хотел, хватало и других головных болей, чем еще объяснять, что он тут и зачем, и почему крестокрыл такой странненький, как будто с какой-то свалки купленный и переоснащенный вот этими вот руками. Повернуться и отправиться обратно. Да-да. А Кре’фею так и сказать, мол, нечего было корабли на границу пригонять меня встречать, мы с вами еще на первое свидание даже не ходили. Гарик повернул голову и посмотрел в другую сторону, только чтобы обнаружить, что умудрился выйти в ту единственную точку пространства, которая была аккурат в эпицентре разворачивающегося вокруг... чего?
В комме уже звучал голос диспетчера, предписывавший ему срочно представиться и обозначить, чьих он и что тут забыл. Не задумываясь, Гарик выдал в ответ какую-то абстрактную чушь, условно походящую на то, как обычно отвечают в таких ситуациях, но поскольку он не знал ни который это флот, ни что тут вообще происходит, ни — и это было главное — какого криффа это без всякого предупреждения происходит на его пути из Осколка в Новую Республику, чушь диспетчера скорее всего не впечатлила. Дальше Гарик просто не стал слушать, вырубив коммлинк и заложив крутой вираж в попытке понять, как ему отсюда вылететь без потерь. Ну вдруг они решат, что он просто новичок и пока плохо выучил, как говорить с диспетчерами? Пожалуйста?
Нет, не решат?
Ну ладно, ну и не очень-то хотелось. Гарик выжал гашетку и прикинул, мимо какого ИЗРа лежит кратчайший путь к свободному клочку космоса, из которого можно опять в гипер куда угодно, на данном этапе не так уж важно, лишь бы подальше от этого. Чем бы оно ни было.

Вот как знал, что если проснулся без похмелья — так это только потому, что день впереди и так тяжелый. Не бывает такого, чтобы везло со всех сторон. Гарик заметил патрульных слишком поздно: те вынырнули из-за ИЗРа лениво, только один красовался, но это ничего удивительного, что он красовался, еще б этот и не красовался-то. А когда тот перестал выпендриваться и навострил свои ионные пушки, до счастливого исхода этой во всех смыслах идиотской ситуации Гарику оставалось еще так далеко, что не стоило и надеяться.
Вот и зачем он, спрашивается, заучивал график военных учений и прочих больших скоплений новореспубликанского флота на ближайшие месяцы, если тут внезапный Хорн со своими полосками зелёными? Что его вообще потащило сюда с Кореллии?
Гарик, конечно, знал, что. Надо быть очень сильно тупым, чтобы не понимать, какая такая потрясающая новость потащила Коррана Хорна на край границы Осколка, и чем больше он об этом думал, тем меньше ему это нравилось. К счастью, много и долго думать об этом ему давать не собирались: мимо чиркнули выстрелы. Гарик дернул штурвал, уходя в сторону, и заранее попрощался с мечтой убраться отсюда быстро и по-тихому. Но убираться было нужно, и желательно не раскрывая свою личность. Если не приведи звёзды весть о том, что тут шальные Гарики Лораны летают по границе, разлетится по всем вот этим вот разрушителям, лучше это никому не сделает. Потому что как известно, разведка и в особенности Призрачная абы где не летает. А уж если фейерверки заметят с той стороны, то проблем потом не оберешься точно.
Гарик пустил крестокрыл в бочку, пропуская выстрелы мимо плоскостей, и ушел в боевой разворот, благо, пространство позволяло. Вот еще — не отстреливаться, что ли? Нет уж, Проныра, кто к Призрачной с ионными придёт, тому атата. Гарик Коррана так давно в полете не видел, что почти остановился посмотреть, но скорость не позволила: обстрелял так же с ионных и мелькнул над патрулём мимо, теперь уже вглубь всего этого поля проблем, в смысле, новореспубликанских кораблей. Потому что как известно, главное в любой заварушке — это сбить противника с толку, и чем безумнее выберешь способ сбить с толку, тем лучше. Если не пускают наружу — полетим внутрь. Что ему, жалко, что ли. Тысячу раз так делал. А потом слушал, как тогдашний Призрак-лидер прошибал лицо рукой в комлинке, но эти времена давно позади.

— Да твою мать!
— Бип-боп буууоп.
Гарик аж обернулся. Шалла запрограммировала его астромеха запрещать ему ругаться? Это что за шутки такие?
Но быстро стало не до того: Корран прилип ему на хвост, словно только и ждал возможности. Остальной патруль вот как вежливые разумные отвалился, разворачивались там как АТ-АТ, бедолаги, а этому хоть бы хны, ну сразу видно, что с Кореллии. Из чего напрашивался логический вывод, что остальные — не Разбойная. Что тут происходит? Несколько кратких мгновений Гарик рассматривал вариант просто связаться с Корраном по комлинку, но потом тот начал стрелять, и связываться перехотелось. Один выстрел пролетел так близко к фюзеляжу, что астромех в гнезде взволнованно зашевелился.
Гарик уклонялся как мог, но Корран стрелял с такой частотой, что складывалось впечатление, что и не целился вовсе. А еще мельтешил там сзади так, что становилось сложно понять, в чем конкретно заключается его стратегия? Потому что его тактика — это явно выкручивать штурвал наиболее случайным образом. Смотреть больно, кто так летает. Совсем там застарел в своем КорБезе.
Борт ИЗРа приближался неумолимо, и Гарик решил, что ладно, пусть это будет его шанс. Если уж по нему по какой-то загадочной причине не стреляли из местных турелей, то это надо использовать. Он послушно сместился в ту сторону, куда Корран явно хотел, чтобы он полетел, нырнул под пузо разрушителя, чтобы вынырнуть на другой стороне, нацелившись просто облететь громадину по широкой дуге и устремиться обратно в свободный космос, и тут до Гарика дошло.
Стратегия — это загнать его под гравилуч.
А он, дурак. Звёзды, какой подлый, во всех смыслах неудачный день.
Гарик в сердцах выдал такую тираду, что астромех не решился даже пикнуть, и саданул по штурвалу. Но было уже во всех смыслах поздно пить физзид, и крестокрыл даже не дёрнулся.

Скажем так - было весело. Когда незнакомец смирился и нырнул под брюхо звёздного разрушителя, Коррану стало ещё веселее. Он и стрелять перестал, и вообще расслабился, потому что луч подхватил его тоже, и в эфир так вырвалось... В общем, он спокойно выключил двигатели, зевнул ещё разок-другой, и ответил:
- Ага, - не по уставу, не по радиопротоколу, но Пронырой его формально называть нельзя, да и полковником Хорн был лишь в отставке, поэтому никаких претензий. Он чинно посадил свой крестокрыл рядом, филигранно управляясь с репульсорами, так что ни один самый придирчивый техник в этом ангаре даже с линейкой не докопается.
Чтобы пушки, значит, не расчехлил? Пока новый сюрприз на "Сюрпризе" не показывался из истребителя, кореллианин вылез под мертвенно-бледный свет, вдохнул прохладный сухой воздух и уселся на нос, небрежно бросив шлем обратно в кабину. Только ногами не болтал и вальяжно не лежал, протирая собой обшивку - ну, руки были заняты бластером. Корран держался за старые привычки, и носить на себе и с собой обширный арсенал, теперь ещё и дополненный рукоятью светового меча - одна из самых глубоко укоренившихся.
Он снял с предохранителя бластер, почти принюхиваясь к Силе - он успеет выстрелить по пушкам раньше, чем они решат, выражаясь словами классика, намусорить с подачи незнакомца. Он успеет увидеть намерение, каким бы мутным ни был транспарастил и как хорошо не скрывал бы лицо за ним шлем. Хорн наклонил голову набок, не сводя взгляда со своей пойманной добычи, пока ещё безликой.

Гэвин обречённо таскался следом за Веджем, порой заменяя собой адъютанта. Эти курсы управления гневом не вызывали в нём ничего, кроме самого гнева, и только потому, что они закончились, теперь был куда спокойнее - психологи, конечно, приписывали это себе, попутно давая ему разрешение снова летать, а больше его ничего не интересовало. Теперь он честно был недоволен впустую потраченной неделей, вдобавок к просиженному на земле во время ремонта, поэтому сейчас учения ему даже нравились. По крайней мере, под тем соусом, под каким оно было подано.
На самом деле, Дарклайтер бы тоже придрался на месте вышестоящего начальства. Антиллес придрался на правах этого самого начальства, потому что другие обычно не решались (во многом из-за самого Антиллеса, с которого сталось бы им потом в частной беседе пояснить, почему к Разбойной мелкие придирки не относятся), или сделал вид, что придрался. Раздрай найти можно везде, а к собранному с галактики по винтику Первому флоту для этого даже присматриваться не надо. Учения так учения - всё какое-то разнообразие вместо однообразных вылетов и возвращений на базу.
Свой патруль Гэвин сдал ещё половину суток назад, поэтому никакой зависти к разудалому турне Хорна не испытывал - на "Сюрпризе" все мгновенно стали равны, всем выпадет в порядке очерёдности, но Гэвин настрелялся от души, вот почти как месяц тому назад.
Вот, как раз с Гариком. Надо же, какая встреча, слишком часто они начали встречаться. И раз уж его тоже позвали, то стоит поприсутствовать, вот он и плёлся следом уставшей бантой. Не зря же он носил с собой уже порядком измятое приглашение в гаталентский санаторий - у него неожиданно появился кандидат для его вручения. От всего сердца, не ему одному эти подарки собирать.

Гэвин по дороге Мордашке ничего не сказал. И не сказал даже когда они пришли, хотя он несколько колебался, сесть за стол на не очень приветливый стул или на более уютный диванчик. Пришлось за стол, на стул - Ведж был очень серьёзным, а такого Веджа опасно игнорировать, даже если ты чувствуешь себя не в своей тарелке. Скорее потому, что не хотел слишком часто заглядывать в это ожесточённое лицо и видеть в нём то, что в себе перевернул с ног на голову, отложил на завтра и будто не заметил. Будто все ещё живы и ждут его дома, будто получилось залить всё алкоголем и засыпать горячим татуинским песком.
Лоран вёл себя как разведчик - правда, чего ещё можно было ожидать от разведчика? Дарклайтер мог вести себя как пилот, и он продолжит это делать. Даже не заметит, как генерал Антиллес пытается сделать здесь что-то ещё. Он же не делает, разве что-то кто-то видел?
- Это обычные учения, Гарик. Внезапно назначенные, но просто учения, - и он даже не врал, потому что вполне верил в шуршащую обёртку. Мог бы заглянуть под неё, и даже вполне ясно понимал, что там прячется, но продолжал отгораживаться. Учения - это же обыденно, да и репутация призванного во флот генерала соответствовала тому жару, с которым Ведж взялся за дело. Проныры бывшими не бывают, все знают, о Разбойной все знают.
И не надо им тут разведчиков, которые будут знать о чём-то, кроме учений. Вот последний раз, когда они работали вместе - как вышло... Тогда Гэвин всего не знал (то есть, ничегошеньки не знал), теперь очередь Призрака-лидера. Воспротивиться не получиться, от клещей Антиллеса уходят только пепельным шлейфом.

Оба они твердили одно и то же: это самые обычные учения, ничего особенного. Подумаешь, что на границе с Осколком, с которым у Новой Республики последнее время и так сплошные непонятки разнокалиберного масштаба. Хотя сейчас, конечно, сложно сказать, что именно Осколок делает или планирует делать, и кто ему друг, кто враг, а кто так. Вот, с одной стороны, на Бастионе было светопреставление, аж планету закрывали — иначе Ран и компания полетели бы туда, а не на Эндекс. А с другой стороны, Йелла. На Эндексе. Гарик подпер голову рукой и запоздало подумал, что надо было забрать из ангара астромеха. Соврать что-нибудь о том, что Тиша напоминает ему жену и жить он без нее не может. Ни Ведж, ни Гэвин не купились бы, но что уж. Как будто он покупался на эти «просто учения». Даже после такого красноречивого объяснения.
Гарик уже почти открыл рот, чтобы спросить, всё ли на этом и где забрать транспондеры, чтобы уходить, как вдруг понял, что «отдельные офицеры» — это Ведж про него. Наверное? Не хотелось принимать на свой счет чьи-то чужие оскорбления, но их тут было всего трое, и хотя Гэвин тоже подходил под описание, вряд ли Веджу требовалось присутствие Гарика, чтобы высказать тому всё, что он думает. Веджу вообще ничье присутствие никогда не требовалось, чтобы высказывать. С него бы сталось взять мегафон и сквозь половину космоса прямо так и высказать. Эх, старые добрые времена.
Тогда Гарик мог отшутиться или посерьезнеть, покаяться там или еще что, как подобает ответственному Призраку-восемь. Сейчас — нет, не мог. У него была миссия, и он следовал ей, даже когда это стоило ему куска души и долгих вечеров наедине с совестью. Гарик мог сколько угодно хладнокровно говорить с Гэвином тогда в брифовачечной, но про него стоило знать одну вещь: он, вообще-то, хороший актёр.
— Если мы учим не только Осколок, но и меня, не могу не поинтересоваться: тут хоть наливают? Вот Гэвину явно нужно.
«Мы» вырвалось у него абсолютно самостоятельно, но Гарик и ухом не повел. Только перевел взгляд с Веджа на Гэвина и обратно, словно просчитывал, как сильно эти двое успели сговориться и чего это могло теперь ему стоить.
— Давайте начистоту. Чего вы двое хотите от меня? В угол поставить за пиратов, раз уж я здесь? Ну так ставьте быстрее, я отстою свое и полечу дальше по делам. Объяснений? — Гарик мог бы завести шарманку про уровни допуска к засекреченной информации РУНР, да только толку? Поэтому он лишь сделал кислое лицо: — Я не в большем восторге от случившегося, чем Гэвин. Но я не мог отказаться от той миссии, и я не мог поступить иначе на ней.
Единственное, что Гарик мог — это дождаться, пока как можно больше пиратов снимется с корабля в МЛА или спасательных капсулах, прежде чем заходить внутрь. Однако ждать слишком долго он не мог тоже: на кону стояли жизни похищенных. Дурацкая вышла миссия, дурацкая ситуация, и Гарик уже сотню раз успел подумать, что еще он мог сделать иначе. Да ничего, по сути. Ничего не мог сделать. Пиратам повезло, что та Проныра, Варт, оказалась на корабле, иначе крови было бы еще больше. А так даже ничего — человек на Кессель уехал. Благодарит там небось все звезды сейчас.

Гарик выждал еще три секунды, чтобы убедиться, что это «открывай» ему не послышалось, а потом с готовностью поднялся с места и отправился к сейфу, внутри которого оказалась не только выпивка, но даже чарки к ней. Значит, его по-разведчески скупое объяснение или удовлетворило всех присутствующих, раз даже Гэвин не запротестовал вслух, или его решили споить и выведать всё позже. Это они зря, конечно. Опытный разведчик знает, что в случае подпития надо давить гашетку бредогенератора в пол и ни в чем себе не отказывать. Скрытый дверцой от сейфа, Гарик поморщился, пока разливал по чашкам веджевы сокровища.
В том, что крестокрыл его обыщут и астромеха допросят, он не сомневался, но ничего особо конкретного или компрометирующего потенциально добытая информация им на этом корабле не даст. Да и вне этого корабля тоже. Призрачная делала свою работу чисто, не докопаться. Оставалось только надеяться, что Ведж, Гэвин и все остальные здесь будут слишком увлечены своими учениями, чтобы совать свои разнокалиберные носы в дела РУНР и дальше.
Ногой прикрыв дверцу сейфа, Гарик, державший в руках три кружки с щедрым количеством спиртного, развел руками в ответ на досаду Веджа. Вернувшись к столу, он поставил по кружке перед каждым и сел обратно в кресло. Предложение звучало так, словно от него стоило немедленно отказаться. После одного глотка из кружки оно звучало так, словно его стоило обдумать. После второго — обдумать и отказаться. Гарик опустил руку с кружкой и устало протёр глаза, подпер подбородок кулаком, кинул взгляд на Гэвина. Вот что тот сейчас подумает? Ничего хорошего не подумает. Но Гарик все равно заговорил:
— Только если ты разрешишь нам стрелять по-настоящему, — он пожал плечами, мол, не мы такие, это жизнь такая. — А понарошку это для нас не имеет никакого смысла.
И даже может быть опасно, но это Гарик мог сказать разве что выражением лица.
Вот уж что окончательно доказало бы Рану, что с ним можно поделиться планами и секретами, так это смелое и оголтелое нападение на учения новореспубликанского флота. Это можно было бы закрутить, ввернуть в их отношения, как почти подарок, как проявление лояльности или согласие с идеями; насколько понимал Гарик по обрывкам слухов и домыслам, регулярная армия не вписывалась в прекрасную свободную галактику будущего Рана Батты. Ничего, сделанное понарошку, Рана не впечатляло. Поэтому пришлось вырезать несчастных пиратов, которые просто по случайному стечению обстоятельств оказались знакомы с Призрачной в их альтер-амплуа и могли, в случае неудачи, пустить всю их кропотливую работу под откос. Поэтому Делайю пришлось разносить по-настоящему, с жертвами, поэтому военно-космические силы, среагировавшие на атаку, тоже пришлось разносить по-настоящему, поэтому Гарик и сейчас стрелял бы по-настоящему, если бы не опознал Хорна. Всё в последние месяцы было так до боли, до ужаса по-настоящему, что становилось тошно. Но если бы Гарик Лоран не мог этого выносить, он давно выбрал бы себе какую-то другую работу поближе к дому. В штабе бы сидел. С вирренским в сейфе.
Гарик сделал щедрый глоток из своей кружки, послушал, как потеплело в горле, задумчиво посмотрел на остатки. Осталось еще много.
Был еще и вопрос того, что это ненастоящее-настоящее нападение дало бы Веджу. Бывший командир не говорил, что Гарик его, не знает, что ли. Гэвин вот старательно глаза закрывал и оправдывал происходящее. Не все могли позволить себе то же самое; у Гарика, например, были планы пожить в галактике без войны, в которой ему непременно пришлось бы участвовать, бросив всю историю с пиратами. Какое кому дело будет до пиратов, если там Даала соберет свой флот, а Пеллеон вновь поднимется на разрушитель, оставив Бастион. Их всех амнистируют, весь Кессель амнистируют перед лицом угрозы.
— Что бы ты повесил на мой крестокрыл? Вы знаете, как из-за вас сложно теперь будет выбраться из Осколка? Или вернуться обратно, — чтобы соскочить с щекотливой темы, спросил Гарик и поднял, наконец, взгляд от кружки. Смотрел он не тревожно, но вот теперь — внимательно, вот теперь — по-разведчески.

Гэвин пребывал в том самом состоянии, когда и разговор не ладится, и виски не пьётся, и просто как-то тошно на душе. Вот никаким другим словом он не мог это описать, кроме как ёмким "тошно". По-настоящему, понарошку... его вполне устраивали учения именно этим своим понарошеством, когда в душном тренажёре сидеть на надо, и верить в его муляжи и картинку тоже, а обращаться с истребителем в реальности, стрелять в реальности, иметь дело с реальным соперником, и никого не убивать.
Последнее стало как-то особенно значимым совсем неожиданно. Казалось бы, почти тридцать лет его работа так или иначе связана с чужой гибелью, но впервые она задевала его так сильно именно сейчас. Дарклайтер сделал всего глоток из стакана - вирреннское, как и всегда, было прекрасным, а вот настроение таким похвастаться не могло.
- Хватит, уже постреляли по-настоящему, ещё друг в друга не хватало... - только и ответил он на эмоциональные тирады обоих генералов. Интересно, могли ли психологи промахнуться, и вместо гнева задеть что-нибудь более важное? А чтобы Мордашка точно передумал, полковник достал чуть смятое приглашение из кармана и положил прямо под нос Призраку:
- Держи. В санаторий на Гаталенту лучше слетай, чем в Осколок, - уточнять он не стал, кто это такой щедрый, но о корнях президента приходилось волей-неволей знать. Чай, медитации, ага... Эта часть подарка точно пойдёт Лорану на пользу.

Если бы злость Коррана могла сыпаться с него искрами, то это был бы фейерверк. Он окрашивался бы всеми его оттенками ярости и шипел бы, как попавшая на огонь вода, мгновенно превращавшаяся в пар, и это было бы даже удобнее, потому что все понимали бы издалека - этот детонатор без предохранителя лучше не трогать. Хотя, впрочем, проходящие мимо интуитивно его сторонились, но он даже не занимал мысли вопросом "почему". У него был другой вопрос, ответ на который он собирался получить с Гарика, и это всё, что в данный момент могло его заинтересовать. Даже Уэс не шутил, а преспокойно и необычно флегматично продолжал ковыряться отвёрткой в крестокрыле, однако и это спокойствие хранило в себе, должно быть, двойное дно - просто Хорну были нужны совсем другие ответы и похороненные тайны души другого человека.
К счастью, Ведж дал ему код от двери своего кабинета, хотя с Коррана сталось бы проделать в ней дыру, если бы он не мог её открыть. Он трижды проверил координаты из астромеха, то же самое проделал Уэс и неизвестно сколько раз сделал Свистун, но вне зависимости от действующего лица - у каждого они сводились к Эндексу. Маленькая, проклятая и никому не нужная планета, на которой вдруг всё сошлось воедино. И желание попросту вцепиться Мордашке в горло, как какая-нибудь одичалая гуррысь из кореллианских лесов, по пути из ангара до генеральских покоев у него не уменьшилось. Скорее, даже наоборот - промедление плохо на него влияло.
Здороваться Хорн и не подумал, со сжатыми до зубного скрежета челюстями это вообще трудно. Словам он предпочёл действия, и просто потянул на себя Лорана за воротник рубашки, от души и не жалея сил впечатав спиной ближайшую стену - хорошо, что каюты всегда такие тесные. Тесные, что, кажется, кружка со стола всё же слетела и разбилась, усеяв пол осколками, но кого сейчас интересует судьба кусочка стекла? Не отпустил, побелевший кулак не разжал и ещё сильнее затянул воротник на его шее, заглядывая в глаза - да, у разведчиков со стажем вроде Гарика они всегда обычные, это у Коррана можно было рассмотреть взрыв сверхновой в зрачках. А вот у Йеллы нет, никогда не было таких омертвевших, она всегда умела быть человеком, и с ним тоже, когда он и этого совсем не заслуживал...
- Что ты делал на Эндексе и почему для неё ничего не сделал, а, почему? - пожалуй, будь у него зубы, как у той гуррыси, Морадшка точно чего-нибудь лишился или заработал бы как минимум ещё один шрам на своём лице. И даже разница в полголовы роста никак ему не помешала бы, и сейчас она тоже не мешала, потому что кореллианин был настроен выдрать из него ответ хоть с куском мяса, хоть с клоком волос, хоть с чем-то ещё, если Гарик будет сопротивляться.