- Разрешаешь? - озорно поинтересовался Уэс, на миг коснувшись губами ее уха. От едва сдерживаемого желания голос чуть подрагивал, звучал хриплым мурлыканьем большого кота.
Конечно разрешает. Об этом говорили ее губы, об этом блестели бездонно-темные глаза, об этом легко срывалось ее дыхание, когда пальцы Уэса находили особенно чувствительное место и задерживались там капельку дольше.
Пару раз ему попадались едва ощутимые отметины на бархате ее кожи, но во имя вселенной, нужно быть совершенным отморозком, чтобы обращать на это внимание в такой момент. Каждый имеет право на прошлое, но здесь и сейчас это все не важно, и горе тому, кто рискнет спросить женщину о ее шрамах.
Здесь и сейчас Вега была прекрасна до дрожи, до идущей кругом головы, и он готов был любить ее всю, со всеми загадками и тенями, скользящими в глубине глаз, со зловещими поверьями и очаровательным бесстрашием. И не задавать больше никаких вопросов.
В конце концов, языку и губам можно найти лучшее применение. Снимать ночной ветер с вегиной кожи, ловить биение ее сердца и заставлять его биться быстрее.
Подхватив Вегу одной рукой, Уэс вернул ее к себе на колени, на мгновение зарылся в пушистые волосы на затылке, прошелся длинным движением вдоль всего позвоночника, пока пальцы не скользнули под кружево белья.
Впереди у них была вся ночь, длинная таанабская осенняя ночь. Для всего, и Уэс не спешил. Некуда спешить, пока тепла хватает на двоих.

Отвечать ей сложно еще и потому, что каждое из ее прикосновений, сначала невесомо-легких, потом уверенных и крепких, срывает дыхание, заставляет голову идти кругом, требует действия, а не слов. Прижимать ближе, целовать крепче, горячее.
В ответный поцелуй Уэс вкладывает такую же страсть. Настойчивость Веги безумно ему нравится, и он отвечает ей собственной. Каждую секунду, с каждым новым прикосновением, поцелуем, неровным вздохом он узнает ее, какая она, и как ее любить, с каждой новой маленькой подробностью все больше в нее влюбляется.
А еще Уэс тихо веселится оттого, что все-таки заставил Вегу просить. Совершенно не ставя себе такой цели... ну, может, самую малость.
- Я думаю, - он прерывает поцелуй буквально на секунду, почти не отстраняясь, шепчет, касаясь губ Веги, будто передавая слова на ощупь. - Что ты...
Так же на ощупь Уэс расстегивает ремень, рывком, потому что у любой выдержки есть предел, а он был отнюдь не железным, и терпение никогда не входило в список его отличительных качеств.
- Была бы...
Его хватает только на совсем короткие слова, которые помещаютя между вдохом и новым поцелуем, а еще он слишком занят избавлением Веги от остатков одежды, и тем, что под ней.
- Отличным... напарником... В небе.
Что-то общее и правда есть. Уэс никогда не сравнивал специально, он вообще никогда не сравнивал своих женщин, а с мужчинами предпочитал летать, а не спать. Но там, наверху, в кокпите истребителя он чувствовал себя по-настоящему, полностью живым - и почти так же ярко и остро ощущение "я - живу" накрывает, когда Вега в его руках отзывается на ласку, и просит, требует, разрешает больше. И различие только в том, что в истребителе, что бы ни происходило, Уэс никогда не теряет головы, а здесь, на земле, с Вегой - можно.

Обычно Уэс - тот, кто ведет, и в небе, и в постели. Занимать место ведомого со времен Хота ему случалось нечасто, и наверху это почти всегда признак чего-то пошедшего не по плану. А внизу... Редко кому приходится уступать, редко какая женщина хочет, чтобы ей уступали.
Вега недвусмысленно дает понять, что хочет, и Уэс падает в траву.
Легкое ощущение беззащитности сродни полету без щитов. Но разрешение - можно все - работает в обе стороны, и в этой беззащитности есть своя, особенная острота, как и в неуловимо хищной ауре Веги, и в ярком контрасте холода ветра и земли на коже и жара внутри.
И все же он не может отказать себе в удовольствии немного подразнить ее, легко запутывается пальцами в волосы, гладит плечи, то и дело намеренно подается вперед, заставляя Вегу возвращать себя на место, не так часто и настойчиво, чтобы это всерьез ее отвлекало, так, маленькое напоминание, мелкая вредность. А еще ему просто нравится ее горячая ладонь напротив сердца, и этот огонек шутливого недовольства в глазах, и ее неожиданная сила, такой маленькой и визуально хрупкой.
Он все еще легко гладит Вегу за ухом, когда к теплу ее ладони присоединяется бархат губ. Пальцы дергаются, сбиваясь с размеренного движения, соскальзывают вниз по шее, но и только.
...Свободной рукой Уэс вцепляется в траву, рывком наматывает на ладонь длинные жесткие стебли, и рвущийся из горла хриплый выдох превращается в глухой стон.

Отредактировано Wes Janson (15-11-2021 19:29:39)

Когда Вега снова отпускает его, Уэс ловит момент, притягивает ее к себе и отвлекает долгим поцелуем. Сам тем временем на ощупь находит свою рубашку, подтягивает ближе и одним движением переворачивается, одной рукой все еще обнимая Вегу. Секунду держит ее на весу, потом медленно опускает. Хочется верить, что все-таки на ткань, а не просто в траву.
В хищно блестящем, еще плывущем после недавних ласк взгляде светится что-то зверье, опасно-игривое.
Его очередь.
Уэс еще раз целует ее губы, коротко и легко, а потом спускается ниже, почти не отрываясь, будто мир закончится, если он хоть на пару секунд перестанет согревать грудь Веги своим дыханием. Целует то быстро и ласково, то медленно и жарко - когда чувствует, как она невольно тянется за его губами.
Он, кажется, целиком сосредоточен только на этом, а скользящая по бедру Веги ладонь - это так, просто чем-то занять руки, а меж тем его пальцы перебираются на внутреннюю сторону бедра, длинно гладят нежную кожу от колена вверх, легко, будто случайно задевают влажный бархат и скользят выше, а потом возвращаются, снова, и снова...
Какое-то время Уэс обходится только пальцами, а потом вдруг улыбается хищно, утягивается вниз и следующий длинно-скользящий след оставляет языком.

Такие просьбы - требования - не должны повторяться дважды. Вега тянется к нему всем телом, и Уэс следует ее желанию, подается навстречу, не заставляя ее больше ждать. Не заставляя себя ждать.
Но первое движение в ней все равно выходит издевательски-медленным, чтобы успеть прошептать на выдохе:
- Полетели.
Мир привычно сжимается до точки, в которой только Вега, ее мягкость и тепло, ее дыхание и голос, ее внутренний огонь.
И это в самом деле похоже на взлет к звездам, только вместо страховочных ремней - крепкое кольцо рук. Быстрее, выше, до перехваченного дыхания, до темноты перед глазами, которая рассыпется вспышкой огней и выпустит из плена контролируемой перегрузки в легкость невесомости.
Уэс точно знает, что захочет это повторить, может, не раз и не два, и почти уверен, что Вега захочет тоже. Он сделает все, чтобы захотела.

Уэс довольно щурится и гладит Вегу там, где дотягивается, просто так, ради самого процесса, неторопливо, почти медитативно, как прекрасную большую кошку. Которая сочла его достаточно интересно шуршащим, чтобы поселиться в его постели. До конца отпуска, а там может и дальше, кто знает... Едва ли не впервые в жизни ему всерьез хочется этого "дальше", потому что с Вегой легко, с ней ярко, и с ней совершенно точно не станет скучно до конца отпуска, а может, и дальше.
- Моего или твоего? - хитро уточняет он. А то вдруг она здесь всего на пару дней. Выйдет безумно жаль, если так. Но вообще-то не похоже. В такие места не забираются пробегом, в них отправляются за неспешным, тихим отдыхом. Еще иногда в них ссылают. Может, и Вегу сослали. Она удивительно органична в этом поле под звездами, но ей бы больше пошел блеск искусственных огней. Музыка, движение, множество чужих взглядов и чужого внимания. Чтобы было у кого отбивать ее снова и снова.
Пожалуй, будет интересно украсть ее отсюда. Не прямо завтра, а через несколько дней, когда покой этой обители благопристойности будет достаточно нарушен.

"Слишком скоро" - думает Янсон. Впервые с того момента как заботливое начальство изгнало его из кабинета.
Иногда правда бывает совершенно не к месту, и озвучивать ее не следует, она только все портит.
Уэс довольно щурится, коротко ловит ее губы прежде чем ответить.
- Я тоже вчера думал, что надоело. Планировал побег.
А потом под окно пришла Вега. Принесла с собой огонек веселого сумасбродства, и жизнь сразу перестала казаться такой отвратительно тоскливой.
- Когда тебе здесь окончательно надоет, можем сбежать вместе, - Уэс мурлычет ей на ухо, выходит нечто среднее между шепотом и поцелуем. - Чтобы отдыхать как не следует.
В этом "не следует" - обещание всех оттенков неправильного, неподобающего и неприличного.

Короткое мгновение Уэс смотрит на девушку в объятиях по-новому.
Вега знает толк в "неподобающих" развлечениях. До сих пор ему не доводилось красть своих женщин настолько буквально.
О том, какое это безумство - предлагать подобное мужчине, которого знаешь меньше суток, Янсон не задумывается. Сейчас ему кажется, что они с Вегой знакомы уже тысячу лет, и ведь он точно знает, что ни за что не причинит ей вреда, и она тоже знает. Только еще одна веселая игра.
- Обязательно, - обещает он. - Обязательно украду. Подло. Ночью. И не скажу, куда.
Улыбка выходит многообещающей, опасной. Почти что хищной. Тот же оттенок опасности звучит в шепоте:
- Ты ведь любишь не знать, что ждет в конце.
И чтобы было немного страшно, и чтобы думать, не причинят ли ей вреда. Уэс запомнил. И похищение уже спланировал, где-то между поцелуем в губы и поцелуем в трогательно-беззащитную шею.
...И когда - не скажет тоже. Пусть останется сюрпризом. В неизвестности, пусть даже частичной, есть своя прелесть.

- Я хуже, - Уэс улыбается в ответ, и непонятно, шутит он или смертельно серьезен. - Но могу побыть для тебя пиратом. Хочешь?
Классическим таким, как пишут в книжках и показывают в приключенческих голо. Потому что настоящее... Нет, Вега вряд ли хочет знать, какое оно - настоящее.
Это плохое направление мыслей, совсем не для этой ночи, но хорошо, что есть Вега, тепло ее тела и вкус ее кожи. В ней - с ней - легко забывать обо всем лишнем.
Когда фонарь в траве гаснет, они все еще слишком заняты друг другом, чтобы замечать такие мелочи.

Потом они возвращаются назад в густой, почти непроглядной темноте. Зловещим шепотом рассказывают друг другу жуткие истории и тут же смеются над ними. Надолго залипают под горячей водой, потому что кому-то из них конечно же приходит в голову гениальная идея забраться в душ вдвоем...
Наутро прошедшая ночь кажется Уэсу ярким, фантастическим сном. Казалась бы, если бы в реальности Вега не спала рядом, уютно закинув на него ногу.
Несколько долгих - для разнообразия, приятно долгих - минут он раздумывает, не украсть ли ее прямо сейчас, и решает, что нет, воровать разумных до первого утреннего кафа - безжалостно.