Хартер Калония и её визит сюда, на Таллаан, все никак не шли у него из головы. Неделю, другую — и выход всё же нашёлся. Да, он не мог никого отправить — из флота, но кто сказал, что только флотом всё должно ограничиваться? Гарм написал Рану очень короткое сообщение, как всегда, ничего не поясняя. Если бы в нём ещё не было координат, то оно состояло бы из одного слова.

Он не просил его прилетать к какой-то конкретной дате, потому что по сути своей эта война была каждый день одинакова, и сутки с сутками перепутать было легче, чем помнить, где их начало, их конец. Сектор Тапани, конечно, с базированием здесь Второй группы немного ожил, однако это совсем не дыхание мирной жизни — роились корабли вокруг верфей, но не грузовые, не торговые лавки. Иногда верфи забивались больше, иногда меньше, но подсветка и движение не гасли никогда.

В конце концов, когда бы Батта-младший не прилетел, у него всегда найдётся в сейфе не начатая бутылка виски, а когда их не было — значит, именно Ран должен был привезти хоть одну. Кажется, такой подход к знакомствам, подручным и посыльным экономисты назвали бы диверсификацией рисков, но об экономике на третий год безуспешных попыток победить юужань-вонгов уже никто не вспоминал. Львиная доля хоть каких-то доходов из нетронутых регионов шли на запчасти, дюрасталь, много дюрастали, которая на фюзеляжах редко переживала один вылет.

Всё, что оставалось — делать так, как он привык, самостоятельно и в бесконтрольно — во всех смыслах, хороших и плохих. Они оторваны от остальных сил Новой Республики, но этим не ограничивалось — они оторваны от совершенно глупых и губительных решений правительства. Даже если кто-то решит обвинить его в неподчинении приказам, то Бел Иблис с честными глазами не соврёт — он не слышал ровным счётом ничего. Буквально. То есть, он с такими же честными глазами мог и соврать, но хорошо, если не приходится.

Когда ему доложили, что корабль Рана Батты — точнее, что нечто похожее на этот корабль — благополучно устроен в доках орбитальной станции, Гарм неторопливо разлил по двум стаканам вирренское и, когда дверь с тихим шипением открылась, не глядя бросил через плечо:

— Два кубика льда? — и, не дожидаясь ответа, бросил в бронзовеющий напиток два. Не первый раз видятся, а этот славный парень так не проявил себя самодуром за то время, что они знакомы. Ран многое унаследовал от отца, но помимо рассудительности и острого ума он был молод и не тратил это время своей жизни на просиживание пыльных стульев в пыльных кабинетах и лабораториях.

У Иблиса вот пыли никогда не было.[LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me/viewtopic.php?id=672#p4886">IDENTIFICATION CARD</a><div class="lz-hr"></div><b>Гарм Бел Иблис</b>, генерал новореспубликанского флота, командующий группой флотов «Два»[/LZ]

Даже если бы Ран не согласился на два, он бы ничего не поменял. То есть, если ему вовсе и не нужен лёд, пусть самостоятельно вылавливает их из стакана. Быстро меняющиеся привычки — признак людей ненадёжных и непостоянных, у которых всё случается как порыв солнечного ветра. Сначала ты мёрзнешь в вакууме, а потом тебя обдаёт потоком жара, мгновенно переводящего тебя из состояния ледышки сразу в облачко пара. Словом, такого он не любил, подобных людей избегал, и Батта пока не показывал себя с этой стороны. Тем лучше — правда, для кого именно, Гарм не уточнял.

Он и сам расслабленно сел в кресло напротив, будто они совсем здесь не на войне и не по скорбным делам.

— Я заметил по тому летающему решету, на котором ты прилетел, — Бел Иблис толкнул стаканы на столике к каждому. — Этот сектор ещё получается оборонять и удерживать. Без республиканских надзирателей это получается немного лучше, — он чуть подёрнул уголками губ. От него это не звучало так, как должно было — в смысле, не очень странно, как это могло бы из уст генерала Новой Республики.

Во всяком случае, кто посмеет сказать ему, что он должен, что не должен? Даже если подумают, всё равно вслух не скажут. Или не Иблису.

— У меня есть дело, которое может сделать ещё более мелкое сито из твоей посудины. Ремонт за мой счёт, — Гарм отпил вирренского, как о погоде говорил, а не предлагал полететь туда не знаю куда за тем не знаю кем.[LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me/viewtopic.php?id=672#p4886">IDENTIFICATION CARD</a><div class="lz-hr"></div><b>Гарм Бел Иблис</b>, генерал новореспубликанского флота, командующий группой флотов «Два»[/LZ]

По нему было сложно угадать, что там пряталось за тонкой линией губ — хотя, кажется, Гарму это и не было очень важно. Когда ему вообще было что-то важно, если дело касалось чужих чувств и не касалось дела, его личной заинтересованности и ему одному ведомых мотивов? Да, он упёртый — и упрямо не замечает всего этого, вроде бы лежащего на поверхности. Или не лежащего, но это не так уж важно, если сделать вид, что ничего такого не существует.

— Не привыкай, — без всякой задней мысли спустил Иблис его с небес на землю. То есть он, разумеется, предложит ему, где отдохнуть, пока из его решета сделают жестянку погерметичнее, способную выдержать что-нибудь большее, чем тычок пальцем в борт.

Он выдержал вольготную паузу, отпивая из своего стакана — да, было бы куда лучше просто молча сидеть и пить, вирренское весьма самодостаточно, но...

— В последней битве при Билбринджи пропал один корабль, а вместе с ним — командующий им полковник. Я хочу, чтобы ты нашёл его, или хотя бы узнал, что с ним сейчас, — завуалировано он о смерти на этот раз, впервые за годы этой войны, где с ней уже следовало бы сродниться, свыкнуться, как со старой женой рядом.

И совсем неважно, что в том сражении его не было. В конце концов, пути его чаще всего неисповедимы.[LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me/viewtopic.php?id=672#p4886">IDENTIFICATION CARD</a><div class="lz-hr"></div><b>Гарм Бел Иблис</b>, генерал новореспубликанского флота, командующий группой флотов «Два»[/LZ]

Насчёт привыкания Ран лукавил — к хорошему очень легко привыкнуть. Вот сам Гарм привык, и теперь неминуемо и постоянно создавал вокруг себя комфорт, от каюты до базы. Или базы размером с планету, когда оказалось, что прежняя военная система не способна сохранить всё это возводимое. Кто-то скажет, что из-за прошлого в политике кто-то зажрался, но Иблис совершенно не соглашался — лучшее как раз было врагом хорошего.

— Тавет Калония. Не так давно с повышением был переведён с повышением под командование Веджа Антиллеса, — генерал, конечно, ничего ни лицом, ни голосом не показал (ах, опять это политическое прошлое), но соотечественнику тоже ещё предстояла долгая лекция, полная неудовольствия и прочих разочарований. Просто для её исполнения требовалось личное присутствие, а из этого заповедного края ещё следовало выбраться. Во-первых, как минимум на несколько дней, а во-вторых — слишком близко к глупцам, которые завели их в это удручающее состояние убегающих и проигрывающих. И ещё неизвестно, что не нравилось ему больше, но сам Гарм склонялся больше ко второму. У него была ещё одна привычка — не окружать себя идиотами. Жаль, что на любой встрече с Кре'феем и Антиллесом всегда будут мелькать какие-то рожи с сальными глазками разной степени титулованности, секретари и адъютанты, а с ними — ещё и адъютанты адъютантов, протиратели экранов дек и нажиматели кнопок на голостоле. Даже столик в кантине, чтобы пропустить стаканчик-другой за частной беседой о погоде, потребуется бронировать заранее и пытаться оторваться от всей свиты. Безуспешно.

Другое дело, если ты сам устанавливаешь правила — хоть бы и на клочке галактики. Хоть бы и полузаконно, но военное время всё простит.

— Привезти сюда, в как можно более лучших условиях. И состоянии, — он всё же решил уточнить, а то, знаете ли, чувство юмора иногда опасно и неожиданно просачивается сквозь размытые формулировки.... — Можешь прилетать на ремонт столько, сколько понадобится, до тех пор, пока что-нибудь не найдёшь — или его не найдёшь, — так или иначе, сейчас эдакий абонемент на бесконечное количество дармового латания дыр, появляющихся быстрее, чем успеваешь моргать, стоил многого.

Впрочем, за Калонию Бел Иблис был готов столько заплатить.[LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me/viewtopic.php?id=672#p4886">IDENTIFICATION CARD</a><div class="lz-hr"></div><b>Гарм Бел Иблис</b>, генерал новореспубликанского флота, командующий группой флотов «Два»[/LZ]

Нет, Гарм по-прежнему не повёл ни бровью, ни какой-то другой мышцей. У каждого есть свои заветные желания, нереализованные детские мечты и милые странности.

Ну, подумаешь, мальчика воспитывал гениальный отец (а все гении, как известно, слегка — или не слегка — сумасшедшие), который не покупал ему собаку, и теперь он наконец вырос, дорвался. И не то что бы Иблису было жалко найти щенка...

Всегда должна быть мечта. Такая, заветная, которая близко, но ещё не в руках, и ещё чуть-чуть — дотянешься, только чуть-чуть, ещё немного, последний шаг. Хорошо, когда мечта может быть и мотивацией в деле, тебе полезном.

— Когда Тавет будет здесь, тогда и будет тебе чархаунд, — он шумно поставил стакан на стол. Не просто так он уточнил именно это — новости на собаку не меняются. Душа на душу — или на тело без души.[LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me/viewtopic.php?id=672#p4886">IDENTIFICATION CARD</a><div class="lz-hr"></div><b>Гарм Бел Иблис</b>, генерал новореспубликанского флота, командующий группой флотов «Два»[/LZ]

Ран был осторожен в словах — Гарму нравилось, когда обещаниями и клятвами не разбрасывались направо и налево, будто те не имели веса. Каждый такой сказанный вслух обет был камнем, прикованным к ноге, дюрабетонной плитой, ложащейся на плечи — такую ношу надо было выбирать по силам, осторожно, потому что с каждым новым грузом идти тяжелее, а однажды можно не сдвинуться с места и каждое случайное слово могло проложить дорогу в могилу. А путь туда, между прочим, куда короче, чем кажется.

— Лежи. Каюту тебе найдут, — это прозвучало будто между прочим, почти с лёгким пожиманием плечами, насколько это могло быть заметно в его монументальной фигуре — быт Бел Иблиса интересовал почти никогда. Пока для жизнедеятельности корабля или базы всего хватало, этого для него не существовало — а квартирмейстеры не зря ели своё первое, второе и десерт. Все ели — вместе с ними.

Вопрос о Бригаде мира был ожидаем меньше — или это они так помогли изрешетить корабль Батты, что было на кого точить зуб?

— Каждый подготавливает себе место в новой галактике по-разному. Да и эта новая галактика видится каждому по-разному, — Гарм смочил горло глотком из стакана. — Правда, такие предприимчивые коллаборационисты всегда в упор не видят одного — даже если они выбрали верную сторону, победителям они тоже не нужны. Предавшие однажды имеют привычку предавать ещё не один раз, и никакие заслуги не восстановят доверия, — и в этот раз генерал был тоже в этом убеждён — всё же, юужань-вонги не были дураками. По крайней мере, за годы, что они боролись, он не заметил за ними такой черты.

— В конце концов, ты тоже не остался вольным одиночкой — и тоже выбрал, с кем сотрудничать.[LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me/viewtopic.php?id=672#p4886">IDENTIFICATION CARD</a><div class="lz-hr"></div><b>Гарм Бел Иблис</b>, генерал новореспубликанского флота, командующий группой флотов «Два»[/LZ]

Все так думали. Думали, но не понимали, что они делают.

— Никого — кроме себя. Образа жизни. Привычек, — Гарм посмотрел на Батту через коричнево-бронзовой виски. — Любой выбор — это предательство. По сути своей, нет никакой разницы — выбор между Республикой и юужань-вонгами такой же, как между двумя позициями в меню ресторана. Ошибка приведёт к новому устройству галактики — или к расстройству желудка, — он мог позволить себе размышлять в какой-то мере цинично.

Как знать, к чему эта война их приведёт — но, в худшем случае, они все умрут, а там уж сложно сказать, представится ли им ещё шанс размышлять так, как хочется.

Бел Иблис с кивком согласился и отпил немного из стакана — а потом не согласился.

— Она не наша, Ран. Мы такие же захватчики, как и вонги — просто успели прийти сюда раньше. Возможно, мы отстоим своё право на власть, — он шумно поставил на стол стакан, — или потеряем, как и те, кто был до нас, — он заглянул глаза в глаза пирату.

Непогрешимый, первозданный закон вселенной. Звёзды поглощают друг друга, камни крошат камни — тот, кто сильнее, тот и прав. Наверное, только к восьмому десятку, когда ты увидел своими глазами слишком много для одного, эти глаза начинают видеть всё бесстрастно, без иллюзий — особенно без иллюзий о собственном могуществе и вечности. Потому что нет никакого могущества, нет вечности — всё умирает, сгорает, тлеет.[LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me/viewtopic.php?id=672#p4886">IDENTIFICATION CARD</a><div class="lz-hr"></div><b>Гарм Бел Иблис</b>, генерал новореспубликанского флота, командующий группой флотов «Два»[/LZ]

— Власть — всего лишь обмен. Договор, в котором одна сторона не хочет самостоятельно заботиться о безопасности, пропитании, крыше над головой и будущем, а другая — соглашается взять на себя эти обязанности и за это берёт с каждого по чуть-чуть, собирая налоги и, главное, личную свободу — по кусочку. Каждая берёт кусочек своего размера — Империя отбирала больше, Республика берёт её меньше... Вонги всего лишь впервые решили забрать её всю, — Гарм пожал плечами. — А общее благо почти никогда не пересекается с благом личным, и большинство разумных не способно обделить себя. Их нельзя в этом обвинить — всё более чем в рамках инстинктов живого. Странным было бы другое — если бы каждый стремился облагодетельствовать другого, обделяя себя, — он обходил остроту формулировок потоком воды — Ран всё же был моложе, его кровь ещё бурлила, сердце требовало справедливости, горячая голова принимала решения отчаянно. Ненавидеть — так от души, проклинать — со всего размаху, мстить — с нулевой чувствительностью летящей кометы, чтобы от горящих мостов пламя во все стороны, искры водопадами... Потом приходит, что даже у полутонов есть полутона, и не всякий белый — белый, а чёрное — чёрное. И чистые цвета — они, по сути, искусственны и уродливы. А если цвет тебе не подходит — всегда есть его сочетание с другим, и вот он становится вполне сносным, терпимым.

Терпимости в Батте нет. И в Бел Иблисе её тоже нет — ни в ком нет её абсолютной, у каждого она приобретает свою причудливую форму, которая выдерживает свою нагрузку. У кого-то разлетается фарфоровыми осколками, другой же можно заколачивать заклёпки на звёздных разрушителях.

— Впрочем, до хоть сколько-то изменившейся галактики мы вряд ли доживём, так что переживают об этом пусть наши внуки, — и пусть Ран считает его пессимистом, а это — ужасно пессимистичным тостом.

Иногда Ран был так непроходимо наивен, что, казалось, он состоит из каких-то разных людей — от подростков до столетних стариков. И каждый раз выпадал кто-то случайным образом, и с крайне рассудительными и взвешенными суждениями соседствовал вот такой вот святой идеализм и неразбитые ещё розовые очки.

— А кто сказал, что им вообще нужно учиться что-то делать самостоятельно? Подавляющему большинству жителей галактики не нужно ничего больше сытого брюха, чистой постели и мыльной оперы по голонету. Если есть ещё немного свободных кредитов и выпивка — жизнь приближается к идеальной. Семья, жена, дети и карьера — опционально, — может быть, Гарм звучал цинично, но как есть. Работа сенатора часто проходила в разъездах и разнообразных визитах, и чем дальше он удалялся от Центральных миров к Внешнему кольцу, тем отчётливее в городах и поселениях он видел одно и то же. Там, где процветает голод и бедность, не добиться развития и улучшения жизни даже застраивая всё пространство библиотеками, операми и галереями искусств. Мысли о высоком плохо усваиваются на голодный желудок и высыпаются из дыр на одежде.

Иногда, конечно, это к лучшему — под возвышенное проще подделывать всякую лапшу, чтобы она дольше держалась на ушах.

— Никакое. В конце концов, кто-то всё равно останется несчастным — или один, или несколько. Нельзя сделать всех до одного счастливыми, — Гарм правда, здесь отставил стакан и легко растёр ладонями лицо — выбор блага и счастья был знаком ему ближе, чем нужно.

И с точки зрения человека, выбравшего благо общее вместо личного, этот выбор лучше вообще никогда не делать.

Благо — понятие вообще растяжимое. Даже, скорее, оно относилось куда больше к сумасшедшим, потому что благо благом часто не является. Вонги, кстати, тоже считали своё завоевание благом, но почему-то они сидели здесь и отчаянно сопротивлялись, называя войной, интервенцией — чем угодно, в общем, но никак не благом.

Личное благо — дело куда более индивидуальное и, соответственно, застрахованное от таких несостыковок, потому как благо здесь никому не должно предназначаться, кроме себя единственного. Это снимает некоторые ограничения.

— В том, чтобы наверняка знать — я сделал всё, что мог. Сложно жить одолженной жизнью и не оправдывать каждый день, — он не поднимал глаз от стекла стакана и отражения света в нём. За тридцать пять лет он так и не снял с пальца обручальное кольцо, привык к тяжёлому и холодному ободку на коже, пусть и не хранил нигде, даже в самых личных уголках своих многочисленных жилищ, никаких фотографий жены и детей. На голофотографиях были просто давно мёртвые люди, а его жизнь — как он надеялся — был более полезной, чем запечатлённое мгновение прошлого. Злые языки, возможно, сказали бы, что ему трудно смотреть на их лица, однако это так давно всё прошло, что, пожалуй, уже никаких чувств у него не осталось.

Это уже всего лишь было, но то, чем он занимался — было сейчас, и он мог ещё в силах делать. Хоть что-то делать, чтобы ничего не было зря.