Ку-Куинн же словно и не замечал настроения собеседника, слишком занятый своим собственным. Оно и понятно.

— А я уже, признаться, приготовился к худшему, — продолжал он. — Умереть, вот так было бы очень глупо. Но тут Вы! Все-таки замечательно как, дорогой мой!

Радость рвалась наружу и профессор никак не мог выразить её всю, и на предложение об одежде беззаботно махнул рукой.

— Ох, дорогой мой, одежда — это такая мелочь! Прошу Вас, не утруждайте себя! Но разве что обувь, да.. А то, знаете ли, в одних носках холодно, — Ку-Куинн посмотрел на торчащие из-под серого старого комбинезона оранжевый и синий носок и пошевелил пальцами ног. Поднял взгляд на Рана, улыбнулся. — И за обед был бы Вам признателен, кажется, что я неделю не ел! И врач не помешал бы. Но Вы же как потратились! Знаете, об этом не переживайте, дорогой коллега, доберусь до дома, и смогу выкупить себя у Вас.  — Он тихо засмеялся, — А то знаете, так нелепо получилось. И коты.. Не думаю, что они гнусные, хотя гнусными делами занимаются, но и их можно понять. Да и отнестись они ко мне могли куда хуже, и тогда я бы с Вами не разговаривал бы, дорогой мой.

Недавний плен, холод и бьющийся внутри страх уже казались чем-то давнишним.

Профессор мягко взял Рана за локоть.

— Дорогой мой коллега, только не спорьте, пожалуйста. Если Вас смущает перевод суммы, то можно это сделать незаметно. Заплатить за себя — вопрос чести, если хотите. А кафом я Вас обязательно угощу, и конечно же не в столовой, с меня целый обед. Хотя Вы правы, таких булочек, кажется, больше нигде не делают!

При воспоминаниях об  воздушных сдобных булочках с нежнейшим заварным кремом в животе у Ку-Куинна громко заурчало. Профессор смущенно улыбнулся и потер живот, переступая порог каюты. Ладно там булочки, но сейчас он бы не отказался даже от лукового супа, на который обычно смотрел с большим сомнением.

— О, да.. Риск был, — кивал Эш стараясь идти в ногу с Баттом. — В следующий раз я постараюсь быть более осторожным.

Комбинезон оказался слишком велик, поэтому пришлось отпустить руку коллеги и придерживать штаны, чтобы не споткнуться. Да и чаще смотреть под ноги, чем по сторонам. Ку-Куинн подумал, не заправить ли штанины в носки, а то как-то не вежливо по отношению к Рану получалось.

— О, научная работа? — профессор оживился и поднял на коллегу глаза. — Не поделитесь? Все это очень интересно..

Договорить он не успел, потому что за очередным поворотом на них вышел тот самый дурос, который ранее принес одежду. Выглядел он.. ну как хрестоматийный пират он и выглядел.

— Здравствуйте? — поздоровался Ку-Куинн, но дурос никак не отреагировал на слова пленника, а обратился напрямую к Батту.

— Капитан, две новости. Хорошая. С Кореллии передали маршрут, добыча наваристая, жирная. И они как обычно — за процент, но в этот раз хотят сильно больше. Соглашаться на сделку и принимать ли координаты добычи или слать их?  И вторая. У точки выхода — республиканский тральщик, наш информатор сообщает, что ждут конкретно нас.

Дурос замолчал в ожидании ответа, но пока он говорил брови профессора неумолимо ползли вверх, а челюсть — вниз. Как все осталось на одном лице оставалось загадкой.

Ку-Куинн позволил затолкать себя в лифт и, пока двери не закрылись, еще смотрел круглыми глазами на дуроса. Когда смотреть стало не на кого и они поехали — то ли вниз, то ли вверх, не понять — профессор наконец перевел взгляд на Рана.

В голове с некоторым запозданием, но щелкнуло, картинка постепенно складывалась. Он на мгновение прикрыл глаза и сделал пару глубоких вдохов и выдохов, успокаивая дыхание и мысли, которые сейчас бесились, как испуганные звери.

Итак..

— На том, что Вы — пират? — Эш снизу вверх посмотрел на Батта и слабо улыбнулся.

Странно, но дыхательная гимнастика действительно помогла успокоиться. В плену у кошек толку от неё было меньше, но может быть потому что тогда он еще не успел освоиться с происходящим. Или просто вот теперь ему уже терять нечего в руках пиратов. Нечего ли? Хотя, пират пирату рознь, и один существенный момент нужно было уточнить. Ку-Куинн стал серьезным.

— Коллега, у меня к Вам очень важный вопрос... — Он чуть помолчал, подбирая слова, потом решительно начал. — Занимаетесь ли Вы работорговлей? Или может быть как-то содействуете? Вы мне, конечно, можете наврать, но я надеюсь на Вашу честность, потому что это, правда, очень важный момент. Более того, честный ответ может быть Вам выгоден.

Профессор замолчал и стал ожидать ответа, всматриваясь в лицо собеседника.

Соврет ли?

Или будет честным?

— Ох, ну слава звездам!

Ку-Куинн даже не старался скрыть своего облегчения.

Он внимательно наблюдал за Раном и склонен был ему верить. И новость была просто замечательная!

— Вы знаете, у меня просто камень с души свалился!

Профессор подхватил штаны и поспешил за Баттом. Некоторые из встреченных пиратов оборачивались и с любопытством смотрели вслед капитану и его... спутнику?

Когда они свернули, гаталентец худо бедно справился со штанами и снова шел рядом с Раном. При упоминании сегодняшнего дня и покупки, Ку-Куинн внезапно покраснел, только сейчас в полной мере осознав, что его купили — купили! — но тут же отбросил эту мысль, с жаром зацепившись за рассуждения собеседника.

— И я бы с Вами поспорил, если позволите. С одной стороны — да, если разумный вырос в рабстве, не видел иной жизни, то, конечно, он не знает, как это — быть свободным, что с этой свободой делать. Их вырастили безвольными, понятно, что многие из них не знают даже, что можно жить как-то иначе. Но..!

Эш отпустил штаны и вздернул указательный палец, намереваясь сказать что-то соответствующее, но запнулся о штанину и растянулся бы на полу, если бы не успел ухватиться за стену. 

— Ох..! Так.. О чем я? А! Коллега, вот Вы представьте просто, как здорово, что можно не только освободить разумных, но и научить их, как это — быть свободными. Просто выкинуть вчерашних рабов в жизнь — было бы очень безответственно. Потому что многие из них — Вы правы, не умеют жить сами. Они будто живые дроиды, и, звезды, это поистине ужасно, во что может превратить живое существо неволя! — Ку-Куинн сокрушенно покачал головой, но тут же глаза его снова засияли. — И вот — иногда очень медленно, но если всё делать правильно, то рано или поздно это произойдет — ранее пустые глаза освобожденных начинают оживать. Они сами будто рождаются заново.. Ох, дорогой мой, Вы не представляете, какая это радость! Каждого шаг за шагом учат, как это — жить, как это — выбирать самим. А до этого, как это хотеть — самим. Но первостепенно — как это думать самому, решать самому. И как не бояться, конечно же! Не бояться жить, не бояться решать, не бояться ошибаться. Ох! Очень и очень много в них страха, а он плохой спутник в здоровой жизни. Но и с ним можно справиться постепенно. И вот уже не бедняги, к которым Вы, может быть относитесь с презрением, но полноценные члены здорового общества. Прекрасно же, дорогой мой?

Возбужденный своей речью, разрумянившийся профессор взял паузу, чтобы отдышаться. Он был готов говорить и дальше, но надо дать и собеседнику высказаться.

— И скажу! — Эш решительно кивнул. — Да, случаются рецидивы. Да, спасенные сбегают и возвращаются к рабству, к знакомой жизни. Да, это случается не редко, на самом деле, куда чаще, чем хотелось бы..  — Он опустил глаза, тяжело вздохнул, но тут же их поднял и продолжил твердо. — Но так что это меняет? Это знаете, иногда даже самый лучший хирург не может спасти жизнь пациента. А бывает и пациент сам губит свое здоровье космическими скоростями. Но разве это значит, что вообще стоит отказаться от медицины? Никого не лечить? Ничего не делать? — Сделал паузу, чтобы перевести дух и уже более спокойно продолжил. — Нет, конечно. И, если из сотни спасенных, половина сможет научиться жить, выбирать, сможет стать свободными — это, знаете, дорогой мой, уже стоит всех усилий. Да даже если один из сотни! Это целая чья-то жизнь.

Он бы и еще говорил, но они вошли в какую-то комнату. Эш остановился в середине, осмотрелся и сразу же взгляд зацепился за картину, профессор подошел ближе и довольно покивал.

— Да Вы — ценитель прекрасного! — Эш сощурился, внимательно всматриваясь в синюю дымку утренних гор. — Это подлинник или такая хорошая копия?

С пирата сталось бы повесить у себя в комнате и оригинал.

Профессор рассеянно покивал, всматриваясь в картину. Все-таки раньше творили не в пример лучше нынешнего, это же надо — так передать чистоту и свежесть раннего утра,  да этот воздух будто звенит!

Эш даже поежился, так ясно представил себе холодный рассвет в горах. От чувственных переживаний его отвлекли переговоры Рана. Ку-Куинн резко развернулся от картины.

— Эм, дорогой коллега, я надеюсь, Вы не лишаете этого Пеша последней рубахи? Но да, наверное, нет.. — Он растерянно улыбнулся.  — В самом деле, вряд ли это было бы возможно на пиратском корабле.

И чего это его так взволновал этот вопрос? И не отбирают, покупают же..

Ку-Куинн устало потер виски, а потом и все лицо целиком, разгоняя кровь. Все-таки сколь бодро он не готов был вести дискуссии, но вторые сутки без сна давали о себе знать. Профессор потоптался-потоптался, но потом занял хозяйское кресло. Ну не кровать же..?

— Знаете, — дослушав собеседника вздохнул гаталентец, у него было стойкое ощущение, что Ран просто перефразировал ему его собственные выкладки, особенно последней фразой. — Мне кажется, мы с Вами говорим об одном и том же, только зашли с разных сторон.. — Он подвигал перед собой рукой, пытаясь изобразить, что имеет в виду. — Вы говорите про то, что было «до» , я про «после», но по хорошему бы искать ответ на вопрос, что может быть «вместо», — и внезапно широко улыбнулся, вспомнив одну университетскую историю. — Ох, Вы же знаете этот анекдот?

— О!  — сонный профессор как-то даже собрался в предвкушении истории. — Значит идет лекция в Университете, наискучнейшая, сами подставьте тот предмет, который вызывал уныние у Вас. Профессор читает, но студенты — бу-бу-бу, бу-бу-бу.. В какой-то момент лектору это надоело, он делает паузу, а потом произносит: «Чтобы не забеременеть...» — Эш сделал небольшую паузу, и тут же сам изобразил встрепенувшихся на актуальную информацию студентов. — В аудитории тут же тишина, у юношей и девушек ушки на макушках, все внимают, да только профессор продолжает начитывать свою скукотищу. Через несколько минут снова студенты снова отвлеклись: бу-бу-бу, бу-бу-бу. Лектор опять: «Чтобы не забеременеть..» Дальше ситуация повторяется еще несколько раз, и уже после лекции подходят к кафедре самые дотошные. Спрашивают: «Профессор, ну вот Вы говорили.. А что нужно сделать, чтобы не забеременеть?» Тот отвечает: «Чтобы не забеременеть, дорогие мои, нужно пить чай»  «А до.. или после?»  -«Вместо!» — Ку-Куинн улыбнулся собственной шутке, а потом чуть серьезнее добавил. — Но по-хорошему, так бы и по тому вопросу, который мы с Вами обсужда-аали, — он зевнул и прикрыл рот ладонью. — Пили бы все чай, вместо многих глупостей, так и жили бы все давно совсем в другом мире.

Он снова зевнул, устало потер глаза, а потом внезапно чихнул. Чихнул очень не хорошо, так чихают, когда простыли, но раньше организм был в тонусе из-за каких-то внешних дел, а потом в спокойной обстановке как напрыгнет простуда.

— Я бы с радостью с Вами еще побеседовал, но мне действительно не помешало бы всё то, что Вы перечислили, дорогой мой. 

Ку-Куинн обеспокоенно потрогал собственный лоб. Лоб был горячий, но может быть просто руки — замерзли. Профессор помял руки, чтобы согреть пальцы, а потом удивленно посмотрел на Рана.

— Простите? — Он мысленно еще раз повторил про себя вопрос собеседника. — Зачем мне Вас сдавать? Я наверное не понял..  — Растерянно улыбнулся. — Или Вы о том, буду ли я рассказывать другим, как Вы спасли меня от работорговцев?

Ку-Куинн молча наблюдал, как родианец сгружает поднос. Тарелки и стаканы были закрыты крышками  — чтобы не остывало, да и не пролилось, но судя по ароматам эти кушанья могли дать фору некоторым ресторанам Центральных Миров.

У выхода родианец на мгновение обернулся, чтобы еще раз посмотреть на странного гостя капитана. Он уже был наслышан, какие только версии парни не выдвигали! Но слишком долго пялиться тоже нельзя было, поэтому он поспешил удалиться.

Под крышками открылось такое, что у гаталенца забурчало в животе, а голову повело. И хотя профессор не относился к гастрономическим гурманам, а за его режим питания некоторые врачи грозились его насильно с зонда откармливать, но при взгляде на стол, гаталенец не мог не признать, что с определённой точки зрения вся эта затея стоила подобного ужина!

Ку-Куинн обращенную к нему речь сперва слушал с недоумением, и чем дальше слушал, тем больше недоумевал, и все это читалось у него на лице как в открытой книге.

А потом наконец дошло, и Эш расхохотался.

— Какой Вы!  — погрозил пальцем. — Совершили добрый поступок, а теперь боитесь, что он испортит Вам репутацию грозного пирата? Будь по Вашему, мне не сложно рассказать это так, как будет выгодно Вам, а правда о спасении пусть останется нашим маленьким секретиком, — он хитро посмотрел на пирата. — И как же Вы успели поразвлекаться, пока бедный пленник не пообещал за себя выкуп?

Провокация — скорее спонтанная, но вполне осознанная — удалась.

Эш поднял глаза на Рана.

Коротко улыбнулся.

— А это не плата.

Вспомнилась обнаженная, словно вынесенная на свет звездный из музея искусств спина. Всё остальное, что прилагалось к спине, было тоже ничего. Очень даже чего было!

От этих мыслей пульс подскочил, как на гипердрайве, а голову повело. И уже не от голода.

Профессор поднял руку и провел, едва касаясь, пальцами по державшей его подбородок руке.

— Ты мне понравился. Но если не хочешь, то просто продолжим разговор.  — Опустил руку и снова улыбнулся. — Это как раз касается нашей темы про свободу.

Эш облокотился о спинку кресла и тоже тихо рассмеялся.

— Это заботливое отношение к партнеру или нежелание довольствоваться малым, когда можно получить больше? — Отсмеялся и махнул рукой. —  Впрочем, да, помню-помню: какая к звездам забота!

Он еще некоторое время лукаво рассматривал Рана снизу вверх, а потом выпрямился и подсел ближе к столу.  Подвинул к себе тарелку, но потом взял в ладони кружку с чаем и некоторое время просто грел руки, вдыхая ароматный пар.

— Неплохой выбор, — наконец заметил профессор. — Если хочешь, могу посоветовать похожие, но качеством получше. И еще мне кажется, тебе бы понравились острые чаи. Ты пробовал? Тот же «Красный всполох» или «Осенние иглы»..?

Когда Ран согласился с заботой Эш удивленно на него посмотрел.

Он-то думал, что пират будет держаться своей грозности, но, вероятно, это касалось только разговоров вне этой каюты. Внутри же капитан мог позволить себе иногда приспускать образ.. А может быть и нет, может быть все иначе совсем.

— Стоят ли эти чаи того, чтобы их пить? — изумился Ку-Куинн и, улыбаясь, покачал головой. — Какой еще ответ, кроме «да, конечно же, стоят» ты надеешься услышать от гаталенца? Впрочем, прости, подтрунивать не дело. Но ответ тот же — да, они того стоят. Кроме того, что чай действительно полезен для здоровья, среди множества вкусов можно найти идеальный. Если такого нет, то можно заказать под себя разработку нового сорта. С тем вкусом, который наиболее нравится, с теми свойствами, которые нужны. Это довольно дорогое удовольствие, но определенно того стоящее. Как одежда пошитая по конкретным меркам, или.. — он подумал мгновение и привел другой пример. — Или, например, нож, который сделан именно под твою руку. — На мгновение задумался. — Не знаю, делают ли бластер под руку? Не знаешь?

Еда как раз остыла до того состояния, когда можно было бы есть, не обжигаясь. Эш чуть прочистил горло, отпил чаю.

— Касаемо острых чаев, — продолжил он через некоторое время. — Я острое не люблю, поэтому знаю только самые знаменитые острые чаи. Собственно, я их уже назвал. «Красный всполох» — самый острый, напоминает кореллианский перец, острота напитка зависит от времени заваривания. Если мне память не изменяет, есть ежегодные соревнования любителей этого чая, кто выпьет больше и острее. А вот «Осенние иглы» менее острые и больше уходят в горечь послевкусием. Оба чая относятся к теплым, зимним, оба прошли сильную ферментацию. — Пояснил. — Сушку и обжарку, если упрощать. Вкус более густой и насыщенный, чем у тех же холодных чаев. Еще есть, кстати, «Хвост кометы», тоже знаменитый чай, тонизирует не хуже вашего кафа. «Хвост» одновременно и жжется, и холодит — удивительный эффект.

— А ты собираешься закупаться? — Эш оторвался от тарелки и весело посмотрел на собеседника. — Могу сразу продать напрямую тебе.

Горячий суп потихоньку возвращал к жизни, профессор перестал мерзнуть, но вместе с тем его все больше клонило в сон. Ку-Куинн отставил пустую тарелку и снова уткнулся носом в чай, сонно смотря перед собой, а потом усмехнулся и поднял глаза на Рана.

— Знаешь, дорогой мой коллега, мне сейчас смешная идея пришла в голову: можно под вывеской дорогого чая отправить караваном ширпотреб, а когда с товаром что-то случится, то получить компенсацию, как элитную партию.

Эш опустил смеющиеся, но слипающиеся глаза и сделал глоток чая.

— О, нет-нет, дорогой мой! — Эш бы засмеялся, но уже ощутимо засыпал, поэтому просто помахал на собеседника рукой, сонно улыбаясь. — Мне нет необходимости добывать деньги таким способом. Так что это не было деловым предложением. Только информацией к размышлению. Может быть.. Может быть это однажды убережет тебя от конфуза..

Голова дернулась вниз, но Ку-Куинн вскинул её обратно, насилу разлепил глаза. Извиняющимся голосом произнес.

— Премного извиняюсь, но, кажется, я больше не в состоянии поддерживать эту интересную беседу. Мне.. — голова отключалась, все-таки он не юноша, чтобы несколько суток без сна прыгать, и сейчас чтобы договорить приходилось прикладывать усилия. — Мне столо бы вернуться к себе, пока я окончательно не уснул.. — Он могрнул и виновато сообщил. — Но признаттся, я не уверен, что дойду. А это кресло довольно уютное. Не найдется ли только пледа, накрыться?

Голова снова дернулась вниз, а потом так же резко обратно. Глаза уже были скорее закрыты, чем открыты и затихающим голосом профессор продолжал делиться мыслями:

— А с другой.. сто.. роны.. Такая.. схе.. ма.. удо..бна всем.. Всё.. равно.. в.. чае.. мало.. кто.. у вас.. и.. вообще.. Так..

Что именно «так» гаталентец уже не договорил, голова упала на плечо. Ку-Куинн спал.

Обычно профессор спал мало.

Ночью ему хватало часов четырех, впрочем, часто днем устраивал себе тихий час, а в иные дни и полчаса.

В этот раз он проснулся где-то часа через три после того, как уснул, с сильной головной болью и подступающим жаром. Нахождение в одном белье в холодном трюме у котиков сделало свое дело, и Эш заболел. Простуда навалилась быстро и тяжело подмяла под себя. Вместе с подступающей лихорадкой, подступила жажда — в плену не поили, и хотя у Батта гаталентец сперва напился из-под крана, а потом еще и чаю, но обезвоживание чувствовалось.

Ку-Куинн словно в мареве добрался до стола, где остался их ужин, быстро влил в себя холодный чай, как вливают алкоголь. Мысли были вялые, тяжелые, медленные. Профессор не удивился, что Ран уложил его в свою постель, принял это как данность. И , понимая уже, что заболел попробовал найти в каюте медпак, но пол и стены шатались, от каждого движения шатало, поэтому Эш поспешил просто лечь обратно. Да и толку от медпака, если с его особенностями ничего из стандартных лекарств ему не помогло бы, а то бы и усугубило ситуацию.. Либо подловить простуду заранее, либо уже переболеть кризис. Помогала от этого одна ядреная смесь из разных трав, которую он сам себе намешал, но единственное место в Галактике, где можно было это достать — его дом на Гаталенте. Так что — поскорее лечь и надеяться, что за сегодня пройдет кризис.

В горизонтальном положении жить было легче, но все равно не очень. Очень сильно не очень. Даже, с некоторой долей вероятностью можно сказать, что очень не. Надо отоспаться, раз нет лекарств, то пусть хоть сон — лечит.

И уже выключаясь, он все-таки догадался вылезти из комбинезона и спихнуть его к ногам. Аккуратно сложить и повесить на спинку кровати ресурсов уже не хватало.

В следующий раз Эш проснулся сильно позже. Это было похоже на выныривание из тягучего болота, ломило голову, ломило тело — его обычная реакция на повышенную температуру. А то, что она была сильно выше обычной говорили и горящие глаза, и ломота.

Рядом кто-то был.

Ку-Куинн повернул голову — даже от простого поворота головы его замутило и он сморщился — и подняв тяжелые веки глянул. А, ну да..

— Это Вы..

И тут же закрыл глаза обратно, даже на слабый свет было больно смотреть.

— Не могли бы Вы.. Не могли бы Вы намочить.. намочить полотенце, и принести? — Эш вздохнул и облизал губы, —  Н-на лоб..