Сознание медленно возвращалось к нему. Финн попытался открыть глаза. Зрение вернулось не сразу, и еще несколько секунд белый потолок комнаты был заключен в темный круг. Голова была пустая. Никак не удавалось подцепить ниточку, которая привела бы к пониманию происходящего. Как он тут оказался? Кто-то из его отряда смог лишить его сознания на тренировке, или он сам невероятным образом попал под огонь противника в симуляторе? Что могло случиться, если он потерял сознание на такое долгое время, а сейчас не может вспомнить, что же произошло?

Финн медленно наклонил голову вбок и весьма удивился. Это место могло находиться где угодно, но только не одной из баз Первого Ордена. Свободного пространства было гораздо меньше, техника была не такой уж и новой, а в некоторых местах была умело перепаяна. Неподалеку лежала куртка, над которой явно кто-то поиздевался, чей-то бластер, стопка датападов; в углу неподвижно стоял медицинский дроид, кажется, в энергосберегающем режиме. В голову пришло имя, которое он слышал где-то раньше, но оно напрочь отказывалось с кем-то ассоциироваться. Кажется, он должен был спасти Рей, однако Финн не мог вспомнить никого из своего отряда (или отряда, с которым он пересекался когда-либо) с таким странным именем.

Как ни странно, ухватился он за аккуратно сложенную кожаную куртку. Когда он взглянул на прожженный материал, в спине что-то заныло. Вспомнились ярко-алые всполохи и жужжащий гул, приближающийся и отдаляющийся с большой скоростью, а вместе с тем незнакомые лица (эта девушка — пилот? эта маленькая женщина — генерал Сопротивления?) начали всплывать в голове. Мерный писк медицинского оборудования вгонял в транс, однако не мешал воспоминаниям плавным потоком возвращаться в голову. Он с осторожностью попытался сесть на кушетке. Последствия были не такими ужасными, как он ожидал. Резкая боль возникла сразу же, но спустя несколько секунд уменьшилась, дав возможность двигаться. Он отсоединил датчики с руки, стараясь ничего не повредить. За повреждение оборудования назначается штраф в размере... Финн встал на ноги. Боль в спине приобрела пульсирующий характер, а шагать оказалось тяжелее, чем хотелось, но оставаться в пустой палате он не собирался. Если он находился на базе Сопротивления — это было хорошо. Если же нет, то Финн знал, что с ним может сделать Первый Орден. И если он у них в руках, то помочь ему вряд ли что-нибудь уже сможет. В любом случае, где бы он не находился — из этого места стоило выбираться.

В коридоре было пусто. Выглянув из дверного проема, Финн увидел лишь несколько медицинских дроидов, движущихся в одну сторону. Никого более разумного, чем те, не наблюдалось и не слышалось. В голову сразу закрались подозрительные мысли о не менее подозрительном коридоре и таком же подозрительном отсутствии людей вокруг. Поэтому дождавшись, когда дроиды пройдут мимо его палаты, Финн незаметно (насколько ему показалось) выскользнул из нее и направился в противоположное направление. Добравшись до следующей арки, он увидел лишь Т-образный коридор впереди. Сначала он решил свернуть направо, потом налево, поднялся, еще раз поднялся, опять куда-то повернул, и в итоге понял, что совершенно не знает, где выход. За время поиска нужного направления боль в спине только усилилась, и теперь отдавала пульсацией при каждом шаге. Финн прислонился к стене и медленно сполз по ней вниз. Он еще жив. Правда, находится черти где, и кто знает, как выбраться из этого места, но нельзя терять надежду, не так ли?

Это ее второй шлем, если можно считать первым шлем Досмит Рэ — имя которой сама Рей так и не научилась читать правильно. И первый ее корабль. «Сокол» она не может считать своим. Не хочет. «Сокол» взят взаймы, на время, у прежнего хозяина.

Она торопливо кивает — с низеньким салластианцем Нунбом она успела встретиться накануне. Бастиана она не  припоминает, но у нее голова идет кругом от обилия данных, имен и названий. На Джакку в поселении было меньше тридцати человек, на заставе Ниима даже в лучшие времена — чуть больше сотни. И теперь база кажется ей огромной. А ей еще нужно успеть ознакомиться с системами управления и навигации, потому что, так уж получилось, что обучающий курс на «Разящем» не предусматривал пилотирование икс-вингов.

Она все еще стоит обнимая шлем, так крепко, словно у нее в руках месячный запас пайков, когда появляется медсестра.

Секунду или две Рей стоит, словно оглушенная, а потом сбивчиво благодарит женщину и срывается с места — впереди По, раньше чем он успевает закончить последнюю фразу. Это не слишком соответствует уставу, но она вообще пока плохо представляет, как именно этот устав работает.

Единственное, что она осознает сейчас — это то, что Финн снова может двигаться и дышать. Сам.

Она добегает до входа в палату и останавливается как вкопанная. Начать поиски определенно лучше отсюда, но Рей сама блуждала по базе не один и не два раза, пока не выучила маршрут хотя бы до столовой. И мудрые советы мастера Люка, такие как «прислушаться к Силе» пока помогают не слишком.

Рей до сих пор больше доверяет своим рукам, ногам, да еще глок-отверткам, чем джедайским фокусам. Исход битвы на Старкиллере кажется ей одновременно и страшным сном, и счастливой случайностью.

Ее беспокоит то, что Финн не стал дожидаться врачей. Впрочем, если бы Рей пришла в себя после стычки с Кайло Реном в незнакомом месте, еще неизвестно как быстро и как далеко, она бы бежала, и чем бы отбивалась от встречных.

— В него ведь не станут стрелять? — настороженно спрашивает она у Дэмерона, улыбка слетает с ее лица и она хмуро оглядывает коридор. — Ну... если что.

На Нииме стреляли без предупреждения. Чаще, конечно били ножом, потому что бластеры были редкостью и носили их только залетные контрабандисты.

В Первом Ордене тоже не тратили время на переговоры, а Рей пока не очень хорошо представляла как с этим обстоит дело на другой стороне баррикад.

Он даже не успел добраться до следующего отсека, когда услышал, как его окликнул знакомый голос, а следом за ним в сознании вспыхнула мысль — где бы он сейчас ни находился, он не один. И все действительно в порядке — зачем бы Рэй лгать ему в лицо? Человек, говоривший с такой подкупающей искренностью в голосе, обнимающий с таким отчаянием попросту не смог бы солгать. Это было ясно как белый день, и Финн обнял Рэй в ответ — нерешительно и осторожно, словно сомневаясь в том, что имеет на это право после того, как подвёл её, не попытавшись разобраться в происходящем и устроив эту заварушку с побегом.

Кажется, Рэй готова заплакать. Финн не уверен в этом, но её волнение, все переживания за него, которые сейчас остались позади, но оставили после себя послевкусие страха, ощущались слишком явно.

— Прости, что заставил тебя волноваться, — негромко произнес Финн. Что тут ещё скажешь? Как оправдаешься? Вместо бесполезных слов, он молча погладил её по голове, как гладят маленького испуганного ребёнка.

Голова всё ещё гудела, область вокруг ранения пульсировала обжигающей болью, а перед глазами, переливаясь всеми цветами радуги, мелькали разноцветные пятна. Только все это сейчас волновало Финна куда меньше, чем судьба того парня, которого он вырубил по дороге из медотсека. Цел ли он? Жив ли вообще? Рука-то у беглого штурмовика была тяжелой… А может быть, вообще лучше промолчать, понадеявшись, что об это случае не вспомнят? Нет. Глупо. Все узнают о происшествии очень скоро, если уже не в курсе.

— Сбежав из медблока, я ударил человека, — признался Финн. Собравшись с духом, он немного отстранился от Рэй и взглянул ей в глаза, чтобы не упустить из виду, как она отреагирует на эту неприятную новость. — Он заговорил со мной и это было… что-то вроде рефлекса, — он не мог произнести вслух слова «страх» и «отчаяние». — Как он, не знаешь?

Смотреть Рэй в глаза было непросто — Финн боялся, что она прочтёт в его взгляде малодушное: «И простят ли мне это?» В Первом Ордене бы не простили, но здесь не Первый Орден. Но назвать хоть одну причину для того, чтобы повстанцы отнеслись к человеку, напавшему на их товарища, со снисхождением, он не мог.

А вокруг уже собрались люди, и Финн не был уверен, будет ли рад видеть среди них другие знакомые лица…

Рей наконец отцепляется от Финна морщит нос, встречается взглядом с По и взгляд у нее слегка виноватый. Ну, самую капельку.

— Спасибо.

Она оборачивается, смотрит как дроид-уборщик с сердитым жужжанием убирает остатки синт-молока с пола и спохватывается.

— Финн, ты же, наверняка голодный!

О еде она не забывает никогда. Сама Рей, если бы ей позволили, и вовсе бы поселилась в сопротивленческой столовой. Пусть даже там нет тех вкусных и, наверняка, очень редких штук, которые подавали в замке Маз, но, в любом случае, столько вкусной еды сразу Рей в жизни не видела.

Жаль только, что осматривавший ее меддроид раз пять повторил и ей и мастеру Люку, что «организм пациента привык к синтетической пище и любая резкая смена рациона может вызвать тяжелые последствия». Разумеется, после этого мастер Люк взял с нее слово, что все новое она будет пробовать с осторожностью.

Поэтому на оранжевые и алые дольки незнакомых фруктов и на белые и темно-коричневые плитки сладостей Рей пока смотрит со непередаваемой тоской.

Рей косится на Дэмерона, вопросительно.

Она подозревает, что существует какой-то распорядок для посещения столовой, ну, такой же как и для посещения ионных освежителей. И душевой. На Ди'Куаре есть вода, и это жутко непривычно, что вместо чуть теплых облаков пара, на голову, плечи, спину, обрушиваются колючие струйки горячей или холодной воды. Рей еще не до конца разобралась с тем, как все эти штуки работают, и все утро путалась в кнопках и ручках.

В общем тут же военная база вроде как. Значит, скорее всего есть какой-то порядок, когда кому есть, когда спать и все такое прочее.

— Мы же можем пойти покормить его и сами, ну... — вот сейчас ее голос звучит почти мечтательно.

Крифф, Финн и Дэмерон точно решат, что она ненормальная.

Но столовая как назло слишком близко и оттуда пахнет у-мо-по-мра-чи-тель-но.