Когда Грейс появляется на новой своей работе, майора Джулиана в здании уже нет. Это к лучшему, думает она, и неторопливо идет по знакомым коридорам.
На ней свежая одежда, и вся она выглядит подозрительно свежо для конца рабочего дня. Это маленькая уловка. Она задержалась, возвращаясь из здания суда, и теперь эта задержка относится не к ее визиту в военную тюрьму, а к невинному желанию заехать домой и переодеться.
Атмосфера в зале суда стояла такая, что хотелось не только сменить одежду, но и принять душ. Стереть с себя все это, словно городскую пыль.
Корран должен знать, насколько тяжело это для эмпата, носить такое с собой и на себе. Грейс еще не умеет иначе. Ей бы научиться получше закрываться, но пока она хочет видеть как можно больше. Она не успела привыкнуть к тому, что ей доступна Сила. Ей хочется рассматривать этот мир со всей его изнанкой. Он слишком похож на яркий калейдоскоп, оторваться невозможно.
Сегодня осколки яркого стекла почему-то режут пальцы.
Дверь директорского кабинета закрыта, и Грейс, оглянувшись, достает ключ-карту. Как новому сотруднику ей не положено иметь такую, это универсальный код доступа, но… Корран выдал ей эту карту, и она не стала возражать.
В КорБезе такие носят агенты-напарники, с доступом к одному и тому же кабинету и одним и тем же ящикам в раздевалках и оружейной. У Хорна нет напарника, у него есть доверенные офицеры, ученики и…
Грейс знает, что должно быть после многоточия в ее случае, но не продолжает мысль. Ей не хочется думать, что Корран позвал ее сюда только из-за этого.
Она медлит и прислушивается ко всему, что в Силе доносится из-за двери. Потом открывает ее своим ключом – слышится сухой щелчок замка – и проскальзывает в кабинет, едва дверь отъезжает в сторону.
Она останавливается у порога только для того, чтобы закрыть дверь снова, а потом подходит к Коррану и мягко опускается на пол рядом с ним.
У него в руке инъектор. Грейс накрывает его руку со шприцом сразу двумя своими, и, собрав в одно целое все солнце, которое было в ней самой, осторожно направляет эту теплую энергию в безопасника.
- Корран, - мягко зовет она.
Ей не хватит сил и умения помочь ему вот так всерьез, но хоть немного…
Грейс тут же находит в нем боль, и боль так жжет в ответ, что ей кажется, будто каждый ее нерв опустили в кипяток. Но это не ее боль. Это только эхо, отражение, и Грейс закусывает губу, пытаясь сконцентрироваться еще лучше, вымыть этот яд из его тела. Если не совсем, то хоть немного.
- Что это, стим? – тихо спрашивает она. – Брось. Лучше я.
Ей очень сложно и очень трудно, она еще не очень хорошо умеет, но волнение за Хорна неожиданно ей помогает. Она много чего хочет сказать, и много о чем спросить, но не прямо сейчас, когда ему плохо настолько, что его энергосистема кажется ей бездонным колодцем.
Колодец болит. Колодец тянет глубже, в бездонную ледяную тьму. Тянет.

Грейс смотрит прямо в яркие-яркие зеленые глаза и не может отвести взгляда, потому что вдруг понимает, почему именно не надо. От этого по коже идет мороз.
Воля Хорна – как тонкий лед, отделяющий ее от чего-то ужасного. Что-то могло случиться сейчас.
Не случилось, потому что Корран еще здесь.
Грейс гладит его руку. Пальцы холодные, но все-таки не такие, как то, что она только что видела в Силе.
- Хорошо, - говорит она, пытаясь справиться с этим мгновенным страхом.
Все нормально. Под ними обоими твердый пол. За окном заходит солнце над Коронетом. Реальность здесь, и вне сознания Коррана она такая же, как всегда. И сама Грейс – все еще капитан Грейс Калум, а не живой, бьющийся в Силе сгусток энергии, которого через мгновение может не стать.
Грейс медленно тянется к Коррану и целует его в висок, на миг задержав губы. Так не целуют случайных любовников. Она не считает его случайным, ей не плевать на его судьбу и на него.
Он остановил ее. А мог и...
А мог?..
Может, этот поцелуй больше нужен ей.
- Глиттерстим, командир? – спрашивает она, когда кожа на его виске теплеет под губами и когда сердце в груди перестает так бешено стучать, и протягивает ладонь за инъектором, не пытаясь забрать его силой. – Давай. Я пока положу его на стол и заварю тебе чаю. Мы... Хочешь, добавим в наш чай виски и посидим здесь с видом на закат?.. Вместе.
Корран ничем не напоминает законченного наркомана, но Грейс не нравится этот инъектор, и то, как он крутит его в пальцах. Как медик, она знает, что попытки давить, требовать и стыдить вряд ли помогут. Пока ему это нужно, он будет колоться. Не поможет никакой детокс. Уговоры могут помочь. Но не давление. Испортишь отношения – не достучишься вообще.
И нельзя отбирать у человека то, что ему помогает, не предложив ничего взамен. Хотя бы виски. Хотя бы на ближайшие полчаса.
Коррану очень сильно нужен психолог. Очень. Но Корран, как подозревает Грейс, к психологам не пойдет. Он уже не пошел.
Она отсюда тоже никуда не пойдет, даже если он вздумает сейчас ее выгонять. Пока нет.

Грейс сжимает в ладони инъектор и не говорит ему, что глиттерстим поможет ему только ненадолго. А потом ему захочется еще.  А потом он увеличит дозу.
Корран безопасник с огромным стажем, он знает, как работают наркотики. И сейчас он, справедливости ради, выглядит все еще лучше, чем тогда, когда его притащили на борт «Сюрприза» и доставили в медблок с такой скоростью, словно он нуждался в экстренной реанимации.
Он нуждался.
Грейс помнит его очень разным. Теперь и таким тоже – сидящим на полу в своем кабинете, спиной к холодному панорамному окну, со шприцом глиттерстима в руках.
Она мягко поднимается на ноги и отходит к столу. Она нетороплива и спокойна, и она движется так специально, чтобы Хорн успел поверить, что она просто выполняет его просьбу.
Как послушная девочка, которую можно выставить из кабинета мягкой просьбой.
Вообще-то она непослушная. И именно поэтому она вообще здесь, на Кореллии, в этом кабинете, и иногда в постели Коррана Хорна. 
Грейс убирает инъектор в верхний ящик стола и аккуратно закрывает его, стараясь не стучать и вообще не производить звуков.
Интересно, что сделала бы на ее месте Йелла Вессири-Антиллес?
Уже арестовала бы своего бывшего напарника? Встряхнула его как следует? Или слушала его так долго, как только нужно?..
С Йеллой он бы говорил.
Грейс не она, поэтому эти мысли лучше выбросить из головы. Ей никогда не стать такой, и она этого не хочет.
Поэтому она достает из кармана вытянутый продолговатый предмет и возвращается на пол, к Коррану.
- Я скоро уйду, - говорит она. – Но тебе нужно съесть это. Я все-таки еще и твой врач.
В ладони у нее смешная детская шоколадка в яркой обертке.
- Я знаю, что тебе очень плохо, и эту дыру так просто не заполнить. Но у тебя кроме Силы еще есть и тело. Дай ему немного энергии. Это немножко вытащит тебя. Несильно, не буду врать, но станет немного лучше. Давай. Открыть тебе? Мне вот всегда лучше от шоколада, если я накосячу из лучших побуждений. Я для этого его и ношу.
Грейс тихо, почти бесшумно смеется, но вообще-то она говорит правду, и даже в Силе это заметно. Еще она надеется, что он все-таки сорвется на нее. Может, начнет кричать.
Кричать хорошо, выплескивать гнев хорошо, а сидеть вот так, бездумно теребя шприц… Это путь в никуда, это как есть себя заживо.

Грейс сидит тихо и ждет, внимательно слушая рассказ Коррана. Она ведь и хотела, чтобы он говорил. Чтобы произносил все это вслух, выпуская из себя то, что разъедало его изнутри.
Иногда медик причиняет боль, чтобы стало лучше. Корран причинял ее сейчас сам себе, и даже не знал, наверное, что из этого выйдет польза.
- Да, - просто говорит ему Грейс, аккуратно разрывает обертку шоколадки, сует смятый фантик себе в карман и снова протягивает ему на ладони батончик. – Корран, ты сделал множество нехороших вещей. Все так.  Только… Наказание никого еще не сделало лучше и ничего не исправило.
Она слегка меняет позу, потому что сидеть на полу жестко, но ладонь не опускает все равно.
- Кроме поступков есть еще ты сам, - она намечает улыбку. – И вот тебе я предлагаю шоколадку. Корран… Тебе сейчас так не кажется, но ты больше того, что ты сегодня сделал. И ты намного больше того, что сделали с тобой.
Она вспоминает об этом намеренно, потому что вся эта его боль, она не только сегодняшняя. Сегодня она просто подошла к поверхности, смешав все свои слои, и поэтому кажется, что она вся об этом злосчастном судебном заседании, но Грейс кое-что знает о ней.