Джин получает увольнительную — и тратит ее на учебу, отдых и общение. Общение не относится к категории «отдых» — Джин требуется прикладывать к этому не усилия, но внимание, и это нельзя назвать полноценным отдыхом.
Но ей нравится — скорее нравится, чем нет, — потому что: а) вовремя опущенный и поднятый взгляд по-прежнему работает; б) приятно знать, что даже без всех этих ухищрений, в действенности которых Джин не уверена, она все равно может быть уверена в халявном коктейле.
Не то что бы Джин испытывает недостаток в кредитах — вовсе нет; скорее это нечто сродни охотничьему азарту, когда важно знать, что мир все ещё работает по-прежнему и беспокоиться не о чем.
Не то что бы Джин близок охотничий азарт — во всяком случае, когда печь идёт о — парнях? — мужчинах. Но нечто сродни тому — почему бы и нет?
Джин удостоверяется, что это — и не только это, но к чему лишние подробности, — работает на людях ее возраста.
Удостоверяется, что если нарисовать стрелки и накрасить губы, работает и на людях постарше.
Это скорее полезный — и забавный — опыт, и Джин решает, что можно перенести его и в повседневную жизнь.
Она все ещё не душа компании, но ей интересно, изменится ли что-нибудь — и если да, то как.
Иногда — перед сном — Джин вспоминает о том, как Орсон гладил ее по щеке, и это — эти воспоминания — приятны.
В ней нет страха, неприятиях или чего-то подобного — это действительно приятно.
Опыт с Саггом не заставляет ее чувствовать себя ущербной, грязной ил неправильной — она даже не задумывается об этом; единственное, что она хотела бы изменить, это застрелить Сага своими руками.
Потому что — и это подозрение вполне справедливо — нечто подобное рано или поздно случилось бы в любом случае.
И лучше — лучше рано.
В этом Джин уверена точно.
Заодно она отсыпается, проглатывает ещё пару книг.
Увольнительная заканчивается.
Никаких новостей, вызовов, ничего.
Каждый день Джин привычно рисует стрелки, а на третий день после увольнительной, подумав, красит губы.
Поправляет волосы, проверяет гладкие манжеты блузки и ровно ли сидит юбка.
Здесь есть определённые стереотипы — и она пользуется ими, потому что — почему бы и нет?
Это удобно.
На третий день после окончания увольнительной она привычно — выверенным движением — вводит код в коммуникатор на дверной панели директора Кренника.
Привычно — чуть более расслаблено, чем обычно, — прижимает к себе планшет.
Три шага, замереть на привычном же месте.
Поднять взгляд, глядя прямо и спокойно — разве что, чуть более сыто, чем обычно, словно стихает нечто внутри, гонящее и гонящее вперёд, — едва заметно — одними глазами — улыбнуться.
— Добрый день, директор, — Джин едва заметно, едва ли на треть сантиметра склоняет голову к плечу. — Я вам не помешаю?
[icon]http://sd.uploads.ru/TNZdL.jpg[/icon][sign] [/sign][LZ]Джин Эрсо, офицер ВСБ, подконтрольна лично Креннику[/LZ]
