Ура! Нам 8 (ВОСЕМЬ!) лет! Давайте поздравлять друг друга и играть в фанты! (А ещё ищите свои цитаты в шапке - мы собрали там всех :))
Ищем самого спокойного и терпимого рыцаря Рен в этом безумном мире
Ищем медицинское светило, строгого медика, способного собрать мясной конструктор под названием “человек” и снова отправить его на работу.
Ищем самого отбитого мудака по мнению отбитых мудаков для Джин Эрсо.
Ищем подрастающее имперское солнышко, которое светит, но не всем.
Ищем генерала Дэвитса Дравена, командира самой задорной разведки в этой Галактике.
Ищем талантливого ученика и личную головную боль Магистра Рен.
Ищем генерала разведки, командира самой отбитой эскадрильи эвер, гениального актера, зловредного пирата и заботливого мужа в одной упаковке.
Ищем По Дэмерона, чтобы прыгнуть в крестокрыл и что-нибудь взорвать.
Ищем лучшего моффа Империи, по совместительству самую жизнерадостную сладкую булочку в галактике.
Ищем левую руку мастера Иблиса, самый серьёзный аргумент для агрессивных переговоров.
Ищем имперского аса и бывшую Руку Императора, которая дотянулась до настоящего.
Ищем сына маминой подруги, вгоняет в комплекс неполноценности без регистрации и смс.
Ищем майора КорБеза, главного по агрессивным переговорам с пиратами, контрабандистами и прочими антигосударственными элементами.
...он сделает так, как правильно. Не с точки зрения Совета, учителя, Силы и чего угодно еще в этой галактике. Просто — правильно. Без всяких точек зрения.
...ну что там может напугать, если на другой чаше весов был человек, ценность которого не могла выражаться ничем, кроме беззаветной любви?
— Ну чего... — смутился клон. — Я не думал, что так шарахнет...
Выудив из кармана листок флимси, на котором он производил расчёты, Нексу несколько секунд таращился в цифры, а потом радостно продемонстрировал напарнику:
— Вот! Запятую не там поставил.
Он тот, кто предал своих родных, кто переметнулся на вражескую сторону. И он теперь тот, кто убил своего собственного отца. Рука не дрогнула в тот момент. Кайло уверял себя, что все делает правильно. Слишком больно стало многим позже.
Дела, оставленные Кайло, походили на лабиринт, где за каждым поворотом, за каждой дверью скрывались новые трудности, о существовании которых в былые годы рыцарства Анук даже и не догадывалась.
Ловушка должна была закрыться, крючок – разворотить чужие дёсны, намертво привязывая к Доминиону. Их невозможно обмануть и обыграть. Невозможно предать до конца.
Ей бы хотелось не помнить. Вообще не помнить никого из них. Не запоминать. Не вспоминать. Испытывать профессиональное равнодушие.
Но она не закончила Академию, она не умеет испытывать профессиональное равнодушие, у нее даже зачёта не было по такому предмету, не то что экзамена.
— Ты ошибаешься в одном, Уэс. Ты не помешал ему, но ты так и не сдался. Даже когда казалось, что это бесполезно, ты показывал ему, что тебя нельзя сломать просто так. Иногда… Иногда драться до последнего – это все, что мы можем, и в этом единственная наша задача.
Там, где их держали, было тесно, но хуже того – там было темно. Не теснее, чем в стандартной каюте, а за свою жизнь в каких только каютах он не ютился. Но это другое. Помещение, из которого ты можешь выйти, и помещение, из которого ты выйти не можешь, по-разному тесные. И особенно – по-разному тёмные.
— Меня только расстраивает, на какое время выпал этот звёздный час. Когда столько разумных ушло из флота, не будет ли это предательством, если я вот так возьму и брошу своих?
Не бросит вообще-то, они с Разбойной формально даже в одном подчинении – у генерала Органы. Но внутри сейчас это ощущается как «бросит», и Каре хочется услышать какие-то слова, опровергающие это ощущение.
Лучше бы от своих, но для начала хотя бы от полковника.
Да и, в конце концов, истинные намерения одного пирата в отношении другого пирата — не то, что имеет смысл уточнять. Сегодня они готовы пристрелить друг друга, завтра — удачно договорятся и сядут вместе пить.
Я хотел познакомиться с самим собой. Узнать, что я-то о себе думаю. Невозможно понять, кто ты, когда смотришь на себя чужими глазами. Сначала нужно вытряхнуть этот мусор из головы. А когда сам с собой познакомишься, тогда и сможешь решить, какое место в этом мире твое. Только его еще придется занять.
Сколько раз она слышала эту дешёвую риторику, сводящуюся на самом деле к одному и тому же — «мы убиваем во имя добра, а все остальные — во имя зла». Мы убиваем, потому что у нас нет другого выхода, не мы такие — жизнь такая, а вот все остальные — беспринципные сволочи, которым убить разумного — что два пальца обсморкать, чистое удовольствие.
В готовый, но ещё не написанный рапорт о вражеской активности в секторе тянет добавить замечание «поведение имперцев говорило о том, что их оставили без увольнительной на выходные. Это также может являться признаком...».
Джин не смотрит ему в спину, она смотрит на место, где он стоял еще минуту назад, — так, словно она просто не успевает смотреть ему вслед.
Лея уже видела, на что он способен, и понимала, настоящей Силы она еще не видела. Эта мысль… зачаровывала. Влекла. Как влечет бездонная пропасть или хищное животное, замершее на расстоянии вытянутой руки, выжидающее, готовое к нападению.
Как удивительно слова могут в одно мгновение сделать всё очень маленьким и незначительным, заключив целый океан в одну маленькую солёную капельку, или, наоборот, превратить какую-то сущую крошку по меньшей мере — в булыжник...
Правда, если достигнуть некоторой степени паранойи, смешав в коктейль с каким-то хитрым маразмом, можно начать подозревать в каждом нищем на улице хорошо замаскированного генерала разведки.
Эта светлая зелень глаз может показаться кому-то даже игривой, манко искрящейся, но на самом деле — это как засунуть голову в дуло турболазера.
Правда, получилось так, что прежде чем пройтись улицами неведомых городов и поселений или сесть на набережную у моря с непроизносимым названием под небом какого-то необыкновенного цвета, нужно было много, много раз ловить цели в рамку прицела.
— Знаешь же теорию о том, что после прохождения определенной точки существования система может только деградировать? — спрашивает Уэс как будто бы совершенно без контекста. — Иногда мне кажется, что мы просто живём слишком долго, дольше, чем должны были, и вот теперь прошли точку, когда дальше все может только сыпаться.
Кореллианская лётчица в имперской армии Шара Бэй была слишком слабая и умерла.
Имперка Шара Бэй такой глупости решила себе не позволять.
— Но вы ведь сказали, что считаете жизнь разумных ценностью. Даже рискуете собой и своей карьерой, чтобы спасти меня, хотя видите меня впервые в жизни. А сами помогаете убивать.
Осталась в нем с юности некая капелька того, прежнего Скайуокера, который, как любой мальчишка, получал удовольствие от чужого восхищения собственными выходками.
– Многие верят в свободу только до тех пор, пока не станет жарко. А когда пахнет настоящим выбором, драться за нее или подчиниться… большинство выбирает не драться.
— Ну… неправильно и глупо, когда отец есть, и он тебя не знает, а ты его не знаешь. Это как… — он помолчал, стараясь перевести на человеческий язык свои ощущения. – Ну вот видишь перед собой некую структуру и понимаешь, что в одном месте узел собран неправильно, и работать не будет. Или ошибка в формуле. Вот я и исправил.
Кракен искренне верил в то, что все они — винтики одного механизма и не существует «слишком малого» вклада в общее дело, всё машина Восстания функционирует благодаря этим вот мелочам.
— Непременно напишу, — серьёзно отвечает она и говорит чистейшую правду, потому что у неё минимум сто восемьдесят изящных формулировок для каждого генеральского рявка от «не любите мне мозги» до «двести хаттов тебе в...» (пункт назначения варьируется в зависимости от степени генеральского раздражения).
Минутой раньше, минутой позже — не так важно, когда они умрут, если умрут. Гораздо важнее попытаться сделать хоть что-то — просто ждать смерти Кесу… не нравится.
— Что-то с Центром? – вдруг догадывается он. Почему еще штурм-коммандос могут прятаться на Корусанте по каким-то норам?.. – Планета захвачена? КЕМ?!
— Я верю в свободу.
И тут совершенно не врёт. Свобода действительно была её верой и культом. Правда, вместе с твёрдым убеждением, что твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого.
— И в то, что легко она не даётся. Остальное...Остальное, мне кажется, нюансы.
Проблема в том, что когда мистрисс Антиллес не думает, она начинает говорить, а это как всегда её слабое звено.
Star Wars Medley |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Star Wars Medley » Завершенные эпизоды » Таймлайн ABY » [07.V.34 ABY] Sleep, don't cry, I will sing you a lullaby
Rey, Luke Skywalker, Kylo Ren
Время: ночь 7.V.34
сразу после And I believe my heart has turned to stone [06.V.34]
Описание:
Golden slumbers kiss your eyes,
Smiles await you when you rise;
Sleep, pretty baby,
Do not cry,
And I will sing a lullaby.
Care you know not, therefore sleep;
While I watch over you do not weep;
Sleep, pretty loved one,
Do not cry,
And I will sing, I will sing,
I will sing a lullaby.
[icon]https://pp.userapi.com/c824204/v824204030/156f3f/W9RvvQXGwhM.jpg[/icon]
Ей больно.
Она даже не понимает — ее эта боль, или чужая, отраженная. Но болит все тело. Даже накачанное успокительными. Ей больно открывать глаза, больно дышать, больно шевелиться.
В голове все еще звучит голос Сноука, морщинистое лицо, на котором недостает левой щеки совсем близко, и Рей дергается, даже под успокоительными и стонет — потому что каждое движение отдается в заживающих ребрах.
Возможно Кайло сейчас даже хуже, но ей плевать.
Из-за этого криффова говнюка она тут. Из-за него она сначала подыхала в пустыне, пила вонючую воду, ее насиловали ублюдки на заставе, а теперь еще оттрахал к голову гребаный старик на гребаном первоорденском троне.
Если бы она могла, она бы наверное выпотрошила Кайло сейчас собственноручно. Но она может только разребать последствия его решений, и пытаться не окочуриться.
Ей надо как-то выжить, как-то убежать, добраться до своих.
Все «как-то».
Плана у нее конечно же нет, и даже быть не может.
Связи в Силе – не слишком изученная тема. Известно, что они возникают между близкими, но при этом, бывает, что и не возникают. Иногда связь в Силе возникает между случайными людьми, иногда связь в Силе можно создать, но специально созданная, она оказывается скорее бременем.
Они остановились сейчас на всеми забытой заправочной станции, где-то тут их должен был найти связной от Леи. Сына так и не нашли, а в Силе тот был закрыт.
Люк прикрывает глаза, и погружается в Силу. Скоро пропадают все ощущения тела, так бывает, когда балансируешь на грани сна и яви, но сознание пока еще работает. Мир через Силу воспринимается иначе, чем глазами, но это не мешает, а скорее помогает – не мешают условности и ограничения, которые накладывает материя. Чувство тревоги было с ним уже который день, а сегодня переросло в какой-то отголосок боли, который в Силе ощущался еще сильнее. И в целом, было даже понятно, от кого. Оставляя физическое тело лежать на плохонькой койке в номере на станции, он уходит все глубже и дальше.
Остров. Как две капли воды похожий на Эч-То. Если не всматриваться в детали, то и не заметишь разницу. Только небо тут абсолютно черное, хотя скалы и руины ярко освещены светом.
Он находит Киру… Рей в её хижине.
Присаживается рядом, аккуратно касается плеча — только бы не проснулась, только бы не проснулась – легко гладит по волосам.
[icon]https://pp.userapi.com/c824204/v824204030/156f3f/W9RvvQXGwhM.jpg[/icon]
Рей с трудом разлепляет веки, дергается, видя смутный силуэт человека, а потом ощущает на лице свежий воздух, который пахнет солью и водорослями. Саднящую кожу немного щиплет.
Она кривит разбитые губы.
— Где я?
Впрочем она знает ответ. Она в плену, а все остальное просто морок. И остров, и Люк и черные камни. Вот только темный провал над обрывом кажется настоящий. В нем тот же мрак, что царит на борту «Превосходства». Тот же назойливый шепот и то же самое зло.
Гнев и отчаяние проникают в каждую клеточку ее тела, раскалывают ее рассудок на кусочки, а потом собирают заново. И то что получается, ей совсем не нравится.
Она за что-то ужасно злилась и на учителя тоже, вот только за что — она уже не помнит.
— Мастер Люк, — с трудом произносит она. — Мастер Люк, я не знаю, как мне выбраться отсюда. Мне надо выбраться. Я не хочу... становиться такой как Кайло. И я не хочу умирать.
Он смотрит её разбитый рот, как красные бусинки крови в уголках губ, и у него щемит внутри болью, а где-то в глубине боли начинает колыхаться ярость. Что ответить её он не знает, если судить по Силе, то скоро все это разрешится, да только Сила не дает гарантий, она показывает наиболее вероятный вектор событий. Но настоящее меняется, и меняется и направление вектора.
Её боль отзывается в нем, но Люк знает, что это только отзвук её ощущений. Злость клокочет внутри, и это отнють не светлая с святая злость. В небе начинают сверкать лиловые молнии, хотя никаких туч нет и в помине. Он запоздало берет себя в руки, чтобы не фонить и не пугать её, а наоборот, дать хотя бы на немного покой, если получится.
Он не может дистанционно её вылечить, да и в реальности это было бы сложно, но можно хотя бы сейчас облегчить её сон.
— Ты выберешься оттуда. – Что это? Предположение, предсказание, указание – он сам не знает, но промолчать не может. – У тебя хватит сил, хотя просто не будет.
Он молчит, кладет руку ей на плечо, но обнять не решается. Спокойным голосом спрашивает:
— А какой Бен стал? Чем именно ты не хочешь становиться?
[icon]https://pp.userapi.com/c824204/v824204030/156f3f/W9RvvQXGwhM.jpg[/icon]
— Я... — она собирается с мыслями. Кажется она сообщала об этом Лее. Кажется они успели поговорить... — Лея не сказала вам? Я в Первом Ордене. Здесь были еще По и Финн, но они смогли уйти. Хотя бы они смогли.
Рей закашливается, ей снова тяжело дышать.
— Последний раз было также паршиво, когда подо мной взорвался спидер. — признается она. — Если я выберусь, то, честное слово, я буду прилежно учиться исцелять.
Это звучит жалко и жалобно.
И даже возможно она не сдержит слово, потому что если она выберется, то первым делом постарается взорвать к импам гребаный флагман Сноука. Лучше вместе со всеми обитателями внутри.
— А как вы? — спрашивает она, откашлявшись. — Вам удалось найти еще уцелевших джедаев? Вы сможете собрать Орден снова?
— Мы пока не виделись с Леей.
Люк хмурится. Он почувствовал, что Рей в незнакомом и неприятном месте, но чтобы настолько. Он прислушивается, что скажет Сила на этот счет, но Сила не может дать никакого точного ответа, слишком спутаны сейчас ветки событий. Впрочем, грядущее разрешение ситуации все еще чувствуется, однако нельзя сказать, что это будет.
Как отражается в силе то, что другие смогли уйти ему не нравится, но это событие несомненно радует девушку. Еще бы.
Она кашляет, и Люк кладет её руку на спину. Не, во сне-то он точно сможет её вытащить, может, немного облегчить состояние в реальности, но чтобы на самом деле исцелить нужно быть рядом. Но лучше не вытащить её, он-то сможет, а научить её вытаскивать и себя саму, и остальных.
— Потом, — отмахивается он от последнего вопроса. — Пока давай будем думать, что ты выберешься не «если», а «когда», так что учиться исцелять начнем прямо сейчас. Это сейчас важнее. Договорились?
[icon]https://pp.userapi.com/c824204/v824204030/156f3f/W9RvvQXGwhM.jpg[/icon]
— Это же не по-настоящему. — укоризненно говорит Рей. Она уже понимает, что мастер ей снится. Что она не на Эч-То, и нет никаких скал и плеска волн, и соленых брызг. — Разве можно научиться использовать Силу во сне?
Но все равно онавкладывает ладонь в руку Люка.
Злости уже меньше.
Злость осталось где-то в алом зале, вместе с безмолвными преторианцами, несущими караул. Вместе с разрывающем все жилы вторжением в ее разум. Вместе с исчерченным шрамами лицом старика.
— Я выберусь. Ну как-нибудь. — уверенным тоном обещает она мастеру Люку, хотя ни хрена не уверена, что сдержит это обещание — На Джакку бывало и хуже.
Сила струится между пальцами от Люка к ней, и становится капельку легче.
Даже если все это не по-настоящему.
— Настоящее не сводится только к тому, в чем участвует твое физическое тело. Силу ты не можешь ни увидеть глазами, ни потрогать руками, но ты её чувствуешь. Помнишь, на острове? — пробует дотянуться до её спящего где-то тела, непросто, словно через вязкую тяжелую массу прорываться все дальше.— Силу ты можешь использовать во сне, вопрос в том, чтобы сохранять осознанность во сне. Но сейчас просто запоминай.
Он убирает руку.
— Считается, что для лечения нужно очень хорошо понимать, что происходит в организме, что повреждено, и как это можно было бы вылечить. В идеале от целителей прошлого требовали полного медицинского образования и врачебной практики, но все не так плохо. На самом деле твое тело помнит, как оно было здоровым, и можно использовать эту память, как направляющие для потока Силы. Если совсем кратко, то тебе нужно очень хорошо вспомнить, когда твое тело было в лучшем своем состоянии, сосредоточиться на этом образе и словно надеть это состояние на себя, а Сила начнет перестраивать твое тело под этот образец. Можно работать со всем телом, а можно выбирать один участок и работать с ним. Понятно? Попробуем?
[icon]https://pp.userapi.com/c824204/v824204030/156f3f/W9RvvQXGwhM.jpg[/icon]
Рей снова прикрывает глаза — и это так странно, дремать во сне, почти не чувствуя грани между явью и реальностью.
Один участок выбрать сложно, ощущение такое, будто ее кинули в дробилку, из тех, что на Джакку использовали, чтобы измельчать кости животных, а иногда и человеческие.
Ладно, надо попробовать хотя бы убрать ноющую боль, поселившуются в висках.
Тогда она сможет хотя бы соображать, что делает.
Рей тянется к Силе, и ей не нравится то, что она чувствует совсем рядом — нависающую тень Сноука — совсем близко.
— Мне страшно. — шепотом говорит она. — Он совсем близко, он здесь, что если он заметит тебя? Он может навредить тебе вот так, просто почувствовав твое присутствие?
Люк наблюдает за ней, помогая яснее почувствовать, что делать, чтобы она потом смогла повторить это в реальности. Замечание про тень ему не нравится, сразу вспоминается похожая история про такую же тень во снах.
Люк сосредотачивается на Рей, и вскоре действительно видит, не тень, но сильную связь. Связь пульсирует, тот кто это наложил явно уже в курсе, что его обнаружили. Они узнают друг друга.
Первым порывом — порвать к хаттам эту связку, освободить, закрыть дочь от чужого вмешательства. Потом закралось сомнение, а сможет ли он порвать? А должен ли он порвать? Ведь это он в условной безопасности, а Рей — там, под боком у ублюдка, который может потом вполне сможет выместить на ней свою злость. Его передергивает. Это его мысли, его паника и сомнения или это нашептывает кто-то извне? Что там в корне — страх? Сноук боится, но и Люк боится, только другого. И тут страх начал переплавляться в ярость.
Люк мгновение думает, а потом с усилием переводит эту связь с Рей на самого себя. Ну здравствуй, дедушка джедай,борода из ваты!
Оба они как на ладони друг у друга. Сноук растерян и, действительно, боится. Они сперва смотрят друг на друга, а потом Люк бьет. Бьет первым, не ожидая пока сморщенный старик придет в себя и сконцентрируется — держать пусть и бывшего джедая куда сложнее, чем одаренную, но не обученную девочку.
Кто сейчас сильнее сказать сложно. Сноук явно в хорошей форме, но и Скайуокер не за красивые глаза звался когда-то магистром Нового Ордена. Бьются они жестоко, не жалея ни себя, и — естественно — другого. Все, кто были чувствительны к Силе в этот момент почувствовали сильное возмущение, что что-то происходит, сотрясая силовые линии пространства.
Времени тут не было, как такового. Пройти мог и день, и неделя, и месяц, а может, их долгий поединок можно было поместить в одно мгновение. С субьективной точки зрения прошло очень много времени, они оба устали, и силы начали покидать обоих, но Люк тем не менее одерживал верх. Связано ли это с черной яростью, которая питала джедая или еще с чем-то, но сморщенный старик проигрывал, и понимал это.
Люк готовился нанести, как хотелось бы, последний удар, но Сноук кого-то призвал и выкинул перед собой живым щитом.
Пришлось быстро гасить импульс, чтобы не пришелся в того, для кого не был предназначен. И тут уже в Люка приходит сильный удар. Короткого замешательства хватило, чтобы Сноук обрушился с последними силами на противника, обрывая им самим же и созданную связь, закрываясь, и выкидывая врага подальше...
Люка тянет, выворачивает, и вышвыриват вон. Прочь от Рей, прочь от Сноука. Но Люк не просыпается, он все еще находится.. в Нигде. Нигде приобрело форму обломков имперского крейсера дрейфующего в просторах космоса. Это все еще сон, только вот, он не может проснуться. Да и Силу не чувствует. Каким-то образом Сноук запер его во сне, отгородив от Силы.
Люк внезапно понимает, что не один и оборачивается на звук. На краю обломка он видит того, кем в последний момент успел прикрыться Сноук, и кого выкинул, как испорченную игрушку. Действительно, не уведи Люк атаку от племянника мало что осталось бы.
— Ну привет, Бен. — Люк сел на обломок турели, улыбается. — Давно не виделись.
Как ни странно, но ему скорее хочется смеяться, хотя смешного мало. Видимо, это просто реакция психики на произошедший бой. Одно радует, к Рей старый маразматик больше не полезет — слишком чувствительный урок он получил.
[icon]https://pp.userapi.com/c824204/v824204030/156f3f/W9RvvQXGwhM.jpg[/icon]
Он потерял сознание ещё в тронном зале. Сноук был зол, настолько зол, что Кайло не успел открыть рот: его впечатали в стену и начали наглядно объяснять, почему перечить старшим очень плохо. Никакие отговорки «я был мал и глуп» не спасли, Сноук просто размазал его по металлическому полу. Ни один мускул на лице не дрогнул. Кроме предательски прокушенной губы, конечно же. За столь долгое время он научился принимать наказание с полным смирением и покорностью.
И сейчас, находясь во сне, магистр может выдохнуть с облегчением. Он очнется в медотсеке через какое-то время, его уже подлатают и можно будет уползти на базу Рен зализывать раны. Ярость и злость на себя, Киру, Хакса не может даже немного заглушить узы, он чувствует Киру, знает, что ей нужна помощь. Но не может понять, куда двигаться, руки цепляются о черную, липкую паутину.
Зато Кайло слышит хриплое дыхание Сноука над ухом, как напоминание о том, что он всё ещё здесь. Знает, о чем он думает и любое планирование сейчас — сродни самоубийству. Магистр пытается позвать девушку, но безуспешно, он слышит и не слышит одновременно, видит и не видит, будто чья-то рука заботливо закрывает глаза и уши. И этот ужас, знакомый с детства, сковывает хлеще, чем любые наручники.
Ты же можешь с этим бороться, Кайло.
Бен.
Очнись.
Его хватают за горло и тащат сквозь сон, туда, где связь чувствуется особенно остро. Кайло моргает и в следующую секунду только чудом успевает увернуться от удара. Он не знает, кто. Сноук, Кира, все семейство Скайуокеров? Это не имеет никакого значения, потому что его затягивает дальше, туда, где он хоть немного может дышать. Он всё ещё чувствует Киру, но теперь ещё дальше, чем прежде.
— Здравствуйте, магистр, — чуть склоняет голову, чувствуя себя абсолютно растерянно. Сейчас смотреть в глаза старику нет никаких сил. Да, я украл твою дочь. Да, я все решил сам.
Но почему этого не сделал ты по старшинству? Почему не почувствовал, не спас сам?
— Неожиданная встреча. Где Кира?
Он понимает, что больше не слышит Сноука. И если тот прикрывался им от Люка... Всё становится ещё паршивее.
— Кира? Вероятно, проснулась. Хорошо, что её не утянуло с нами. А проснулась там, где заснула. Не подскажешь, где кстати?
Люк рассматривает племянника, облик во сне менять можно, но обычно он таковой, каким человек себя запомнил. Бен выглядел неважно. Но смотрел бывший магистр не сколько на внешнюю сторону, сколько на внутренюю. Точнее пытался, потому что чувства притупились, и он ощущал себя словно оглохшим и ослепшим.
Впрочем, ладно, что-то видно и так, без Великой и Могучей Силы. Он не ждет ответа, вряд ли племянник выдаст их местоположение. Пока по крайней мере. Так что Люк вздыхает и спрашивает, как спрашивал бы разбор какого-то нового упражнения на занятиях в Ордене. Словно бы не было ни этих лет разлуки, ни горящего Храма, ни детских смертей.
— Опиши, как ты понял, что сейчас произошло?
[icon]https://pp.userapi.com/c824204/v824204030/156f3f/W9RvvQXGwhM.jpg[/icon]
— Нет. Не проснулась. Я всё ещё чувствую её где-то здесь.
Кайло нервно поджимает губы и вымученно улыбается.
— Он прикрылся мной от вас. Как и всегда, впрочем. Чтобы угадать наше местоположение вам, магистр, не надо иметь семи пядей во лбу, это слишком очевидно, — Кайло садится рядом, устало спрятав лицо в ладонях. Признаться честно, он не ожидал этого от Сноука. Зачем что-то так долго и кропотливо взращивать, чтобы потом при любом удобном случае использовать, как пушечное мясо?
— Магистр, я... — Рен поднимает голову, наконец решившись заглянуть Люку в глаза, — Я сожалею. У меня не было выбора, — ложь, очередная ложь. Это сейчас ясно, как белый день, что выбор есть всегда, тогда же казалось, что его нет и быть не может. Только отсечь от силы, только «спасти». Как будто её не могли убить на Джакку.
— Я снова ощутил его. Притяжение света, — говорит тихо, сбиваясь. Будто бы виновато. И хочется одновременно размозжить его голову и ткнуться носом в жесткую суконную ткань робы. Как будто не было ничего, как будто его простили за ошибку.
Или верно принятое решение, тут как посмотреть.
— Он убьет нас всех. Не сейчас, но позже, — слова не взрослого, а испуганного ребенка. Слова, которые стоило сказать много лет назад.
[icon]https://pp.userapi.com/c824204/v824204030/156f3f/W9RvvQXGwhM.jpg[/icon]
— Интересно, что ты её здесь ощущаешь, — замечает Люк, но пока не развивает идею дальше вслух. Если они друг друга даже с изоляцией чувствуют, то это может сейчас спасти Кайло изэтой ловушки. Если девочка додумается.
От уколки про семь пядей во лбу отмахивается. Очевидно тем, кто не просидел на почти необитаемом острове последние несколько лет. Впрочем, ладно.Кому надо — вероятно, знают, да и он теперь найти сможет, по многим показателям.
Люк смотрит в глаза Бену и дальше, за них, и тут даже не силой, а разумом складывается в одно целое картинка. Подозрения были и раньше, но..
Подходит, хватает Бена за грудки и рывком выдергивает вверх.
— Это же ты её увез тогда? — шипит Люк даже не вопрос, а утверждение.
Кайло улыбается. Как безумец, маньяк, что с упоением рассказывал конвоирам, как расчленял невинных жертв.
— А ты думал, она сбежала сама? — искренность глушится злостью, яростью, с горячим соляным привкусом во рту, — Ну же, давай, убей меня. Я не боюсь. Почему я в столь малом возрасте заметил, как Сноук пытается поработить её разум, а ты был ослеплен своим величием настолько, что не заметил очевидных вещей? Ты и твоя чудная жена. Ты похож на своего отца гораздо больше, чем я похож на своего, — он отталкивает Скайуокера от себя, вскакивая на ноги, — Кто виноват, кто не досмотрел? Я? А как же вы, могучие джедаи? Где были вы, пока я утешал её, я пытался убедить, что это просто сны? Чем пожертвовал конкретно ты ради собственной дочери? Ты мне ещё нотацию прочитай, что я лишил тебя и Мару стольких лет рядом с ней. Я спас её, пока вы гордо красовались титулами «победитель Вейдера» и «грозная ученица Палпатина». Я сделал хоть что-то, чтобы он не завладел ей, — когда слова жгут грудную клетку долгие годы, они вылетают разом. И дальше — дальше уже совсем не страшно. Даже умирать.
[icon]https://pp.userapi.com/c824204/v824204030/156f3f/W9RvvQXGwhM.jpg[/icon]
Люку хотелось многое сказать, даже не только сказать, вероятнее ударить, но волна поднятая Беном, не распаляет, а скорее успокаивает. Все становится на свои места. Картинка обретает полноту и ясность. Да и еще радует, что племянник сейчас искренен, он выбрасывает этот поток от самого сердца. И, действительно, радует видеть искренность, даже такую — именно такую— куда больше чем эти все сожаления и ощущения света.
— Дурак ты. — Он устало отпускает черную форму.
Говорить и спорить не хотелось, но столько бед происходит имменно потому что кто-то с кем-то не поговорил, так что Люк продолжает.
— Оборвать связку Сноука было не сложно, а приди вы и расскажи все сразу, было бы совсем просто. К счастью, освободить и спрятать Киру от него я успел, а то бы её не спасла та помойка, где ты её спрятал, обрекая на проблемы со здоровьем и психикой на всю оставшуюся жизнь. И то, если бы Кира выжила в пустыне. Ты был когда-нибудь в пустыне, Бен? Как будет время, съезди, посмотри. Попробуй прожить там хоть неделю, а потом поделишься впечатлениями. Ты говоришь, что сделал хоть что-то — да, прекрасно, только это что-то тебе надиктовали, разве нет? Два раза спалил беззащитных детей — храбрец, какой! Второй раз Сноук тоже пригрозил, что до Киры доберется или тебе самому эта замечательная идея в голову пришла?
Его снова начинает трясти, но Люк берет себя в руки и продолжает почти спокойно.
— Незнакомый дядька что-то наговаривает по ночам, что мы делаем? Конечно же, слушаем незнакомого дядьку, вместо того, чтобы рассказать мастеру. Ладно, не доверял мне или Маре, но меня удивляет, почему ты поверил непонятно кому? Бен, ты ведь умный и одаренный, ты ведь мог своей головой подумать? Хоть ради той же Киры, которую ты якобы спасал, но как мне кажется, скорее тешил свою гордыню и тщеславие. Мне стыдно и противно, что я тебя таким выучил.
Он отходит и снова садится на обломок турели. Пока они ругались крейсер почти совсем развалился на куски, и летели они на совершенно маленьком ошметке обшивки. Впрочем, это же сон.
— Я рад, что ты проорался. Есть ли еще что-то, что тебе накипело мне сказать? — он вопросительно посмотрел на Бена. — Если есть, то давай. Если нет, то у меня к тебе вопрос.
— Ты не знаешь всего. И просвещать я тебя не собираюсь. Если ты такой великий джедай, то чего ж он всё ещё жив и здравствует? — Кайло презрительно фыркает, — Не тебе мне про тщеславие говорить. Что удобряли, то и выросло. Ты сам говорил учиться принимать сложные решения даже тогда, когда весь мир против тебя. Пустыня просто рай в сравнении с тем, как именно нас учили. Что с нами делали. Я бы предпочел её, будь у меня выбор.
Кайло садится рядом, кутаясь в робу, как будто чувствуя холод. Не физический, моральный.
— Есть, но я не хочу. Толку с тобой говорить, только нервы трепать. Есть кому этим заниматься кроме тебя, мастер Люк — издевательски кривит губы, — мне эти разговоры про великих джедаев и что было бы, если бы... Знаешь где сидят? Что светлая сторона, что темная. Две крайности одного целого, — окончательно берет себя в руки. Если сначала увидев Скайуокера в сердце предательски защемило, то сейчас вернулась привычная озлобленность и раздражение, — Дочь твоя необучаема. Головкой явно не в папу пошла. Объясняешь ей очевидное, объясняешь, а она, ты подумай, мою мать считает образцом добродетели. Или ты тоже, и это прямая наследственная линия поведения? — Рен вздыхает.
— Говори. Всё равно застряли.
[icon]https://pp.userapi.com/c824204/v824204030/156f3f/W9RvvQXGwhM.jpg[/icon]
Люк молча слушает излияния племянника. Или считать этого парня напротив частью семьи уже не положено? Это было бы очень просто – вычеркнуть Бена, нет бывшего ученика, который однажды решил, что знает лучше всех остальных, как поступать, и создал всем массу проблем. Но и самому себе он создал больше всего проблем.
В первые мгновения ярость Бена почти оглушила, но дальше он смог отстраниться, посмотреть со стороны. Чувства вины или раздражения он не чувствует, разве что сама эта ситуация неприятна, но что уж теперь. А теперь только слушать и наблюдать, как слушает врач, как наблюдает медицинский дроид за показателями датчиков.
Все еще мальчик, которому отчаянно не хватает любви и тепла, и который меньше всего стремится это показать остальным. Обида, боль, гнев – скудная почва для взращивания приятного характера, так что иного ждать было бы странно.
За черной фигурой отчетливо виден ребенок, заблудившийся в ледяной пустыне, всеми забытый. Равнодушие – много хуже, чем ненависть. Никому ты не нужен. Все забыли про тебя, мальчик. Кричи, не кричи – только холодная вьюга бьет осколками льда по лицу. Что можно сделать, чтобы привлечь к себе хоть какое-то внимание? Не хотят любить, не замечают, можно вернуть себе внимание и иначе. Страшной бездной скалится мир, когда миры разрушаются с немым неосознанным детским криком о помощи, о любви. А родители поскорее суют дроида соску, чтобы дитя замолчало…
Люк слушает племянника вполуха. Колкости его не касаются, да и это все – внешняя мишура, а суть нужно искать глубже. Он сперва хотел спросить, нравится ли Бену то настоящее, в которое он привел и себя и всех остальных. В первую очередь, нравится ли ему свое настоящее. Но Люк не знает, как сказать это таким образом, чтобы это не было наездом, чтобы Бен снова не закрылся, не выставив вперед себя отработанный годами эмоциональный щит, с которым почти сросся. Как вариант, можно чем-то сейчас обидеть, снова вызвав всплеск эмоций, но Скайуокер не любит бить, если этого можно избежать, то попробует избежать. Он не любит рассуждения о том, что тиранов кто-то мог бы убить в колыбели и было бы всем счастье – вместо одного вырастит другой, ведь тиранов, Императоров, Вейдеров – лепит сам мир, повинуясь своим законам, а люди – просто песок в пальцах времени.
Но и прощать преступления не стоит. О, нет, Люк не прощает, и не намерен ничего забывать. Но сейчас не время для суда, да и кому судить этого ребенка – еще найдутся, причем в изобилии, и с обеих сторон – мальчик совершенно одинок в своей пустыне, он пробует затащить туда других, но безрезультатно. Тебе не дали любви, и ты сам не умеешь себе её давать. А если сам себя не напоишь, то никто в целом свете не сможет.
Люк молчит, ощущая рядом Бена. Тот сел рядом, хотя придвигаться не стремится, а словно отстранился еще сильнее, закутавшись в робу. Бывший магистр поворачивается и крепко обнимает того. Тот, конечно, может вырваться, или снова начать ругаться, но это не важно – держит Люк крепко, это не жалостливое «погладь котенка», это скорее жесткая постановка перед фактом.
Бена бесит. Бесит спокойствие бывшего учителя, вымораживает это выражение лица «я-тот-самый-мудрый-Люк-все-знаю-все-понимаю». Хочется вмазать, по-простецки, как в детстве, прям кулаком по лицу, без лазерных мечей, свистоперделок и прочей шелухи. Выразить, так сказать, своё мнение.
Он ожидает чего угодно. Нападения, яростной тирады, смертельного удара, но не объятий. Обычных, теплых, человеческих. Соло начинает колотить, ощутимо трясти, ярость тает в истерический припадок. Без звуков и слез, конечно же, за столько лет он научился трансформировать эмоциональный перегруз в трясучку, битые панели, что угодно, но никак не давать этому окончательный выход. Губы дрожат, кривятся, уродуя и без того некрасивое лицо.
Бен стоит молча, опустив руки и стараясь не дышать.
— Скажи мне, — шепотом, почти не слышно, — пока он нас не слышит. Как мне прикончить эту тварь? Слишком много охраны, слишком много людей и существ, окружающих его каждую секунду. Я не могу просто прийти и перерубить его пополам, — всхлип, истерический, от нехватки кислорода. Конечно же от нехватки кислорода.
— У меня нет сил больше ждать. Я не могу отпустить эту мысль с тех пор, как оказался на корабле в первый раз. Мне кажется, что даже если все рыцари соберутся и пойдут в тронный зал, ничего не изменится. Мы просто умрем впустую.
Закрыть глаза. Позволить себе слабость — ткнуться в чужое плечо, как в детстве, когда не получается сделать очередное задание. В очередной раз ощущения собственного бессилия, как будто ты всего лишь песчинка, которая ничего не решает.
Но Люк же смог? Тогда, давно. Не совсем так, как хотел Соло, но факт остается фактом.
— Дай мне последний урок.
[icon]https://pp.userapi.com/c824204/v824204030/156f3f/W9RvvQXGwhM.jpg[/icon]
Люк молчит некоторое время.
— Темная сторона – это игра, выход из которой стоит так дорого, что только единицам удается освободиться. Это не новость. Но только каждый думает, что именно он— сильнее прочих, что именно он как раз и справится сам, сможет понарошку сыграть в ситха, а потом в решающий момент нанести удар и вернуться. Не сможет. Не справится. Не вернется. Все это иллюзии и ощущение избранности, подпитываемое гордыней. – Он делает паузу, воскрешая в памяти те времена, когда сам прыгал по этим граблям. — Это похоже на то, словно увяз в зыбучих песках по самое горло – любые попытки освободиться приводят к тому, что засасывает тебя еще сильнее..
Тут что-то происходит. Кто-то — да нет не кто-то, он узнает её сигнатуру, Мара!— врывается в это замкнутое пространство, прорывает пелену завесы и в первые мгновения Люк будто глохнет и слепнет, времени на долгие рассуждения уже нет, и он успевает напоследок выкрикнуть, надеясь, что Бен его услышит:
— Один не справишься! Ищи друзей!
И мир вокруг рассыпается осколками, а выворачивает и тянет, пока он наконец не приходит в себя на полу на перегрузочной станции, и первым делом из темноты проступает встревоженное лицо жены. Возвращаться тяжело, голова раскалывается, а комната и лицо так и норовят снова кануть в темноту.
— Я видел Киру. И Бена. И у них проблемы.
Вы здесь » Star Wars Medley » Завершенные эпизоды » Таймлайн ABY » [07.V.34 ABY] Sleep, don't cry, I will sing you a lullaby
