Все началось с отрицания. По отрицал факт разговора с генералом Органой несколько суток. Отрицал упорно, с чувством, с толком, с расстановкой; отрицал всеми фибрами душал; отрицал, отрицал, отрицал. И это не помогало, не помогало, не помогало — ему все равно придется сидеть на земле, его все равно переводят под командование вице-адмирала Холдо, которого По даже в глаза никогда не видел и с таким же удовольствием и не видел бы еще столько же. Отрицание как способ борьбы с жестокой действительностью себя не оправдало.
После визита Мэй По скатился в злость. Бесило его решительно все: генерал Органа, ее решения, весь этот воспитательный маневр, вице-адмирал Холдо, Сопротивление, вся их затея с Финном, идиотические штурмовики на Финализаторе, рыжий первоорденский генерал, тупые спонсоры, меддроид, бакта, сидение в четырех стенах. Сидение в четырех стенах — особенно.
К шестнадцатому числу По переходит в стадию торгов. И это очень удачно: именно сегодня его, словно малого ребенка на детском утреннике, отдадут с рук на руки. Уже одно это По находит унизительным и необязательным; с тем же успехом он мог явиться к вице-адмиралу и сам. Что он, вице-адмирала от какого-нибудь связиста не отличит? Или генерал Органа теперь за каждым его шагом следить будет: как поспал, как поел, как был абсолютно бесполезен на земле, хотя мог бы поправить свою же собственную ошибку в воздухе?
Перед дверью кабинета генерала По останавливается и делает десять глубоких вдохов. Он здесь, чтобы выторговать себе хоть какое-то, хоть временное, хоть один день в неделю, хоть час в месяц разрешение летать — потому что иначе он сдохнет к хаттовой матери на земле. Не то чтобы кто-то из них сможет понять. Хотя, конечно, никто не исключает, что его ждет невероятная удача, и вице-адмирал Холдо начинал свою карьеру с низов — ну, вдруг. И еще помнит, каково пилоту без неба — ну, вдруг.
По подает сигнал и ждет, когда откроется дверь; ему теперь ни в чем ошибаться нельзя, это он понимает. Хочешь летать — умей вертеться; жаль, конечно, что По Дэмерон совершенно неприспособлен ни к лести, ни к заискиванию, ни чем еще там люди добиваются своего, когда все иные методы исчерпаны. И если он и опаздывает на несколько минут, то только потому, что задержался подышать, чтобы успокоить горячую голову. Но вряд ли об этом узнает кто-либо из находящихся внутри.
В кабинете обнаруживается генерал Органа и другая женщина, которую По цепляет краем глаза с некоторым удивлением. Он помешал? Перепутал день? Нет, не мог. Он сюда фактически прямо из медотсека явился. По останавливается неподалеку от двери, заложив руки за спину, и вежливо кивает — но смотрит только на генерала.
— По вашему приказанию прибыл, генерал Органа, — только на мгновение переводит взгляд на незнакомую женщину, — мэм.
Если его впустили, значит, все правильно, значит, это нужное время, нужное место, нужный разговор — но где же вице-адмирал?
По, конечно, подозревает, где.
Он, вообще, не глупый.
Но лучше бы ошибся.
