От взгляда По у Мэй возникает желание заерзать. Что-то в нем есть, не беспокойное, но что-то совсем другое, что мимолетно читается, и тут же исчезает, почти заставляя ее нахмуриться. Впрочем, ладно, о странностях, которые ее преследуют с самого утра относительно По она подумает потом, перед сном. А пока внимательно слушает коммандера и лишь хмыкает на его признании. Ну и что? Весь ее вид говорит о том, что ничем подобным По ее не удивить, как бы ни старался. Подумаешь, поехал крышей. Тут все поехавшие крышей, в этом прекрасно Сопротивлении, и Мэй тоже, кажется, не особо-то нормальная.
Хотя качественно По говорит совсем о другое вещи, но так легче воспринимать все.
Финн. Кто такой Финн? Кому пойти вознести хвалу за спасение бравого пилота, который себя не щадит? Мэй оставляет себе напоминание спросить о Финне отдельным пунктом. И продолжает внимать рассказу. От того, как меняется голос, от слов По становится не по себе. Мэй даже в дрожь бросает, словно в комнате похолодало, будто непрошеным сквозняком выдуло все тепло.
Это ужасно. Не быть в своей голове хозяином, вот это, действительно, ад. Не знать, где реальность, а где вымысел, не понимать, что к чему, не ведать, какая дверь наружу правильная. Так и правда недолго сойти с ума, свихнуться и тут уж не то что летать запретят, к койке привяжут. Мэй сочувственно смотрит на По, поражаясь той силе духа, что есть в нем. Нет, она всегда знала, что он сильный, способный со многим справиться, но сейчас видит новое подтверждение своим знаниям. И видит, что бесследно такие вещи не проходят. Что он все еще это переживает, пусть уже и переступил и оставил позади.
По мечется по комнате, она теперь кажется невероятно маленькой и тесной, а Мэй не знает, что делать с этим. Рассказ не окончен, но ему явно нужна поддержка, а она не может просто сидеть на кровати, молчать и смотреть, хотя сказать ей нечего, нет слов, которые смогли бы выразить все то, что творится в ее голове. Ей одновременно уже хочется придушить этого криффова Рена и расстрелять, и оторвать ему голову, и можно все одновременно. В какой-то момент, когда По снова наматывает круг по комнате, Мэй поднимается с кровати и ловит его, становится перед ним.
- Но ты же не думаешь сейчас, что это все нереально? Ты ведь знаешь, что все настоящее? База на Крайте, твоя комната, запрет на полеты, я?
В подтверждение своих слов Мэй кладет руки ему на грудь, давая понять их тяжестью, пусть и очень невесомой, что вот она, вот, живая, теплая, тут, стоит перед ним, ну ради всех звезд.
- Вряд ли меня бы мог придумать этот Кайло Рен. И вряд ли я та, о ком бы ты думал все время, чтобы вписать в твою иллюзию. Так что точно все настоящее.
Уголки губ вздрагивают в призрачной улыбке. Она шутит, снова шутит в попытке хоть как-то разрядит обстановку, эта история По дается не просто, а ей хочется узнать окончание.
Нет, не так: ей очень важно узнать окончание, совершенно непонятно по какой причине, но важно, и она дослушает, обязательно дослушает.