Чтобы хоть как-то отвлечься от детей и перестать сходить с ума — пусть и в компании Мэй, что делало все куда лучше, но и хуже одновременно — По вспоминает про ARC-170. К его вящему удивлению, вице-адмирал Бусики-Браслетики даже санкционирует разведывательно-спасательную миссию. Памятуя о совете Мэй, По берет себе в пилоты Рей, тем более, что та уже оправилась и даже может выходить из медотсека без скандала и не тайком. Это отличное прикрытие, чтобы поговорить, да к тому же вдали от любопытных глаз и ушей, там, где их точно никто не услышит.
    По не хочет думать о том, что осталось после Первого Ордена на Ди’Куаре, но вряд ли их будут встречать прекрасные пейзажи и радостные коллеги. Одно хорошо: если думать об этом, то это здорово отвлекает от мыслей о том, как смотреть в глаза Рей. По и не смотрит — ни когда брифует ее, ни когда сажает в кресло пилота, потому что грузовым шаттлом, в которой легко поместятся даже останки ARC-170, будет управлять именно она, ни когда они отрываются от земли и уходят в гиперпрыжок.
    Интересно, замечает ли Рей? И если замечает, то что думает? Кажется, Мэй немного переоценила способности По к коммуникации словами через рот: иногда это чересчур сложно даже для человека вроде него, которому ничего не стоит пережить два плена за один год и не сломаться. Поэтому вместо того, чтобы спросить Рей в лоб — или хоть как-то вообще — По только мрачно пялится на длинные макаронины звезд по оба борта шаттла.
    За все время он и словом лишним с Рей не обмолвился. Она наверняка заметит.
    Нужно собраться и спросить первым. Нужно собраться.
    По просто не может.
    Каждый раз, когда он почти готов открыть рот и задать сакраментальный вопрос, в голове будто щелкает: а что, если ублюдок сказал правду? Тогда получится, что он заставит Рей сознаться ему в пережитом — и кому от этого будет лучше? Ему? Ей? Да никому. Если бы ей это требовалось, Рей бы уже сама десять раз рассказала. Не то чтобы он давал ей шанс до сих пор, правда, потому что отчаянно зарывался в работу и старался не сталкиваться лишний раз. По кусает себя за внутреннюю сторону щеки и молчит. Вот ведь... ситуация.

    По так старательно избегает смотреть на Рей, что только по голосу замечает, что что-то и с ней тоже не так. Вон как накинулась на переключатели — как будто те ей что-то сделали. Тогда он наконец поворачивает голову и смотрит на нее; до сих пор в кресле второго пилота По сидел чисто символически и к приборной панели не притрагивался и пальцем. Почему-то предложение Рей вызывает у него улыбку, и он фыркает и качает головой.
    Он, конечно, готов сесть за баранку любого драндулета сейчас, лишь бы вновь хотя бы немного прикоснуться к полетам, но они в гиперпрыжке. Особого пилотирования сейчас не требуется, а над Ди’Куаром им лететь недолго. Вице-адмирал наверняка знала, что здесь не полихачишь, потому и отпустила его так спокойно. Сложно представить, что она не догадалась, что Рей обязательно предложит ему штурвал. По трет заднюю сторону шеи рукой и откидывается в кресле, качает головой еще раз.
    — Спасибо, — как-то сухо говорит он и замолкает.
    Наверное, в галактике просто не существует нормального способа начать этот разговор. Потому что нормальные люди, с нормальными жизнями и нормальным окружением, и всем нормальным — они такие разговоры не ведут. Потому что нормальные люди не попадают в такие ситуации в принципе. Нормальные люди разрабатывают нормальные планы и согласовывают их с начальством, и — По обрывает мысленную воронку. Крепко зажмуривается. Потом открывает глаза и опять смотрит на Рей.
    Нормального пути нет, поэтому придется, как обычно, импровизировать.
    — Можно я спрошу у тебя кое-что? Не как командир подчиненную, а просто. Как подругу, — По молчит мгновение, затем добавляет негромко: — Это личное, так что можешь не отвечать, если тебе не понравится вопрос.
    Между опциями «да, ублюдок сказал правду» и «нет, ублюдок соврал» всегда должна быть «я не хочу отвечать»; По не уверен, что Рей в курсе, что так можно. Несмотря на то, что ответ на этот вопрос интересует его сейчас куда больше, чем даже предложение пилотировать самому — от которого он уже отказался — По все равно не может загнать ее в угол вот так. Не захочет отвечать — ну, значит, ему останутся догадки. И до конца миссии он займет свои мысли ARC-170, а не всякими признаниями всяких магистров. Даже если они так болезненно похожи на правду, и это не тот должок, который у По получится вернуть или исправить.

    Конечно, она разрешает. По чуть не ударяет себя ладонью по лбу: ну, разумеется. А кто бы на ее месте не разрешил? Хотя По уверен, что Рей более чем способна постоять за себя, ему не кажется, что это так во всех ситуациях. Например, в тех, где с ней разговаривает человек, командир, который старше ее на десять с лишним лет. Люди в девятнадцать не всегда принимают правильные решения или умеют отстоять право не принимать решений вовсе. По дает ей время передумать. Пытается подобрать слова, которые бы дали ей понять, что передумать можно, и это нормально.
    И тут Рей вдруг задает свой вопрос.
    По удивленно моргает. Затем хмурится. Почему он должен сердиться? И уж тем более загадка загадок, почему о ней теперь нужно думать плохо. Все его плохие мысли точно адресованы не ей, он проверял. По припоминает разговор неделю назад, но в нем не было ничего такого. Рей только рассказала про эти Узы. Ну и еще обмолвилась о всяком, но ничего такого. Он тогда пытался уйти, так что они быстро соскочили с темы.
    — Я не сержусь на тебя, — первым делом четко, спокойно говорит По. Потом, выждав пару секунд, чтобы эта мысль осела в голове Рей, продолжает: — Я ходил говорить с Кайло, — имя он невольно цедит. — Он сказал, — По вдыхает и не может закончить вопрос так сходу.
    Только сцепляет зубы, резко выдыхает, несильно ударяя кулаком по подлокотнику кресла. Отворачивается от Рей. Как же его бесит этот ублюдок, так бы и удушил. Вопрос. Нужно задать вопрос. Сейчас или никогда. Пока она еще чего-нибудь себе не придумала — что он все же сердится или еще что похуже. Честное слово, криффов цирк, а не жизнь.
    — Он сказал, — медленно начинает По, пристально вглядываясь в полоски звезд за бортом, — что ты торговалась с ним за мою жизнь. Своим телом. И что он, — По ищет слово. Перед глазами уже рябит от этих световых макаронин, он так в них всматривается. — Взял оплату. И это единственная причина, почему я еще живой.
    Он все же заставляет себя повернуть голову обратно.
    — Это правда?

    Рей говорит так быстро и сбивчиво, что По не успевает следить.
    Кажется, Мэй все же была права, и ублюдок соврал? А По повелся, как какой-то мальчишка, как будто ему лет пять. Именно в этом возрасте человек обычно готов верить всему, что говорят с достаточно уверенным видом. Ну, что ж. Одним грузом с души больше, с одной стороны. С другой стороны, теперь говорливого ушастого придурка хочется не просто убить, а жестоко расчленить. Даже кратковременный приступ благородства — или как это назвать — не делает его лучше в глазах По.
    Он закрывает лицо руками и несколько секунд просто дышит, пытаясь определить и вычленить из всего скопа впечатлений какое-то одно, чтобы можно было к этому чему-то одному подобрать слова.
    — Так, — глухо говорит По сквозь ладони. Отнимает их от лица. — Так, горшочек, не вари.
    В том, что у Рей, в отличие от Кайло, причин врать нет, он не сомневается, а потому дышать и впрямь становится легче, как и смотреть ей в лицо. Остается вопрос того, почему тогда его отпустили, если действительно отпустили, и почему Кайло просто согласился, если он действительно просто согласился. Без всяких последствий для Рей. Но этими вопросами По озаботится как-нибудь потом.
    — Во-первых, ты поступила как друг, которого я не знаю, за какие заслуги заслужил — быть готовой на такое за человека, с которым знакома всего месяц с небольшим — это... что я пытаюсь сказать тебе, это спасибо. Спасибо тебе, — он тепло улыбается. Первый пункт программы выполнен. — Во-вторых, можешь прекратить, кхм. В общем, подробности меня не интересуют, если там нет ничего, за что мне стоило бы врезать ему больно по лицу.
    Есть вещи, которые просто лучше не знать. По старается не думать, зачем они просто спали вместе, и чего Кайло пытался этим добиться, и особенно он старается не думать о том, как Рей назвала его родным братом. А потом, вроде, исправилась? Он не помнит ту часть разговора. Голова была занята другим в тот день.
    — В-третьих, — начинает По.
    Он почти говорит, что, в-третьих, Рей сильно недооценивает свое тело, но мгновенно решает, что это не то, что стоит говорить девятнадцатилетним девушкам в подобных ситуациях, а если и стоит, то определенно не ему.
    — В-третьих, — повторяет По еще раз, — у нас есть еще пятнадцать минут до Ди’Куара, этого как раз хватит, чтобы ты рассказала мне о том, почему назвала его братом? Я уверен, что знаю всех детей генерала Органы. Без обид, но тебя в их числе я не припомню.

    Рей говорит об этом так легко, что По почти думает, что она шутит, но она не шутит. Ну, по крайней мере, никакого смеха и чего-нибудь вроде «ты бы видел свое лицо» не следует. Честное слово, если бы в галактике была премия за самые запутанные семейные истории, Соло-Органа-Скайуокеры забрали бы ее, не оставив шансов конкурентам. В этой истории еще много белых пятен: какое еще оружие? Почему Рей оказалась на Джакку? Разве мастер Скайуокер не искал бы ее? Но все это не так важно, решает По. Не сейчас, во всяком случае.
    — Нам вообще стоит подлетать аккуратнее. Ди’Куар до сих пор могут пасти, прошел всего месяц.
    На Ди’Куаре не так много населенных пунктов, и большинство из них находится далеко от базы. Туда нет смысла соваться: они только привлекут лишнее внимание, если там есть первоорденские информаторы. Но и прямиком на базу соваться не стоит: во-первых, кто знает, что там сейчас — судя по тому, что их снабдили датчиками радиации, может статься, что и ничего хорошего — во-вторых, Первый Орден мог оставить там для них пару сюрпризов. Они наверняка знают, что Сопротивление не привыкло разбрасываться ресурсами и все, что можно спасти, попытается спасти. Грузовой шаттл — не истребитель, подбить на нем каких-нибудь дронов не получится. Лучше спрятать его подальше.
    Когда гиперпрыжок выплевывает их неподалеку от орбиты Ди’Куара, По хватает одного взгляда на навкомпьютер, чтобы сориентироваться. Одно хорошо: никакого звездного разрушителя на орбите не висит, а значит, хотя бы этой угрозы нет.
    — Поведешь шаттл вот сюда, — По показывает Рей точку на экране навкопьютера, заодно дублируя свои указания путем тычка пальцем в лобовое стекло, за которым висит все такой же зеленый Ди’Куар. — В холмистой местности его будет сложнее засечь. Высадимся там, дальше пешком вдоль русла в лес.
    Все такой же зеленый — кроме выжженного пятна, которое становится тем отчетливее, чем ближе и ниже они спускаются.

    Здесь солнечно. Конечно, По не ожидал такой же подставы с дождем, как вышло на их миссии со Снапом, но все же — все же люди привыкают думать, что весь мир вертится вокруг них. И когда базу выжигают орбитальными ударами, жизнь планеты останавливается вместе с ней. Но нет. В ручье, мимо которого они идут, все так же резвится мелкая рыбешка, в ветвях гнездятся птицы, наверняка где-то поблизости прячется и другое зверье. Жизнь не останавливается.
    На Ди’Куаре лето.
    По держит датчик радиации перед глазами, но пока что все в порядке. Он повышается, конечно, но не до шкалящих величин, и находиться здесь еще можно. Вот в центр выжженной пустоши им соваться явно не стоит — там точно до сих пор радиационное пекло. Остановившись у кромки темного пятна, По переводит взгляд с датчика на траву под ногами — нежно-салатовые ростки. Рей права. По тоже скучает по зелени.
    — Можем по пути обратно выкопать какое-нибудь деревце и привезти на базу. Не факт, что оно возьмется там среди всей этой соли, но сообразим ему грунт — авось, что-нибудь да выйдет, — рассеянно предлагает он, поднимая взгляд вверх, вперед.
    Впереди виднеются остатки зданий. Точность у орбитальных ударов не самая лучшая, даром, что это и неважно — убойность у них такая, что не имеет значения, попадут ли они точно в здание или рядом. По тянется к рюкзаку и снимает респиратор с карабина, кивает Рей, чтобы достала свой. Дальше будет только хуже. В воздухе до сих пор много пыли и пепла, видимо, дождей здесь за последний месяц не проходило, и прибить всю эту дрянь к земле было нечему. Кроме того, есть еще запах.
    Острое зрение По выцепляет его источник вдали — трупы походили бы на камни, настолько они черные, но камни не лежат в таких позах. Вокруг камней не виднелись бы следы диких зверей, пришедших поживиться. По морщится и сглатывает, надевает респиратор. Проверяет датчик еще раз. Припоминает, где стоял АРК-170. Самый дальний ангар на противоположном конце. Базу придется обойти по кругу.
    — Туда.

    Старые привычки так просто не умирают: Рей, к счастью, быстро одумывается и вместо того, чтобы заматывать лицо тканью, все же предпочитает ей респиратор. По перестает выразительно смотреть на нее и старается идти как можно быстрее. Всякий раз, когда датчик подскакивает, он забирает ближе к лесу. Это было бы хорошей тактикой, если бы не одно но. Орбитальные удары превратили в обугленные трупы и жижу людей в зданиях и близко к ним — но не смогли сделать этого с теми, кто был чуть дальше.
    Респираторы хорошо защищают от запаха, но плохо — от того, что По видит вокруг. Обрывки униформы, ошметки крестокрылов — ошметки таек тоже, но сейчас это мало радует. По успевает схватить Рей за шиворот и помочь ей окончательно восстановить равновесие только потому, что он не может перестать крутить головой по сторонам. Это глупо — надеяться, что здесь есть кто-то живой кроме них и плесени под ногами.
    — Осторожнее, — негромко говорит он, и респиратор как-то странно искажает голос. — Пойдем, — не договаривает.
    По сглатывает и проводит рукой в перчатке по лицу, проверяет датчик — и устремляется вперед, туда, где в жиже на боку лежит остов крестокрыла. У него нет левых крыльев и двигателей, правые торчат вверх, черные от пепла, но даже не вид истребителя заставляет По ускорить шаг. Это шлем — с маркировками Красной. Тело пилота, обугленное с одной стороны и запорошенное землей, сложно опознать. Здесь уже побывали падальщики: пилота вытащили из его кресла, выдернув ремни безопасности с мясом; лицо выклевано, только куски совсем, видимо, несъедобных мышц свисают с черепа к плесени на земле. Глаз нет. Волосы выгорели. Ткань униформы — там, где не сгорела — порвана, и в прорехах тоже виднеются следы чужого пира.
    Датчик начинает тонко пищать, и По останавливается как вкопанный. Дальше идти опасно: радиационный фон выше, чем то, от чего может защитить их экипировка. По-хорошему, им и здесь-то не стоит долго находиться — быстро зашли, быстро вышли. Но как уйти? Как оставить товарищей — а сколько их таких здесь еще встретится им по пути — болтающимися на воздухе вот так, без всякого почтения, просто в виде кормушек для птиц и зверья?
    — Это Красный-один, — По не сразу находит голос и оттого звучит сипло. Горло сдавливает спазм.
    Ни вид, ни запах — даже отфильтрованный — ничего из того, что есть вокруг, не способствует приятным ощущениям. По находит взглядом Рей, потом оглядывается еще. Их база стала их кладбищем. Памятником. Напоминанием.

⠀⠀— Не думаю, что это хорошая идея, — отвечает По, но уже поздно: Рей куда-то решительно направляется.
⠀⠀Устраивать пожар на месте предыдущего — радиоактивного — пожарища точно не входило в его планы. Только добраться до ARC-170 и забрать его, и все. Не задерживаться здесь дольше нужного. По спешит следом за Рей, чтобы отговорить ее от этой идеи и продолжать двигаться к ангару, где — если повезло, конечно — стоит раритетный истребитель. Это жутко и дико, конечно, что им придется оставить всех погибших здесь вот так, но, к сожалению, иногда нужно делать трудный выбор в пользу живых.
⠀⠀По старается смотреть вперед, пока не догоняет Рей, а когда догоняет — идет с ней бок о бок, не забывая проверять показания датчика. Пока нормально. Кажется, они проходят самое пекло, и нужный им ангар каким-то чудом оказался между двух ударов, видимо, маломощных, раз тут не разнесло все в труху. Кажется, Первый Орден бил скорее точечно, чем чтобы выжечь здесь все. Возможно, потому что тут был магистр Рен, а потом не было почти никого — ни его, ни эвакуировавшегося Сопротивления.
⠀⠀— Ну, — По хмурится, не очень понимая, почему Рей задает эти вопросы сейчас, здесь. Странно предполагать, что окружение в виде трухи и трупов располагает ее к мыслям о семье. — Он всегда на моей стороне — или, вернее, хочет для меня лучшего. Чтобы я был счастлив, здоров, чтобы все у меня было хорошо. И он готов сделать для этого что угодно, наверное. Не знаю, не проверял, к счастью. Ну и я знаю, что я всегда могу к нему прийти и посоветоваться, рассказать о чем-то, что меня беспокоит, а он выслушает и постарается понять и помочь, если это в его силах. Никогда об этом не задумывался, если честно. До твоего вопроса я как-то не представлял, что могло бы быть иначе, — По пожимает плечами и кидает взгляд на Рей: — Что случилось?
⠀⠀Подход к ангару завален обломками других ангаров, и приходится лезть через них сначала наверх, а потом вниз, а потом вновь наверх — через неровные груды искореженной дюрастали, балок, бетона. Помощь Рей По не предлагает: уже выучил, что она вполне может справиться сама, а то и ему еще фору даст в таких вылазках.

⠀⠀«Да так», — это не ответ, но По молчит, давая Рей время на то, чтобы понять, хочет ли она рассказывать что-то еще или нет. Он, конечно, найдет потом способ расспросить ее еще, если она все же решит, что этого «да так» ему достаточно. Не то чтобы По планирует залезать грязными руками к ней в душу по локоть, но есть вопросы, которые просто так не задают. Особенно люди, которые возвращаются из плена, воссоединяются со своей семьей и потом — вот.
⠀⠀За этими размышлениями По продолжает взбираться и аккуратно спускаться, то и дело тихо ругаясь сквозь зубы. Ругань — единственное, что помогает ему сейчас хоть как-то балансировать на грани почти животного ужаса. Ошметки человеческих тел, то и дело выглядывающие в самых неожиданных местах среди обломков, иной реакции вызвать и не могут. Может, Рей его потому и спрашивает, конечно, что это ее способ отвлечься, но вряд ли.
⠀⠀Его догадка подтверждается, когда она все же продолжает: Люк. Дело в мастере Скайуокере и его жене, и том, что у Рей опять полная голова всякого странного. По спускается с очередной груды и следует туда, куда Рей машет рукой, походя хлопая ее ладонью по плечу — несильно, как жест поддержки. Все здесь фонит, но этот проход и впрямь кажется чуть более безопасной опцией. Пока они идут, По говорит:
⠀⠀— Брось, вовсе не глупо. У вас вообще... сложная ситуация. Они наверняка думали, что потеряли тебя, и теперь ты для них как будто немного восстала из мертвых. А у тебя, наоборот, была какая-то своя картинка в голове про них. Ты же ждала их на Джакку, так? Биби-8 рассказывал, что ты кого-то ждала, — поясняет он. — Понятно, что твоя картинка тоже не сочетается с реальностью. А мы — я имею в виду, я, Финн, генерал Соло и другие — про нас у тебя картинок не было. Мы просто люди, которые появились в твоей жизни, а не люди, которые должны были в ней быть, но их не было, потому что, — По останавливается и приноравливается, чтобы сдвинуть с прохода лист дюрастали, но ему удается только немного приподнять и отогнуть его в сторону. — Пролезай быстрее!.. — по крайней мере, дальше путь до ангара более-менее чистый. По уже видит покореженный нос какого-то корабля, но сложно сказать, какого. Тяжело дыша от физической нагрузки, он продолжает: — ...Потому что так сложилась жизнь. Ты же не думаешь, что они тебя бросили? Почему ты решила, что ты какая-то не такая?

⠀⠀По пролезает следом за Рей сам, пытаясь одновременно и рассматривать, что происходит вокруг — вернее, что осталось после всего, что тут происходило месяц назад, — и слушать, что она ему рассказывает. Он как-то не думал, что этот поход обернется терапевтической беседой о сложных взаимоотношениях семьи Органа-Соло-Скайуокер, но, кажется, убегать уже поздно. Да и нельзя бросать Рей в этом одну; По привык заботиться о своих — обычно в воздухе или в ангаре, или после особенно тяжелой миссии, но и помогать разбираться с хитросплетениями людских судеб он может тоже.
⠀⠀— Да! — радостно кричит По, даже не пытаясь скрывать восторга по поводу практически нетронутого ARC-170. А если учитывать, что тут происходило — то и вовсе нетронутого! — О-о-о да, звезды, ну хоть что-то в этой галактике бывает справедливо и правильно.
⠀⠀Пока Рей немного разгребает мелкие завалы непосредственно рядом с раритетным истребителем, По оглядывается по сторонам и прикидывает, как им его отсюда вытаскивать. Явно не на своих двоих. Надо будет проверить наличие топлива, и — да, как-то понять, как расчистить проход. Придется, скорее всего, стрелять по стратегически важным точкам в окружающей конструкции из покореженной дюрастали и балок, и всего прочего, что до сих пор надежно укрывало ARC-170 от всех напастей. А потом дело за малым — погрузить его в шаттл и доставить на Крайт. Ну, как за малым. Там, конечно, тоже не обойдется без приключений.
⠀⠀Через пару минут пристального рассматривания окружающего архитектурного мусора — некогда одного из самых чистых ангаров Сопротивления — По начинает представлять дальнейший план действий и возвращается обратно к Рей. Копченый фюзеляж и вмятины на истребителе его не волнуют, а вот люк приходится помочь разгрести: несколько балок и даже кусков чего-то, подозрительно напоминающего крылья TIE, мешают открыть его. Уже внутри кабины, где летает такая пыль, что ее видно в воздухе невооруженным глазом, По озвучивает то, что все никак не мог осознать и сформулировать предыдущие пару минут:
⠀⠀— В смысле, мастер Скайуокер подозревал? То есть, погоди, — По перестает рассеянно оглядывать датчики и тумблеры на приборной панели и поворачивается к Рей: — Этот патлатый придурок, в смысле, Кайло, спрятал тебя на Джакку от всех? И от твоего собственного отца? — это звучит уже не столько как вопрос, сколько как ругань. — С чего он вообще взял, что это нужно, что мастер Скайоукер не разобрался бы с твоей безопасностью сам? Прости, но чем больше узнаю про всю эту историю, тем меньше могу поверить своим ушам. Если мастер Скайуокер умудрялся прятаться от этого их Верховного лидера сам столько лет, да и жена его тоже, да и этот их мелкий Бен, то уж тебя они бы точно нашли способ уберечь. Я бы задавался не вопросом о том, почему тебя не искали, а вопросом о том, почему какой-то мелкий тип решил, что лучше твоих собственных родителей знает, что для тебя лучше. Как по мне, так не спрячь он тебя тогда на криффовой Джакку, ничего бы этого не было. Нам нужно топливо, чтобы поднять ее в воздух.
⠀⠀Последняя фраза выбивается из всей его проникновенной речи, но По все равно: нужно чем-то периодически разбавлять градус семейной драмы. Меньше всего ему нравится то, в каком нелестном свете теперь предстают все герои его детства. Если генерал Органа знала, то почему не сказала? Если мастер Скайуокер потерял дочь, то почему не нашел? Неужели какой-то сопливый недоджедай мог спрятать целого человека от легендарного мастера? Слишком много вопросов.

⠀⠀По открывает рот, чтобы ответить, но Рей его ответ — любой — явно не требуется. Она выскакивает прочь так быстро, что По едва успевает глазом моргнуть; бежит она явно не из большого энтузиазма и не от него, не от их дела, не от покореженных балок и трупов. Она бежит от разговора. И, стоя на вершине строительного мусора, умудряется защищать Кайло. По сжимает руки в кулаки и ругается сквозь зубы. Думал, что поступал правильно, как же. Сейчас, небось, тоже мнит себя спасителем галактики. Так дела не делаются! Не спасай то, что в этом не нуждается; не сломано — не чини.
⠀⠀ARC-170 не включается, и По раздраженно бьет по панели рукой:
⠀⠀— Ну же, дружище! Не подводи меня.
⠀⠀Но раритетный истребитель непреклонен. По ругается сквозь зубы и отправляется на поиск инструментов, которые находятся неожиданно быстро. Удача, хотя бы частично, на их стороне. Вернувшись обратно, По залезает в приборную панель и старается для начала просто не сделать хуже. Им нужно завести ARC-170, нужно вернуть его на базу, нужно сберечь. Не для того они мотались за ним на другой конец галактики и с таким трудом добывали! Пока копается в проводах, По заодно вспоминает о просьбе Рей.
⠀⠀Неужели она правда думает, что он может не злиться на Кайло? Да, они и с Рей-то знакомы всего-ничего: чуть больше двух месяцев — это шутка, несерьезно. Но чем больше он узнает о ней, ее жизни и, особенно, ее родственниках, тем сложнее ему становится не злиться. У нее все могло быть хорошо! Она бы не ела, как будто завтра наступит великий голод, не пила, словно воду можно отложить про запас, не вела бы себя странно, когда дело доходит до взаимоотношений и прикосновений и прочего. Она была бы обычной девчонкой. И хорошей летчицей — без сомнений. Все хорошее, что в ней есть, имело все шансы появиться и без этой криффовой ссылки на Джакку.
⠀⠀По морщится и выглядывает, чтобы проверить, включается ли бортовой компьютер теперь. ARC-170 не горит желанием сотрудничать. По лезет обратно в царство проводов и выныривает вновь только через пять минут. Компьютер издает писк, но остальные системы оживать все еще отказываются. Только когда По выныривает в третий раз, ARC-170 все-таки снисходит до того, чтобы включить все бортовые системы.
⠀⠀— Так-то лучше, — ворчит По, теперь не слишком настроенный улыбаться.

⠀⠀Остается только дождаться, когда вернется Рей с топливом, и можно будет поднимать красавицу в воздух. ARC-170 он, скорее всего, будет пилотировать сам, а Рей отправит заняться шаттлом. Можно еще посмотреть вокруг, есть ли что-то полезное, что можно унести, но с другой стороны, здесь всё так фонит, что и в самом истребителе, если уж на то пошло, не очень здорово находиться слишком долго. Наверняка на черном рынке найдется что-нибудь, чем можно его обработать, чтобы снять всякий радиационный фон. У мародеров еще в разудалые контрабандистские годы По было достаточно примочек на все случаи жизни, включая необходимость как-то обезопасить то, что достали практически со свежего поля боя. Но возиться с этим — это лишние деньги и время, а По не уверен, что у них теперь есть то или другое. Не после того, как он сдал спонсоров и так крупно проштрафился по всем остальным пунктам. Чудо, что вице-адмирал разрешила ему уже эту вылазку.
⠀⠀Рей задерживается, и По, уже в третий раз проверив все системы и убедившись, что ядро работает нормально, не хватает только топлива, поднимается из кресла пилота и выглядывает наружу. Могло ли с ней что-то случиться? Может, топлива нигде нет? Оно легко могло рвануть. Тогда придется идти до шаттла, а затем обратно. Муторно, но что поделать. По задумчиво барабанит пальцами по раме люка в ожидании.
⠀⠀Только когда Рей все же показывается на горизонте, у него отлегает от сердца. На несколько минут, которых достаточно, чтобы рассмотреть, что помимо тяжелой канистры, она явно тащит что-то еще и в сумке. По подходит ближе — датчик рядом с Рей пищит. Не слишком высоко, но и не так нейтрально, как до этого. По хмурится, но ничего не говорит, предпочитая сначала разобраться с канистрой. Когда ARC-170 заправлен, По ставит пустую канистру внутрь истребителя и поворачивается к Рей.
⠀⠀— Отгоним птичку до шаттла, дальше полетим обратно. Ты пилотируешь шаттл. Я постараюсь управиться с птичкой, — он хлопает по боку ARC-170, мимолетно улыбается: повезло, что все так удачно сложилось — и кивает на сумку: — Что бы ты ни взяла, это придется оставить, ладно? Слишком фонит. Что там у тебя?

⠀⠀Что бы это ни было, Рей потратила много времени на то, чтобы собрать это. По сначала думает, что это привычка со времен Джакку — тащить с собой все, что можно продать или, вернее, выменять на еду. Только вот на базе ничего не надо выменивать на еду, кроме честной работы, и свою работу Рей вполне выполняет. Поэтому когда она открывает сумку, По ожидает увидеть там что-нибудь полезное. Запчасти. Инструменты. Что-то ценное, а не груду хлама, на которую он сначала смотрит непонимающим взглядом, а потом глаз цепляется за один предмет, за другой, за третий. За третий.
⠀⠀По вытаскивает из сумки Рей медальон.
⠀⠀Он небольшой, серебряный, оплавленный с одной стороны, погнутый — теперь не круглый, а какой-то причудливо сплющенный. По не нужно переворачивать его, чтобы знать — на той стороне будут знакомые инициалы.
⠀⠀Это ударяет его поддых как-то особенно неожиданно. Когда проходишь войну, когда так должно остаешься в Сопротивлении, то в какой-то момент некоторые чувства притупляются. Больше не реагируешь так остро на смерть. Не переживаешь ее с такой силой. Не становишься равнодушным — По никогда не был равнодушным, точно не с тех пор, как стал командиром, и каждая несвоевременно отобранная жизнь становилась немного и его виной тоже, — но невозможно думать об этом постоянно. Винить себя постоянно. Кален — что он мог сделать для Калена Калонии? Ничего не мог.
⠀⠀По кладет медальон обратно, вздыхает. Кладет руку Рей на плечо и сжимает его на мгновение:
⠀⠀— Это хорошая мысль.
⠀⠀Больше он ничего не говорит, только идет занимать кресло первого пилота, молчаливо оставляя Рей саму решать, какое из двух других ей нравится больше, как она хочет устроить коробку с памятью на коленях. Он бы предпочел, чтобы она не собирала это все, чтобы не приносила, не предлагала. Тяжело. Мысль хорошая, но слишком тяжело.

⠀⠀Лететь так быстро, что не верится, что они шли до базы так долго. Чувствуется, что ARC-170 какое-то время стоял без дела, и скорее всего его еще придется основательно перебрать — что-то могло повредиться, не критичное, но любые поломки лучше устранять, даже маловажные. По концентрируется на полете, осторожно вновь выучивая, как птичка себя ведет, что ей нравится, а в каких ситуациях она выказывает норов. К несчастью, семь минут в пути — это ни о чем, и когда они сажают истребитель у реки, По все еще не успевает оправиться от вида медальона.
⠀⠀Странно, но, кажется, даже взгляд на само тело не задел его так сильно, как это. Человеческий разум работает каким-то странным образом порой. По не гасит все системы, хотя поднимается следом за Рей и спрыгивает в траву. Она высокая, ее много — куда ни глянь, во все стороны. Трава, бескрайнее синее небо, подернутое облаками у горизонта. Рука журчит негромко, что-то где-то стрекочет. Как будто несколько минут назад они не стояли посреди пепелища и трупов. По тянет маску с лица, вдыхает чистый воздух.
⠀⠀Датчик больше не шумит, как только Рей отходит. Даже у ARC-170 он потрескивает лишь немного, и это хорошо. Это хорошо.
⠀⠀По кивает и идет следом за Рей молча. Ведет рукой в перчатке по траве, но сквозь жесткую ткань не чувствуется, как та щекочет пальцы. По может только представить. Скольких они похоронят здесь сейчас? Вряд ли сотни — у Сопротивления нет такого количества людей. Но несколько десятков — точно. Много кому повезло спастись, но много кому не повезло и остаться на Ди’Куаре, теперь навечно.
⠀⠀Пока Рей возится, выискивая щель для братской могилы, По спускается ближе к реке, присаживаясь на корточки, стягивает перчатку с руки и опускает пальцы в воду. Наверное, им нужно сказать какую-нибудь речь. Но По все свои речи уже отговорил — доктору Калонии, другим. Наверное, ему это должно быть важнее, чем Рей, но он так привык не обращать на такие вещи внимания — не считая редких собраний в кантине в память о погибших — что теперь едва может заставить себя хотя бы посмотреть в ту сторону.
⠀⠀Он мог бы забрать медальон, отдать его доктору Калонии. По все же поворачивает голову и наблюдает за Рей. Это наверняка принесет ей больше боли, чем радости. По зачерпывает прохладную воду, умывается, стряхивает воду с руки, прежде чем надеть перчатку и подойти ближе к Рей.
⠀⠀— Надо будет записать координаты. И ты хотела какой-нибудь камень сверху, — он оглядывается вокруг, но на первый взгляд не видит ничего подходящего. Или у него стандарты высокие: все камни кажутся какими-то чересчур обычными для того, чтобы стать частью памяти о десятках погибших героев.