Биммисаари невероятно прекрасная планета. Джейсен, в былые времена, непременно помчался бы изучать местную фауну и флору. Предпринял бы попытки найти и рассмотреть птиц тига лоренг, побродить среди деревьев асаари, послушать рассказы биммов об этом мире. В данное же время он почти не испытывает подобного желания – иная у него задача, иные мысли жужжат в сознании, иные чувства заставляют биться сердце.

Старается не думать, старается не поддаваться страстям, старается делать то, что он должен – следить за матерью и ее окружением. Формально он не входит в состав команды телохранителей Леи Органы, прибывшей на Биммисаари с дипломатической миссией. Его никто не просил оставлять свои дела и следовать за ней сюда, но он вызвался сам, не желая оставаться в неведении и зная, кого он может встретить. Не удержался от настойчивого искушения, цепким пауком вцепившемся в мысли и чувства.

Тенел Ка.

В последний раз он видел ее на Миркре. Тот момент не стерся из его памяти. Он вспоминал ее лицо снова и снова, порой ему казалось, что она рядом, пусть знал, что это не так, пусть знал, что он во время своих снов бредит. Он желал навестить ее после своего возвращения, желал дать ей знать о себе, вновь попытаться ее рассмешить, разумеется, безуспешно, но не смог себя заставить посмотреть ей в глаза.

Имеет ли он на то право, если в глубине себя чувствует липкий, сладостный вкус темной стороны Силы? Если испытывает сомнения, если чувствует, что желает поступить иначе, более жестоко, менее благородно?

Джейсен мечется в собственном разуме. Упрямо стоит, ждет, упрямо пытается понять, стоит ли вновь бередить старые раны. Она не знает, что он здесь, и не чувствует. Сигнатура его Силы подавлена, скрывается им самим – для всех он невидимка, стоящий поодаль, прячет лицо под шлемом и молча следит за ней и за матерью. Не выдавать себя стало так привычно. Почти так же привычно, как дышать, ходить, смотреть на пламя войны.

Пальцы нервозно сжимаются, когда Тенел встает, тем самым знаменуя окончание разговора, и выходит из кантины. Нервничает, но вместо того, чтобы успокоить себя, он выходит за ней спустя считанные секунды, прекрасно осознавая тот факт, что мать находится в безопасности. Джейсен не до конца понимает, что делает, но знает, что ему нужно поговорить с Тенел. Она его слабость, с которой он ничего не может поделать.

Красивое небо, усыпанное горстками искрящихся звезд, постепенно облачается в темно-синее. Воздух свеж, шаг легок, если ступать осторожно. Но он понимает, что она знает о преследовании. Оттого, едва оказавшись в тихом и безлюдном переулке, окликает ее, пытается остановить, но в шлеме его голос глухой, чуждый, незнакомый.

- Тенел, - из губ вырывается второй раз ее имя – настороженное и полное надежд, пропитанное оттенком страха и досады на себя, ласковое и в то же время отчужденное.

Стягивает с себя шлем, останавливаясь, и неуверенно смотрит ей в лицо. Она изменилась, но так же легко узнаваема им. Молчит, непроизвольно делает шаг вперед, желает увериться – она ли рядом или его безумное воображение вновь начало свои игры с его разумом? Верджер всегда смеялась, когда он задавал подобные вопросы, и он перестал их задавать. До этого момента.

Что говорить? Как объяснять? О себе он не рассказывал даже Джейне, на что та отнеслась понимающе, посчитав, что ему нужно время. А он не расскажет, нет – и сейчас смолчит, не скажет, чему его подвергали во время плена. Это только его. Он не посмеет дать другим узнать, что он уже оказывался на темной стороне, пусть недолго, пусть он в леденящем ужасе отшатывался от нее, но это ничего не значит.

- Давно не виделись, Тенел, - грустная улыбка трогает губы, но на секунду, затем пропадает, оставляя лишь оттенок огорчения на лице. - Я хотел тебя увидеть…

Джейсен осторожно покачивает головой, столь же осторожно сжимает ее руку – едва заметно, все еще недоверчиво. Прикрывает на миг глаза, открывается ей – перестает маскироваться, перестает прятаться для того, чтобы она вспомнила, не считала его призраком Силы, далеким эхом прорвавшемся сквозь завесы тайн мироздания.

Те же рыжие волосы, те же точеные черты лица. Те же самые глаза, которые часто возникали в его воображении все время, проведенное в рабстве. Он помнит ее. Помнит их разговоры, помнит все авантюры и происшествия, в которых участвовали они. Не забыл любимую, как не забыл о доме, и, вероятно, это не позволило ему в конечном итоге пасть во тьму.

- Нет, - пальцы крепче сжимают ее руку, убеждают ее в реальности. – Это я.

Вернулся, но не сразу пришел к ней. Волна стыда и совести приливает к вискам, заставляет замереть, вцепиться другой рукой в шлем. Чувствует в ней неверие. Джейсен прекрасно знает, что все сочли его погибшим. Если бы не упрямство, присущее каждому члену его семьи, как сказала Джейна, то может он и не стоял бы здесь.

Стоит ли говорить о том, как он боится ее реакции? Стоит ли упоминать о том, какое чувство в ней ищет?

Сердце стучится быстро, в окружающей тишине чересчур громко. Или то ему лишь кажется. Джейсен не может отвести взгляд от Тенел, не веря в то, что она находится рядом. И чувствует вину за то, что пришел, за то, что не удержался и позволил соблазну взять верх на ясным разумом. Ясным… так ли уж он ясен у него?

Прошло столько времени. Джейсен осознает, что может оказаться лишним в ее жизни. Миркр должен был оставить у нее неприятные воспоминания. Гибель Энакина, смерти их общих друзей, похищение его Верджер. Она может не пожелать вспоминать, переживать вновь все то, только порадоваться за то, что он жив, не более.

Бессознательный шаг по направлению к ней. Вокруг все еще так же тихо. Ночь на Биммисаари безмятежна и прекрасна.

Молчание ничуть не угнетает. Он готов стоять и смотреть на нее, радоваться и не верить, безмолвно требовать доказательств, что это не очередной сон, и не находить нужных слов.

От Тенел исходит волнение. Джейсен тянется, желая прочувствовать их, принять, но отступает – вспоминает, что без разрешения не вторгнется, не решится прочитать испытываемое ею. Если бы он пришел к ней раньше, как пришел к матери, к семье, то, быть может, их встреча была бы иной… менее неловкой, менее молчаливой, менее хрупкой.

Но он не мог. Он боялся, и боится сейчас. Ему стыдно – он не спас погибших на Миркре, в себе он чувствует тьму. И не знает, как об этом кому-то говорить.

- Давно не виделись, - голос хриплый, нарушает общее молчание. – Как ты, Тенел? – как справилась, что происходило после ее возвращения, какая у нее теперь жизнь – о многом хочется спросить, но он не спросит, предпочтя расспросам ее общество.

Джейсен знает – будет непросто. И все равно стоит ровно, прямо, позволяет Тенел прикоснуться к своему лицу. Все это – неожиданность, ведь он не намеревался подходить к ней, не намеревался рушить ее покой, преследовать, представать перед ней, доказывать, что он живой, здесь. Джейсен знает – придется в один миг, настанет он обязательно, рассказать ей всю правду о том, когда вернулся, как провел то время, о чем вспоминает временами.

- Прости, что не явился раньше, - произносит с заметным сожалением, но глаз с нее не сводит, давит и душит в себе ощутимое пламя ненависти к той миссии на Миркре.

Там все пошло не так. Он потерял брата. Второго брата на тот момент. Он потерял друзей, и во всем был виноват лишь он. Должен был предвидеть, должен был стараться лучше, должен был быть сильнее.

Вместо этого позволил себя пленить, позволил Верджер сделать себя бессильным и беспомощным.

Джейсен понимает, что, скорее всего, ничего не сумел бы изменить. Сожаления же продолжают его истязать. Отчасти его пугают они – его же собственные эмоции, отчасти пугает иное – то, что он предпочитает чувствовать их, не отвергать. Учения джедаев гласят о том, что излишне яркие эмоции ведут к злу. Потому сейчас сдерживает их в себе, успокаивается, вслушивается в тишину Биммисаари.

Ощущает легкое, неосязаемое возмущение. Тенел раздосадована. Джейсен не заметил бы, не прочувствовал бы, не будь он столь чувствителен, не чувствуй чужое настроение едва ли не так же, как свое собственное. Он выдыхает, переносит вес с одной ноги на другую, нервозность прячет глубоко под ворохом непонятных надежд – резкости он ждал, возмущения и раздражения.

Тенел спокойна. Ее внешняя безмятежность, как водная гладь в безветренный вечер, а под ней клубятся чувства, эмоции, и он жалеет, что не может ощутить их в полной мере.

Джейсен слегка кивает, дает знак, что он понимает. Хейпс. Тенел не может подвести свой мир, не может заставить подданных волноваться. Он знает, ведь давно успел изучить все, что сумел найти о ней, давно успел расспросить Джейну, давно успел поговорить с матерью обо всем, в том числе и о том, что его беспокоило.

Но ей не скажет, не признается, не сейчас.

- Да, она знает, и да – по этой причине я здесь, но ей ничто сейчас не угрожает, - говорит уверено, знает, что мать находилась бы под надежной охраной и без него. – Однако мы скоро должны взлетать, возвращаться на базу. Кажется, я выбрал неудачный момент для встречи.

Тихий смешок, краткий – нарушает тишину и исчезает.

Джейсен привычно тянет за Силу, за доли секунды прячет себя, вновь становится тенью для прочего мира. Привитые привычки – от них так трудно избавляться. Джейсен помнит слова Верджер, все ее уроки и речи, произнесенные ею. Ее он ненавидит, но в то же время уважает. Он сомневается в высказанных ею мыслях и верит в них. Она отобрала у него несколько лет жизни, но она же погибла за него.

Он резко тянется к ней, хватает за руку и крепко ее сжимает во внезапном порыве, а спустя секунду выпускает, не зная, как объяснить это.

- Я должен был увидеть тебя, Тенел, - едва улыбается. – Быть может, при следующей встрече у нас получится поговорить.

У него есть, о чем рассказывать, и есть, в чем признаваться. Вопрос лишь в одном – сможет ли он, найдет ли в себе силы на то, чтобы поведать милой о том, что пришлось пережить. Ведь даже Джейне он не открылся.

Джейсен отступает на шаг, хватаясь за шлем второй рукой. Тенел права – пора возвращаться, пора покидать Биммисаари, но отчаянно не хочется этого делать. И потому он стоит, ждет, когда она повернется, чтобы уйти, тайно надеется на то, что этого не произойдет, но реальность совсем иная – с мечтами редко ладит.

Намного раньше. Почти четыре года назад. Джейсен молчит, невольно позволяя Тенел отвечать на свой вопрос самой.

- Я вернулся незадолго до создания Сопротивления.

Заставляет голос звучать спокойно, заставляет себя быть спокойным, заставляет чувство вины и сожаления осесть внутри слоем горечи и не выползать наружу. Джейсен понимает, что перед ним стоял простой выбор – или молчать, скрываться в тенях, или дать знать о себе, руша привычный, уже, мир Тенел.

Глухая обида доносится до него сквозь Силу, Джейсен смотрит на нее, отрицательно качает головой.

Пытается что-то сказать, произнести хоть слово, но мгновения тянутся, медленно, одно за другим, и вот Тенел заговаривает. Соло удивленно выдыхает. Она задает вопрос, который он задавал себе, следуя за ней. Вопрос, который он задавал все это время, оставаясь погибшим для всех тех, кто знал его.

Всем было бы проще, оставайся он мертвым и дальше. Джейсен Соло должен был погибнуть на Миркре. Великая Сила, он желал этого! Желал погибнуть, нежели терпеть всю ту боль, которую приходилось чувствовать изо дня в день. Желал забыться, нежели постоянно вспоминать тех, кто сумел уйти, и гадать о том, чем они заняты в данный момент.

Не погиб. Верджер не позволяла. Упрямство не позволяло. Джейсен прошел через все, вернулся, но кто он теперь? Рядом нет дяди, который смог бы ему дать совет, который смог бы помочь ему крепче стоять на пути джедая. Есть мать, но на ее плечах чрезмерно огромная ноша, и он не может к ней обратиться. Джейна…

Джейсен не пойдет к ней, не откроется, нет.

- Я провел на Миркре долгий срок, Тенел, и каждый день там я хотел одного – смерти. Я должен был там остаться, а вместо этого выжил, но я не остался тем, кем вы меня знали. И я не желал, чтобы вы меня видели таким, - горько, обидно, верно, но так сложилось все, и Джейсен говорит обо всем отстраненно. – А тут я увидел тебя… и не выдержал.

Поддался искушению еще раз поговорить с ней, оказаться рядом. Чересчур мало оказалось просто увидеть ее и наблюдать издалека.

Вероятно, Тенел права, вероятно, следовало оставаться мертвецом для нее. На некоторое время. Правда вскрылась бы позже, но сейчас обоим было бы легче.

Отступает на шаг, слышит клекот птицы, пролетающей высоко, размашистые хлопки крыльев. Им не хватит времени на объяснения, а он не сможет ответить на все ее вопросы. Не желает говорить о Верджер, оттого молчит про то, как она насильно отрезала его от Силы, разрывала его связь с нею.

- Теперь я понимаю. Мне не стоило поддаваться чувствам, прости. Следовало продолжать оставаться мертвецом для всех, так было бы легче, - признает нехотя, признает и убеждается в том, что поступал верно, прячась.

Тенел изменилась. Его семья. Все изменились. И сам Джейсен далеко не исключение. У всех, кто выжил на Миркре, своя жизнь, но не это остановило его, не это заставило его ожить сначала только для семьи, затем для Сопротивления, а то, что он испугался того, что увидят, каким он стал. Увидят, что он уже успел испробовать на вкус темную сторону Силы. Отчего-то казалось, что это увидят.

Это было верным решением. Джейсен верит, что это было ради общего блага. Он верит в то, что сейчас он допустил непозволительную ошибку, позволив себе пойти на этот шаг, растревожив старую рану, и свою, и Тенел.

С последствиями мириться придется. Но он не сожалеет. Ни на миг. Увидеть Тенел стоило, признаться ей во всем.

- Когда-нибудь я тебе расскажу. Обо всем, о чем не рассказываю даже Джейне и матери, - ком оседает в горле, - но сейчас у нас нет для этого времени, и я сам к этому еще не готов.

Меньше всего хочется посвящать Тенел в свою тайну. Тайну о том, что сомнения в свете уже укоренились в его душе и сознании, о том, что он подвержен тьме, как и его старший брат, давно устроивший бойню на Праксеуме. Признавать то, что у Верджер получилось ею задуманное, тяжко, но необходимо – это может быть единственным путем к свету, а пасть он не горит желанием.

Джейсен выдыхает, слушает, понимает. Знает, что им всем было больно, знает из слов матери, знает из слов отца, знает из слов своей сестры. Но все равно приходить спустя какое-то время после своего исчезновения и бередить позабытые воспоминания… нечестно. Он не имел права так вторгаться в чужой мир, ведясь на свои эмоции.

Раньше джедаям запрещалось любить. Может те правила были верны. Может и ему не следует любить, поддаваться страстям, когда внутри разгораются темные искры, пламя ярости и неверия. Он с ними справляется лучше с тех пор, как вернулся домой, в лоно семьи, а на Миркре под неусыпным контролем Верджер у него не выходило.

Не получалось сдерживаться, а тоска по любимым и дорогим ежедневно подтачивала его душевное равновесие. Тогда он балансировал на грани. Джейсен все еще помнит, как Сила неподконтрольно срывалась с кончиков его пальцев электрическими разрядами, испепеляла юужань-вонгских воинов, и все еще чувствует, как в моменты ярости она поднимается в нем волной, готовая повторить. Он помнит свой страх от осознания, что ступил на путь тьмы, и помнит, что Верджер ему говорила. А дальше было хуже.

Так может ли он любить и подвергать всех опасности из-за своей эмоциональности?

Так мог ли он закрыть глаза на все, вернуться, вести себя так, словно ничего страшного не произошло?

- Так может я и правильно поступал, оставаясь для этих некоторых мертвым, - тихо произносит, всматриваясь в ее глаза.

Шорох вызывает в нем беспокойство. Прохожий. Джейсен успокаивается, обращает взор на Тенел.

Получить бы больше времени для более глубокого разговора. Он бы успел собраться, объясниться, попробовать поведать ей о своих чувствах, которые питал к ней долгие годы. Вместо этого у них скомканная, неловкая встреча, рваный диалог, усталость, скопившаяся у Тенел, и растерянность, сконцентрировавшаяся в нем.

- К сожалению, но я буду ждать нашей следующей встречи, Тенел, - вдыхает ночной воздух Биммисаари, стоит, ожидая, когда она уйдет, но, похоже, это придется делать ему – отходить прочь, уходить и не оборачиваться, как бы ему этого ни хотелось. - Может, у нас будет больше времени, и я смогу все объяснить тебе.

Не говорит слово «прощай», не желает прощаться. Отступает на шаг, на второй, на третий, пока не приходится признавать – пора уходить. Джейсен отходит, преодолевая свое нежелание.