Спорить Танити не стала, отступила сразу же, и за это Кассиан был благодарен.

— Очень резкий переход, в основном. Мы доверяем тем, с кем пережили опасность, и готовы рассказывать то, что не стали бы рассказывать при иных обстоятельствах, — объяснил он. Как бы там ни было, она простила ему часть денег — это стоило хоть какой-то информации. — Но только это для меня катакомбы опасные. Из того, что рассказывала ты, понятно, что для тебя это не так. Потому нет ни одной причины, по которой ты могла бы перейти от того, как на Корулаге угрожала сдать меня имперцам, к тому, чтобы теперь делиться своей к ним ненавистью. Но было близко. Даже очень.

Она сменила позу. Кассиан смотрел, изучая. В Танити была какая-то природная грация, почти животное умение принимать спокойные позы и передавать это ощущение покоя. Интересно, знала ли она об этом. Интересно, использовала ли это.

— Фест. Да, много снега, но это не очень интересно. Довольно красиво, если уберешься подальше от города, в любую сторону. Но сам Фест...

Кассиан помнил Фест плохо. По большей части он знал его теперь по голографиям и головидео. Его личный Фест был собраниями в прокуренных конспиративных квартирах, снегом, хрустящим под ногами, солдатами, которых в какой-то момент стало слишком много, и Чинуком. Он помнил, что все на Фесте было огромным — но это в нем говорило детство.

— Там много шагоходов. Когда я был ребенком, я ходил бросать в них камни и бутылки. Даже не знаю, о чем я тогда думал.

Он покачал головой, улыбнулся. Она была на Камино или Джабииме, но ни та, ни другая ничего к портрету Танити не добавляли.

— Из тех планет, где ты бывала — какая тебе понравилась больше всего?

Кассиан быстро перебрал в уме те планеты, на которых он был и о которых можно было говорить.

— На Бестине красиво.

Она спрашивала не об этом, Кассиан понимал это. Он замечал красоту планет, где бывал, какие-то ему нравились, какие-то нет, но это никогда не было чем-то важным. Научиться жить можно было везде. В конечном итоге все места, где он не только бывал, но именно жил, были одинаковыми, потому что он всегда жил на базе, а все базы, где бы они ни находились, были знакомыми и привычными.

— Мне нравится Корусант, какой он шумный и людный, как там много всего. Гаталента... странная, но очень спокойная, — это было уже ближе, но все еще не совсем то, что хотела знать Танити. — Возможно, мне больше нравится космос. Лететь куда-то, возвращаться откуда-то. Да, — Кассиан кивнул. — Пожалуй, что так.

— Да. С этим мне повезло.

Ему и правда везло — у него был дом. Где бы он ни находился, куда бы ни смещался, какие бы люди там ни появлялись и как ни менялся бы сам Кассиан от задания к заданию — он все равно был, и, навидавшись всякого за годы работы, Кассиан точно знал, как именно ему повезло, что все было именно так. Хорошо быть перекоти-полем, когда знаешь, что тебе есть, куда возвращаться. Хорошо помнить, что будет ли, зависит в основном от тебя.

Танити замолчала и больше ни о чем не спрашивала. Кассиан тоже не спешил задавать новые вопросы — еще рано. А подталкивать ее к необходимости снова врать он не хотел.

— Идем.

Кассиан поднялся на ноги. Судя по тому, как прежде коммлинку удавалось что-то поймать, они были уже близко, но к чему именно, он не был уверен. Сколько штурмовиков станут охранять это место? Что именно они будут охранять? Не попытается ли Танити по примеру партизан Джеды просто все взорвать? Ответов не было, зато был способ все это узнать — просто идти вперед..

— Не будем убивать имперцев, просто тихо посмотрим, как и что, — все же не выдержал Кассиан.

Таким он выглядел для нее? Кассиан посмотрел на Танити, с извинением улыбнулся.

— Я знаю, что мы оба знаем, что такое разведка. Но не был уверен, что наши определения совпадают. Похоже, совпадают — это здорово.

Учитывая, что она была из партизан — в этом Кассиан был все еще уверен — прояснить это и правда стоило. У Со Герреры — на планете Со Герреры — разведка вполне могла предполагать несколько взрывов, саботаж и похищение с выкупом.

— Извини, — все равно сказал Кассиан, потому что если он казался ей милым и мягким, то это заблуждение стоило поддерживать. — Идем.

Он не рассчитывал на тварей. Они были близко к базе — возможно, тварями на этом этапе Танити звала уже имперцев. И потому не сразу поверил глазам, когда перед ними впереди выросло нечто.

Нечто было непонятным, переливающимся, неоднородным. Он сомневался, что сможет его описать, если придется. Нечто просто стояло, не нападая, не приближаясь. Просто стояло — и постепенно менялось. По его поверхности пробежала рябь — или так показалось Кассиану. Оно стало каким-то более основательным, угрожающим, страшным. Кассиан почувствовал, как на затылке от страха встали волоски прежде, чем понял — это точно та самая тварь с Акивы. Не такая же — та самая.

Точно та — и пришла она за ним.

Кассиан знал, что это не на самом деле. Фауна редко так совпадала на настолько разных планетах. Это не могло быть правдой — ему просто виделось, то, чем существо было на самом деле, делало это с ним. Ему было очень страшно, но знание помогало — Кассиана отпускала боязнь, и спустя какое-то время существо, почувствовав это, превратилось во что-то иное. Кого-то другого.

Это больше не был его страх — этого человека Кассиан не знал. Почему его боялась Танити — почему она вообще боится людей при таком выборе подземных тварей? — он не знал, но ее страх запомнил. Никогда не знаешь, где повезет и что пригодится.

Он не знал, все еще боялась Танити или тварь, потеряв тех, в чей страх можно было превращаться, больше просто не превращалась, но даже если боялась, страж не мешал ей стрелять — и очень метко. Во лбу человека появилась выемка, быстро заполнилась кровью, похожей на амальгаму, его кожа пошла рябью, и он осел — сквозь человека в нем прорезалась та акиванская тварь.

Звук от выстрела прокатился по пещерах, тихий, но хорошо различимый.

— Ты в порядке? — спросил он, пытаясь все угадать, услышит этот звук кто-то еще, кто-то, им не нужный, или нет.

— Думаю, да.

Кассиан посмотрел на мертвую тварь еще раз. Почти мертвую — ему показалось, что ее лапы еще немного подрагивают от спазмов. Еще ему показалось, что глаза под веками светятся знакомым молочным светом. Он сморгнул дважды — нет, показалось. Кей-Ту он давно уже не боялся.

— Это, — он кивнул вниз, — воспоминание из тех, прошлых катакомб. Я там умер бы. Почти умер.

Он почти умер много где, на каждой второй своей миссии, но на Акиве впервые Кассиан почувствовал, как близко может подходить смерть. Как она дышит в лицо. После этого ему вдруг удивительно сильно захотелось жить, и все казалось каким-то ярким. Потом все снова вернулось к норме, только он стал чуть более осторожным, хотя этого не заметил, кажется, даже Кей-Ту.

— А ты почему боялась этого человека?

Он думал, что вопрос честный, но не был уверен, что Танити ответит.

Они шли вперед, вокруг все еще было тихо. Кажется, повезло.

Это было легко понять — Кассиан не ненавидел тех, кто обещал остаться и быть рядом, но как раз именно что боялся, что с ним это случится снова. Ему потребовалось много времени и достаточно рабочего опыта, чтобы понять, что не все всегда зависит от желания, а некоторые обещания выполнить невозможно.

Он все равно старался, и потому про Танити это запомнил — они с ней в чем-то похожи.

Он вдохнул, коротко глотая воздух.

— Чувствую.

Кассиан шел быстрее, вторя ускорившемуся темпу Танити. Осторожнее, потому что имперцы действительно должны были быть уже близко. Он не составлял заранее план, потому что составлял сразу несколько их — что делать, если их там много, что, если их там мало. Как охраняется их лагерь. Зачем этот лагерь.

Вероятности множились, раскладывались, становились сложнее, и Кассиан не мешал им. Он знал, что, скорее всего, все равно будет ориентироваться по обстоятельствам, но хотя бы представить, что это могут быть за обстоятельства, было хорошей идеей.

Лагерь открылся как-то сразу. Он лежал в низине, выбитой в камне квадратной площади перед огромной аркой, за которой уходила вглубь — в самую тьму — грубо вытесанная лестница.

Обзор был отличным, часовые в другой части лагеря, сам лагерь выглядел спящим. Им очень везло.

Кассиан кивнул, но все же возразил:

— Если уничтожить эти кайберы, они просто найдут другое месторождение.

Они ведь тоже находили кайбер, но его тут должно было быть много. Говорили, что у Джеды сердце из кайбера: твердое, неуничтожимое, как орден джедаев, нутро. Но орден давно стал сказкой, а что там с планетой было непонятно. Может, эта лестница и правда вела в какое-то другое, светлое от кристаллов подземелье, похожее на его дом.

Но лучше бы там было что-то полезное.

Он быстро проверил карманы — ничего, что могло бы привлечь внимание. Найденный комм отключен, Танити тоже двигается очень тихо.

Они шли тихо и осторожно. Кассиан высматривал возможные посты охраны и решил, что лагерь охраняют по стандартным протоколам: так делают, когда никакой опасности нет, просто дежурят для порядка. Это было очень хорошо.

Кассиан сомневался в том, что им нужна лестница и, не доходя до нее и до жуткой арки, указал Танити на просторную палатку. В таких любили разбивать штабные центры, походные лаборатории и, иногда, склады.

— Сюда, — почти неслышно сказал он.

Работать с ней было хорошо. Кассиан мог напоминать Танити о неприметности, потому что помнил, что они устроили с Кей-Ту в архиве, но в том, что свое дело она знает, он не сомневался, и, глядя, как быстро и привычно она проверяет территорию, как открывает ящик не рукой, которой могла бы оставить следы, а бластером, понимал, как был прав.

В ящике были кайберы — но совсем мелкие осколки, это было странно, Кассиан не понимал, зачем их забирать, если есть экземпляры получше — и черепки. Значит, раскопки. Империи вдруг стали интересны тайны прошлого. Интересно: зачем императору было уничтожать джедаев, чтобы теперь искать что-то в их старых храмах?

Кассиан надел перчатки и взял несколько черепков в руки. Они ни о чем ему не говорили: история Джеды и джедаев не входила в ту часть знаний, которые были важны для его работы, а потому об этом он почти ничего не знал. Но если это Империя, они должны отчитываться обо всем. Сотни документов сейчас должны отправлять с Джеды — и сотня копий этих документов должны храниться где-то здесь. Лучше бы, чтобы копии эти хранились в голонете, на коммлинке у кого-то здесь. Но в палатке не было ничего электронного, и Кассиан открыл наугад еще несколько ящиков. Один был забит бумагами. Кассиан тихо вздохнул и кивком попросил Танити подойти.

— Все самое ценное должно быть зарыто где-то здесь. Помоги искать — нам везет, но я не хочу проверять, надолго ли хватит этого везения.

Кассиан чуть напрягся на предложении все сжечь, но Танити не стала настаивать на нем и, кажется, и сама понимала, что это плохая идея. Про ящик она тоже была права — да и таких ящиком было много, очень, слишком много. А они не знали, что именно ищут. В общем-то, Танити была про все права, кроме, возможно, того, что имперцы психи. Психами были не все, не всегда, многие были людьми, причем хорошими, достойными и довольно добрыми.

— Думаю, что мы скорее потеряем время. Ты права, лучше будет повторить путь позже.

А еще лучше будет, если повторять его будет кто-то, знающий, куда смотреть и что искать. Кто-то, кто знает про кайберы, разбирается в планах и раскопках. Кто-то, у кого будет время подготовиться.

Кассиан вернул найденный документ на место, на сам ящик осторожно прицепил маячок. Если ящик куда-то вывезут, они будут знать, куда. Если нет, найти путь к лагерю будет проще.

Ему послышался шум, и Кассиан замер, но это было что-то природное — какие-то местные твари били крыльями наверху, пролетая над лагерем.

— Уходим?

Он осмотрелся, проверяя, не оставили ли они каких-то следов, которые были бы заметны, и, не удержавшись, взял осколок кайбера и, покрутив его в руках — нет, этот не светился, не мерцал, как снег, спрятал в карман.

— Я поделюсь сигналом, — вдруг сказал он, хотя изначально делать этого вовсе не собирался. — Если нужно. Только тебе придется прогуляться со мной к ювингу. И не используй его, чтобы все здесь взорвать. Здесь может быть что-то ценное, жаль будет расходовать все так.