О собственных детях Винтер не задумывалась долго. Весь свой материнский инстинкт по ее глубокому убеждению, она израсходовала на детей Леи в количестве трех штук. Любила и оберегала как своих, проведя с ними долгие пару лет вдали от Корусанта на Аноте. Но время вернуло все на свои места, дети отправились под материнское крыло, Винтер - обратно под начало Кракена с отлучками в помощь Лее, ну и само собой, ее ждала уютная квартира на Корусанте, положенная по праву Тайко.
И где-то в этот момент Винтер поймала себя на мысли, что хочет детей.
Не потому, что у нее тикают биологические часы, не потому, что положено или это дети. Нет, Винтер хотела ребенка от любимого мужчины.

Все было нестабильно, хотя война, как таковая, давно осталась позади, были пираты, были проблемы, были еще сотни причин, которые обязательно забросят Винтер от Тайко так далеко как только можно, куда не долетят звонки по голосвязи. Но все же, пока они были рядом, пока засыпали и просыпались в одной постели, пока можно было пытаться делать то, что хочется им, и это было прекрасное чувство вседозволенности, не обремененное ничем.
Правда, нормальные люди пошли бы жениться, но ни Винтер, ни Тайко об этом упорно не задумывались.

Но все пошло не по плану. Сказки не случилось, жизнь взяла свое, и сколько бы ни было израсходовано бакты на восстановление Винтер за время войны, все же некоторые вещи невозможно было исправить. Правда, опровергнуть это или подтвердить могло лишь обследование, и именно к доктору Калонии направлялась Ретрак. В глубине души она лелеяла мысль, что все сложится лучшим образом, но приобретенный за годы в разведке прагматизм велел быть готовой к любому варианту. Винтер все еще чувствовала себя отвратительно после пребывания в больнице, но упорно смолчала, не сказав Тайко, куда направляется. Она позволила ему отправиться в расположение Проныр, сама, стоило закрыться за ним двери, начала собираться по своим делам. И ей следовало вернуться до того, как Тик переступит порог квартиры, вернуться, чтобы не объяснять, где ее хатты носили в то время, когда ей все еще следовало лежать.
И главное - почему без него.
Лгать ему Винтер не любила, не делала этого, но была не готова сидеть рядом с ним в кабинете врача, слушая то, что может навсегда разбить ее планы на будущее.

- Доктор Калония? - Винтер переступает порог кабинета Хартер, осунувшаяся и похудевшая, но как ни странно, это не особо портило ее. То ли привычная блеклость скрадывала какие-то детали, то ли что-то действовало иначе, но явно выглядела Винтер не так уж плохо. - Я немного опоздала, движение Корусанта сводит меня с ума, не говоря уж об аэрокарах, а мне пришлось пользоваться наемным. - Она опускается на стул напротив хозяйки кабинета: - Мои результаты уже готовы?

- Аэрокары не всегда безопасны, но мне повезло, - мягко отшучивается Селчу. Бытовало мнение, что у альдераанки все плохо с чувством юмора, но стоило узнать ее поближе, как становилось ясно, что все в порядке, просто обычно Винтер предпочитала определенный стиль поведения во избежание ненужного сближения с нежелательными личностями.

Она протягивает руку Хартер. Судя по строгости доктора, все плохо. Или даже еще хуже. Не то чтобы Винтер надеялась на радостный исход, но все же, ей казалось, что она заслужила свой кусочек счастья. Хотя дело было не в ней, не только в ней. Друзья не особо спешили жениться, не считая Хорна, но все же, Винтер понимала, что однажды Тайко захочется настоящую семью, да и сама она все же после Анота была настроена на это.
И вот сейчас она поймет, насколько все возможно, и почему-то ей кажется, что ничего хорошего ей Хартер не скажет.

Похоже, Калонии и правда нечего было хорошего сказать, она не торопится ни с чем, и Винтер считает это признаком не радужных новостей. Не все могут, как она, не колеблясь, чуть отморожено сообщить о чем-то таком, что никого не обрадует. Селчу умела отстраниться от любых новостей, когда ей нужно было о них говорить, не чувствуя неловкости в своей холодности. Возможно, следовало на тянуть, возможно, следовало помочь.
- Подозреваю, ничего хорошего ты мне не скажешь. Не стоит тянуть, - Винтер опускает глаза, - о чем-то я сама догадываюсь, так что просто разъясни, почему.

Сколько бы Винтер не предполагал подобный исход, сколько бы ни думала, что морально готова, но прозвучавшие слова становятся приговором. Таким простым, безысходным, подписанным уверенным голосом Калонии, у которой есть для этого все, анализы и факты.
Остается лишь кивнуть, стараясь не впасть сразу же в расстройство, хотя это слово явно не выражает весь спектр эмоций.
Единственная мысль, которая бьется в сознании - как об этом рассказать Тайко? Как рассказать ему, что у него никогда не будет детей от Винтер, и что если он видит свое будущее в окружении семьи...

Она была единственной дочерью своих родителей, но она была принята в семью, где помимо нее была еще и Лея. Они росли вместе, они привыкли проходить через многое вместе, но это не то, что было у Тайко. У него была большая семья, и Винтер видела, как горели его глаза, когда они какое-то время назад обсуждали кучу детей, тук, прочего счастья, которым можно наполнить свой дом.
Теперь ничего из этого не будет.
- Были. Разные ранения были, - скупо отзывается Винтер, переплетая пальцы, но не замечая, как крепко сжимает их, так, что костяшки побелели. - Работа у меня такая, без ранений обходится часто, но иногда всякое случается.

И что теперь? Хотя к чему вопрос. Хартер на него не ответит, а ей самой надо подумать о том, как состроить свою жизнь, как состроить ее, вычеркнув все планы, яркие, живые и настоящие. Может, не стоило ей торопиться с осмотром. Может, стоило оставаться в неведении. Хотя легче не стало бы потом, легче в этом деле уже все равно не станет.
- Мне надо как-то это сказать мужу, - Винтер отстранено улыбается пустой, практически дежурной улыбкой, удивленно смотрит на браслет на руке, которую и протягивает Хартер, чтобы та его сняла.

Отредактировано Winter Celchu (29-03-2019 12:11:11)

Сказать...
Нет, у Винтер не было никаких сомнений, что сказать следует.
И не было никаких сомнений, что Тайко ее любит всю, с проблемами и без, с детьми или без, в конце концов...
— На самом деле, я первая заговорила о том, что хочу детей. Но его глаза так светились радостью, что иного мнения тут быть просто не может. Ему будет.... тяжело.
Наверное, даже тяжелее, чем ей.
Или нет.
Винтер не знает.
На самом деле, она чувствует себя просто поломанной куклой. Ее тело не функционирует должным образом, и нет деталей на замену. Может, и возможно заменить поврежденный орган, но не в ее случае.
От Хартер исходит тепло, это немного успокаивает. Винтер накрывает ее ладонь на своей плече своей, выражая тем самым благодарность.
Слез нет. Хотя лучше бы были. Кажется, внутри все снова заледенело, как было после Альдераана. Винтер очень медленно реагирует на вопрос Калонии, находя подходящий ответ:
— Занят. Иначе он бы сидел под дверью твоего кабинета. — Винтер слабо улыбается. — Ничего страшного, я доберусь сама, и ничего со мной не случится.
Действительно, в ее жизни были и более отчаянные времена. Когда от всего ее мира остались считанные единицы. Когда погибали те, к кому она привязывалась. Она дважды успела похоронить Селчу, ничего хуже этого быть не могло, но даже тогда в ее голове не возникало никаких суицидальных мыслей, по крайней мере, до окончания задания.
Сейчас же об этом и думать было невозможно.
Альдераанка задумывается над словами Хартер.
— Ты права, конечно, но... не все так легко, да. Всему нужно время, и дозреть до этого тоже нужно. Я ведь не планировала детей, — Винтер поднимает глаза на Хартер. — Мы ведь даже просто пожениться не успеваем, все время откладываем, и... а тогда еще и глядя на весь этот ужас, на взрывающиеся планеты, мне было страшно даже допустить мысль об этом, о детях, о том, что я кого приведу в этот мир, а потом не смогу защитить. Я долго не позволяла себе этого хотеть, возможно, слишком яростно отказывалась, а теперь вот, — она разводит руками.
А теперь вот этого у нее не будет и страхи о будущем своих детей ей точно не грозят.

Винтер слушает Хартер, позволяя себе иногда провалится в туман, от чего слова долетают через раз и она реагирует замедленно. Или вообще не реагирует. Лишь когда доктор ставит перед ней чашку с чаем, начинает немного шевелится, протягивает руку и загребает чашку в ладони. А вот конфеты даже не замечает.
- Спасибо, - и после первого глотка альдераанка добавляет: - И правда вкусный.
Это все красиво звучит. А еще это как предложение кому-то дать счастливую семью, кто лишен ее был из-за всей этой войны. Но что-то внутри все равно противится этой мысли, хотя благие намерения, и все такое, Винтер бы, наверное, это поняла. Но пока она даже думать об этом не хочет. Может быть, со временем. Но не сейчас.

- Когда мы познакомились, я все считала, что смотреть в будущее не стоит. Жизнь такая, что приходилось все одним днем жить, выживать, строить планы казалось чревато последствиями, сама знаешь, - и в общем-то, столько, сколько осыпалось на голову Тика, не удивительно, что страшно было глядеть в будущее. - А потом было очень много дел, то одно, то другое, то третье, и опять было не до того. Я даже подумать не могла, что все надежды, все мысли закончатся вот так.
Интонация голоса Винтер ровная, мягкая, совершенно безразличная к собственному горю. Пьет чай, спокойно говорит, осторожно улыбается и так же осторожно уходит от разговора о возможности усыновить ребенка.

- В усыновлении нет ничего плохого. Я сама... мои родители погибли, мне еще года не было. И меня на воспитание забрала чета Органа.
Мало кто знает об этом, для всех Винтер помощница Леи, но никто не знает, как много их связывало, целые годы воспитания, когда из Леи воспитывали как принцессу, будущую правительницу Альдераана, а Винтер - как ее правую руку, верную помощницу. Они обе были любимы, и Винтер смело могла называть Бейла и Бреху родителями. Вот только в ней, похоже, не было этой готовности приютить чужого ребенка. Да и что там, Лея была дочерью соратницы Бейла, а сама Винтер - его главной помощницы. Тут все проще, чем...

Слова Хартер снова доходят до сознания через час, но Винтер заставляет себя уцепиться за них. Пообещать она может, а вот выполнить обещание уже сложнее. Но Винтер кивает, послушно отвечает:
- Обещаю.
А как выйдет - уже как выйдет. Ей предстоит совсем не простой разговор с мужем, и хотя Винтер знает, что Тайко ни упрекнет ее в этом ни словом, ни взглядом, что он ее не разлюбит за этот изъян, но было больно только от одной мысли, что она не может подарить ему желаемое.