Между Первой и Второй Магическими прошло слишком мало времени. Люди свыклись жить со страхом — и если не осознанным, то хотя бы таким, который зудит где-то внутри; вставшая в горле рыбная кость, глотать и говорить не мешает, но в мягких тканях застряла и никак не вытащишь. Зуб-гнилушка, отдающий ноющей болью под вечер и если выпить слишком холодной содовой.
Люди привыкли бояться и перестали чувствовать себя в безопасности, поэтому, когда из руин Хогвартс начали отстраивать заново, все оглядывались боязливо — а что, если опять придётся его собирать по частичкам? Перекошенный Хогсмид угрюмо вздыхал закоптившимися дымоходами; жители деревушки выглядывали из замызганных окон, чьи незакрытые ставни скрипели на ветру, сквозь утренний туман на школу — это что, всё? Время шло, страх никуда не отступал и отступать не планировал.
У Ли так точно. Существенная (но далеко не единственная) перемена в его жизни — теперь радиостанция работала легально, а это означало, что налоги придётся платить точно так же, как и всем остальным.
Время шло, "Поттеровский дозор" давно перестал называться "Поттеровским дозором" и превратился в нечто вполне обыденное — без тайных паролей, сказочных кличек и постоянно меняющихся частот, однако Ли до сих пор продолжал проводить эфиры. Предпочитал вечерние и ночные, потому что в это время гораздо проще на радиостанции, а не в собственной квартире. Он забегал в Министерство, в свободные от работы дни коротал часы в магазине Джорджа, варил густое, как патока, пиво и приглашал бывших членов Отряда Дамблдора в гости; пиво не нравилось никому, кроме Ли, поэтому все привыкли брать с собой то, что нравится каждому — Ли не расстраивался, всё равно ему доставалось больше. Фальшивый галлеон так и не выкинул — когда переезжал на новое место, поближе к центру, когда складировал свои вещи в картонные коробки, а половину хлама просто выбрасывал, галлеон отправить в кучу "на вынос" так и не сумел. Долго грел в сжатой ладони. Размышлял тогда — ну и зачем он может понадобиться? Так и не смог объяснить себе, почему оставил. Переплавил в серьгу, засунул в ухо и с тех пор ходил так.
По голосу Ли узнавали всюду. Из-за него же наверняка и решили предложить работу комментатором.
Ли нравилось. По нечётным числам у него эфиры, в промежутке между ними — составление графиков и планов на следующие, рассылка приглашений гостям, поиск тем для разговоров за чашкой чая, подбор музыкантов и распределение бюджета, чтение писем от слушателей, набор работников в их скромный штат, расширение станции от небольшой комнатушки где-то в черте города до целых двух арендуемых этажей в здании, что удобно расположилось около Министерства. Отдел Магических игр и спорта регулярно слал ему приглашения на матчи в качестве комментатора, так что позже пришлось согласиться уже на постоянную ставку — отнекиваться было некогда.
Очень удобно — комментаторская будка, где всегда тепло и сухо, невзирая на погоду, отличная видимость всего поля и выступают игроки класса А, не меньше. Ли, правда, со школьных времён привык мокнуть под дождём и чувствовать, как ветер хлещет прямо в лицо, а оставаться беспристрастным просто не представлялось возможным — как можно придерживаться нейтралитета, если на тебя намотан шарф Гриффиндора, и играют они сейчас против Хаффлпаффа? Или Райвенкло? Или Слизерина? Ли привык к этому всему; к слаженной работе всей команды и безукоризненно выполненным фигурам — нет.
Ещё он привык рассылать приглашения. Джордж часто отказывался, не объясняя причины (Ли и не требовал — Ли вообще думал, что требовать что-то с Джорджа он не сможет больше никогда, поэтому и не шутил на эту тему; поэтому вообще с Джорджем старался не шутить), Рон соглашался, если не был загружен работой, Анджелина предпочитала любое другое занятие квиддичу, Алисия, бывало, не отвечала на его письма вовсе, Перси спорт в принципе не особо жаловал, один только Вуд хлопал его по плечу и благодарно улыбался. Ли вычеркивал и вычеркивал имена и фамилии до тех пор, пока у него не образовался список постоянно приглашенных гостей. Ли и сам не заметил, как в этом списке, наряду со всеми его бывшими однокашниками и старыми приятелями оказалась Астория Гринграсс (в списке эта фамилия поспешно зачёркнута на втором слоге, вместо неё выведено курсивом — Малфой).
Стереотипы — ещё более удобная вещь, чем комментаторская будка с исправным микрофоном. В стереотипы легко зарыться носом и не видеть ничего дальше него. Ли всегда думал, что мыслить одними стереотипами — тупо и заурядно, и он-то наверняка не такой. В конце концов, он первым пригласил в эфир оборотня, а ещё поверил Гарри Поттеру, когда большинство предпочитали этого не делать. И кучу разных "а ещё", что, впрочем, к стереотипам не имело никакого отношения, но давало почувствовать Ли, что он шёл против системы.
Это и тот факт, что Малфои достаточно финансировали непосредственно в развитию журналистики как таковой и радио в частности, стало движущей силой, которая заставила его однажды подойти к Астории и Драко и спросить, понравился ли матч. А он был примечателен хотя бы тем, что снитч ловец успел поймать уже на девятнадцатой минуте и избавил от всех от того, чтобы мёрзнуть на трибунах в необычно холодный мартовский день и дальше. На шее Джордана был намотан гриффиндорский шарф, а в левом ухе болтался переплавленный фальшивый галлеон. Поначалу Астория больше слушала Драко, чем говорила сама, изредка вставляя вполне себе вежливые реплики, а затем взяла да и на прощание поблагодарила Ли за возможность присутствовать на матчах. Драко посмотрел на неё таким взглядом, что она тут же смолкла.
Ли тогда ничего не понял.
А в следующий раз он узнал, что Астория пробовала попасть в школьную команду по квиддичу, но у неё так ничего и не вышло — до пятого курса она не очень уверенно чувствовала себя в воздухе, а шестой курс... Ли не был в Хогвартсе во время её шестого курса, зато там была Джинни, и Дин, и Шеймус, и Лаванда... Было много ребят, с которыми общался Ли, и поэтому знал всё, что происходило за школьными стенами в те года. Ну, может, почти всё.
Он узнал это потому, что Драко тогда не пришёл — выступали посредственные "Манчестерские пикси" и совсем уж новенькие "Яростные мавры". Ярости в них было не то, чтобы много, но вели они себя на самом деле как мавры — едва ли могли удержаться на метлах. Матч был за выход в Национальную Лигу, но особого интереса для широкой публики не представлял, команды эти мало кому нравились и не сыскали себе любимчиков даже среди неприхотливой лондонской публики, а Ли согласился заменить другого комментатора, Уэйна Хопкинса.
Потом были другие матчи, приглашения в конверте из бежевого пергамента, написанные курсивом стандартные фразы, комментаторская будка, ботинки с мехом зимой, летом — красные кеды, заготовленные специально фразы и поставленный дикторский голос Джордана; была Астория и разговоры после, если с мистером Малфоем — то непременно короткие, а без него — заканчивающиеся посиделками в кафе и приглашением на сваренное Ли пиво. От сливочного пива Астория всегда отказывалась, и всегда — очень вежливо.
Привыкнув к присутствию Астории, он даже не искал её взглядом на зрительских трибунах — знал, что она там, наблюдая за происходящим очень внимательно. Так, что между бровями залегала складка. Поэтому, как обычно поздравив победителей и разделив этот миг вместе со всеми, он спустился и направился к их стандартному месту встречи — и очень удивился, не найдя там Астории.
Позже он отправил ей письмо, очень вежливое, интересуясь, всё ли в порядке — тревогу не бил, но просто чувствовал себя очень непривычно без её присутствия. Будто боялся, что что-то сделал не так в их последнюю встречу. Потом отдёрнул себя, конечно. Что за глупости? С какой стати он будет цепляться к замужним девушкам?
Письмо всё равно отправил, а ответа не получил.