Империя обычно приходила сюда с другими посылами и нарративами, и точно не предлагала оружие. То ли гость был и вправду очень убедителен, то ли рюкзак сработал, но стволы бластерных винтовок немного опустились.
- Человек, - свистнул родианец.
Пару месяцев назад гость за такие слова уже в лучшем случае получил бы болт по ногам. Но теперь в Невисеке и вправду появились люди, они воевали наравне, и Невисек понемногу учился принимать их и жить с ними. Да, теперь здесь мог быть один из нужных гостям людей.
- Мы не друзья, - по темным фасеточным глазам трудно было прочитать эмоцию, если вообще возможно. – Мы вас не знаем.
Они просили отвести их к главному. К тому самому, за чью голову сейчас давали огромные деньги. Они пришли после трех громких покушений.
- Это, - родианец кивнул на рюкзак, - и втрое больше – слишком большая цена за то, чтобы просто поговорить. Его пытались убить. Может, вы просто умные охотники за головами. Люди почему-то всегда думают, что мы тупее, чем они. Что нас можно купить.
Вуки согласно рыкнул.
- Вы сдадите оружие, мы вас свяжем и отведем туда, - куда именно, родианец, впрочем, не указал. – Иначе убирайтесь.
- Мы пока ещё не друзья, - аккуратно поправил Гарм. - Мы были бы рады найти среди вас союзников. И всё это, - он обвёл рюкзаки широким жестом, - совсем ничего не стоит, если мы и в самом деле найдём общий язык. У вас ведь наверняка есть связь, не так ли? Скажите, что кореллианское Восстание хочет поговорить - а мы сдадим оружие в знак наших самых мирных намерений. Вот так, - Иблис первым снял с пояса кобуру с бластером и вибронож, положив их на рюкзак - во всяком случае, если что, он доберётся до них раньше радушных хозяев Невисека. Остальные не шелохнулись - они как никто знали, что бывший сенатор любит выступать сольно.
- Кореллианское Восстание, - озадаченно просвистел родианец. Вуки за его спиной отступил на шаг и, так и не опустив до конца винтовку, выразительно прорычал что-то в комлинк. Если бы кто-то здесь понимал ширивуук, он бы услышал доклад о происходящем. И может, еще о том, что здесь слыхом не слыхивали про Кореллианское восстание. По крайней мере, не эти разумные. – Сдайте все оружие. Пойдете связанными или валите на свою Кореллию.
- Сдадим всё оружие и пойдём своими ногами без ваших арканов, а я добавлю кредитов в половину стоимости всего, что мы привезли - совершенно новыми и незасвеченными прежде чипами, - и пусть потом кто-нибудь скажет, что у кореллианцев не в крови торговаться.
Неизвестно, что убедило невисековцев – щедрость гостя или короткая фраза из комлинка, прилетевшая не на ширивууке, но на таком общегале, что разобрать его почти невозможно, это язык корусантского гетто.
Вуки педантично собрал оружие и стал похож на бродячего торговца, но родианец, конечно, не улыбнулся. Он предложил гостям идти вперед и не дергаться, и процессия стала похожа на конвой. Чем, в сущности, и являлась.

* * *

Не то, чтобы Рэм вовсе не ждет, что кто-то явится за генералом Дравеном. Он ждет. Ну, подозревает. Просто не думает, что это будет так. Вообще-то, он точно знает, кто может явиться за Дравеном. И в глубине души даже рассчитывает на это. У него не так много друзей, чтобы ими разбрасываться.
Но все происходит иначе.
Когда патруль сообщает, что к ним явилось кореллианское восстание искать «своего человека», он никак не соотносит гостей с освобожденным из лап Империи офицером, и только удивленно приподнимает бровь.
День с утра был на удивление спокойным. Рутинным даже. Рэм успевает поработать в медблоке, навестить раненых, посидеть со своим штабом и, вот чудо из чудес, выспаться.
Потом Мироздание приносит на его голову кореллианское восстание, прилетевшее за чандрильским генералом.
Это должно что-то значить.
Возможно, стоит даже поинтересоваться у Дравена, может ли за ним явиться кто-то с Кореллии. Кто-то, достаточно безумный, чтобы представляться в Невисеке восстанием.
Когда патруль передает гостей под стражу и возвращается на маршрут, Рэм приходит к выводу, что его любопытство перевесило скепсис. Он просит Оттара, одного из своих командиров-людей, привести лидера гостей для разговора.
Возможно, он делает это зря.
Комната, наскоро приспособленная под командирский кабинет, сравнительно небольшая, но здесь чисто, светло и хорошо работает кондиционирование. Как и в большей части «рабочих» помещений на базе, здесь царит порядок. У Рэма профессиональная деформация – и как у бывшего имперского военного, и как у медика.
Он встречает «гостя», стоя у стола, и сперва и вправду не понимает – как?
Как?!
Как он решился вообще. Или – они?
- Сенатор, - вежливо, с безупречным имперским произношением говорит Рэм и, опустив руку, щелкает застежкой кобуры, закрывая ее. Нет, Гарм бел Иблис не будет в него стрелять. Даже принимая во внимание, что у него, по слухам, недурная коммерческая жилка.
- Я польщен. Если только вы здесь не потому, что за мою голову дают больше кредитов, чем за вашу…
Он намечает улыбку, все еще пытаясь понять, что происходит.
- Чем обязан? Присаживайтесь, мы здесь по-свойски…
Кресла в комнате продавленные и явно видавшие лучшие времена, но все же кресла, что в Невисеке случается нечасто. И вообще пусть скажет спасибо, что пришел целым. Ребята не очень давно перестали кидаться на всех встреченных людей, и на это ушло много, очень много сил и слов. 

_{*совместно с Иблисом}

Конечно, бывший. Трудно оставаться сенатором, будучи в розыске в Империи. Но у армейцев это что-то вроде особого рода вежливости – называть полковниками даже отставных, и сенаторами – тех, кто изящно потерял статус.
Рэм смотрит на Иблиса.
Смотреть интересно.
Он держится и ведет себя как элита, самая настоящая элита Сенатского уровня. Как кто-то, кем никогда не был сам Рэм, даже будучи офицером Империи.
И не побоялся же спуститься в Невисек. Видимо, причина была достаточно весома.
Рэм складывает руки на груди, слушает с видимым интересом, не скрывает легкого недоверия.
Оказывается, нужно было перетряхнуть все это гнездо, чтобы к тебе начали приходить крайне занятные разумные. На днях забегал Ксизор. Теперь вот, на тебе.
На самом деле, Иблис будит в нем дознавателя – или, вернее, следователя – и это просто невыносимо. Над его словами нужно думать. Когда говорит сенатор, в его речи всегда десяток слоев, и если ты не умеешь их читать, тебя дипломатично обведут вокруг пальца. Они все время делают это друг с другом в этом своем Сенате, у них многолетний опыт.
В ответ на движение Иблиса Рэм не дергается, только следит за ним живым заинтересованным взглядом.
Политик не стал бы сейчас угрожать ему оружием. Они еще даже не начали договариваться. Возможно, к этому этапу они придут. Попозже. Может, нет.
На свет появляется бутылка вирренского, и Рэм одобрительно хмыкает.
Ладно. Это хорошее начало. Наверное.
Он отворачивается от сенатора, чтобы найти в комнате кружки. Этим он выигрывает время, чтобы подумать. Иблис огорошивает его полностью, первые же слова падают как снег на голову. Сколько информации в нескольких коротких предложениях!
Рэм коротким движением проверяет ящик стола, обнаруживает там чашки для кафа. Для того крепкого кафа, который только и спасает здесь, и который пьют в небольших дозах, иначе вылетает сердце.
Пойдет.
- Рэм, - говорит он и ставит чашечку перед сенатором. – Рэм Ренарт. Рад знакомству, мастер Иблис.
Он еще не знает, рад ли. В мозгу работают шестеренки, перемалывая все, что щедро насыпал в них гость.
Первое. Он ищет Дравена и называет его «наш генерал». Дравен – совершенно точно генерал чандрильского восстания, Рэм там служил, он знает наверняка. Трудно предположить, что Дравен вдруг ушел из одного восстания в другое. Зачем? Проще допустить, что Иблис по неведомым причинам лжет. Пытается запутать мятежника с Нижних уровней. Но нет, нет, вот он говорит еще. Не все одобряют методы. Кто эти «не все»? Это поэтому не пришел Кассиан или кто угодно еще из тех, с кем он знаком лично, у кого не было бы причин спрашивать его имя? С любым из них они бы легко договорились. Что все это значит? Кореллианцы и чандрильцы теперь работают вместе? И сенатор дает понять, что чандрильцам не нравятся его методы?
Это неожиданно задевает глубже, чем Рэм от себя ждал, и он морщится.
Методы.
Он подозревал Мотму в работе на Империю, и теперь, когда он по-настоящему воюет с Империей, ее что-то не устраивает. Естественно. Так же, как не устраивает имперцев?
Жаль, что подозрения не подошьешь к делу.
Рэм присаживается на край стола. Это неправильно, это его кабинет и надо бы сесть тоже, тогда их будет разделять стол. Но стоять в присутствии сенаторов ему привычнее, а делать правильные выводы сейчас важнее, чем бороться с внутренним дискомфортом.
- Вы меня озадачили, сенатор, - признается он, слегка растягивая слова. – Но мы в неравном положении. Вы так много знаете про наши методы, а я ничего не знаю про вас. До сих пор мне не приходилось сталкиваться с кореллианским восстанием, а заключать союзы вслепую я не умею. Чем вы занимаетесь? В чем ваша цель? Зачем вам союз с теми, кого ваши соратники считают… сомнительными?
В голосе Рэма что-то проскальзывает в этот момент.
Чандрильское восстание не гнушалось вести дела с Со Геррерой, уничтожившим целую планету, а теперь натянуло белые перчатки по самые плечи, отказываясь иметь дело с ним, воюющим с регулярной армией и силами безопасности Империи?
Отлично. Отлично.
Он не выдерживает, отлепляется от стола и делает несколько шагов до двери. Ему хочется намотать круг по кабинету, как он часто делает, когда его переполняют чувства, но при сенаторе нельзя. Поэтому он открывает дверь и просит бойцов принести им что-нибудь на закуску. Бутерброды. Печенье. Паек, на худой конец.
К счастью, с едой в Невисеке проблем больше нет. У них хватает сочувствующих.

Рэм берет чашку, греет ее в ладонях, вдыхает запах. Правильно пить виски его научил тезка сенатора, капитан Гарм Дигга. Сначала напиток греют, потом он раскрывает свой букет, потом его можно пить. На официальных приемах виски разбавляют один к трем, так же делают профессиональные сомелье.
Лейтенант Шейл не знал, зачем эта информация имперскому офицеру. У «их» Гарма в голове всегда была целая энциклопедия странных занятных фактов, которые он выдавал по ситуации.
Вирренское пахнет вирренским. Рэм – Ретт Шейл, бывший имперский спецназовец, бывший имперский дознаватель – осторожно, с легким оттенком элитарности пробует напиток.
На языке знакомый букет, но никаких признаков того, что в бутылку что-то было добавлено загодя. По крайней мере, ничего такого, что Рэм опознал бы.
- Хороший год, - негромко роняет он, не перебивая собеседника. Легкий снобизм верхних уровней он всегда воспроизводил легко и не без удовольствия, спасибо Академии.
Иблис разворачивает перед ним новые горизонты мятежа.
Оказывается, существовали целые кореллианские корпорации, недовольные «новой» властью.
Для Рэма она не была такой уж новой, он вырос в Империи.
Оказывается, в Кореллианском секторе повстанцы активно воевали.
Оказывается, все восстания, сколько их ни было на свете, объединились в Альянс… и… что?
Рэм сперва думает, что ему послышалось. Объединились – и перестали воевать?.. Он что, был прав насчет Мотмы вот настолько? Она все-таки была агентом Империи? Как минимум агентом влияния?..
Ему остро, нестерпимо становится интересно, что думает Кассиан об этом теперь. Но спросить он больше не может. По крайней мере, сейчас. Не может даже сказать «я же говорил». Это, конечно, особенно досадно.
Но как любопытно то, что сенатору Иблису такое положение дел не нравится. Кореллианцы теряют время, средства, интерес.
Генерал Дравен, вероятно, дал бы очень много за то, чтобы послушать этот разговор.
Рэм делает еще один небольшой глоток и не скрывает задумчивости.
- У меня нет кораблей и пилотов, - признает он, явно взвешивая плюсы и минусы. Это не совсем правда. Но по сравнению с Иблисом у него действительно ничего такого воздушно-космического и нет. Можно пренебречь. А в целом все верно.
В одном Рэм уверен почти наверняка – Альянс не хотел бы, чтобы он к нему присоединялся.
- Вам нужен второй Геррера, - говорит он после целой, круглой, весомой минуты молчания, на протяжении которой он внимательно смотрит на сенатора. – Я еще не уверен, вам ли лично, кореллианцам или Альянсу. Но если бы вас готовил к поездке генерал Кракен, он бы не рекомендовал вам рассказывать мне про объединение восстаний. Значит, эта поездка и вправду ваша инициатива… Или вы ловко игнорируете советы союзников, что тоже делает ваш рассказ похожим на правду. Вам нужен второй Геррера? Таким вы меня видите?

Рэм ловит бутылку, отставляет ее на край стола жестом, делающим алкоголь неважным в разговоре. Спаивать его вирренским бесполезно – и доза слишком мала, и напиток слишком благороден. Да и сенатор вряд ли предполагает пьянку.
Ретт слушает Иблиса, расставляет точки, запятые и многоточия в своей голове.
Очень трудный разговор. Для него. Его учили на скорую руку заводить союзников в туземных деревнях, искать информаторов, определять, кто скорее склонен сотрудничать с имперскими войсками, а кто может создать проблемы. Но никто и никогда не рассказывал ему, что делать, когда к тебе приходит с предложениями союза бывший сенатор, один из вожаков объединенного Альянса повстанцев. Дипломат. Политик. Опытнейший ранкор.
Когда – если не щадить свое самолюбие – вербуемый «туземец» это ты.
- У меня нет идеи, - едва заметно кивает Рэм и улыбается, потому что это правда. И это ему, пожалуй, нравится.
Идея была у Кассиана. Он легко заражал ею, этим своим огнем и верой, и так же легко поддерживал искру то ли надежды, то ли уверенности, что рано или поздно они смогут победить и мир станет немного лучше.
Потом случилась Гаталента, Рэм ушел, и у него осталась только цель.
Две цели, если быть точным.
И проблема.
Одна.
К счастью, он хорошо ее осознает, и прямо сейчас, слушая Иблиса, думает о ней. О том, как опасно все, что он делает. Не для него лично, а так, как опасен бывает любой план, в котором есть огромное черное пятно.
Рэм совершенно не представляет, что делать, если ему невероятно повезет и Вейдер с Императором будут убиты, а правительственные здания Корусанта захвачены. До последних дней в его голове это звучало скорее как «и все тут же станет хорошо». Просто цель казалась маловыполнимой, чего гадать, что будет потом. Но после успешного штурма дворца Рэм задумался об этом всерьез и увидел черную дыру.
У него не было ни малейшего представления, что делать дальше. Как не было ни малейшего желания садиться на престол или возглавлять бывшую Империю лично. Звезды упаси.
В его голове это как-то слабо оформлялось в «организовать выборы Сената?», но он снова и снова натыкался на понимание – что бы ни строил он лично, он построит милитарную диктатуру. Просто потому, что не умеет ничего больше. Он может иметь любые намерения, но он…
Он не умеет. Тем опаснее то, что умеют эти. Объединенный Альянс повстанцев. Которому Рэм, если честно, не доверяет, и к которому относится с большой осторожностью. Его подозрения насчет Мотмы не просто никуда не исчезли – рассказ гостя сейчас придает им еще больше формы и прочности.
А. Ого. Иблису интересно, где он учился. Чандрильцы, соглашаясь на вылазку сенатора за Дравеном, не рассказали ему ничего про «Рэма Ренарта»? Или это такой немудреный тест?..
- Я теневой скаут, - наконец говорит Ретт и прямо смотрит на сенатора. – Бывший имперский офицер.
Это секрет уровня «страшная тайна эвоков», о которой треплется весь лес. Если Империя хоть немного анализировала его операции, а она наверняка это делала, они уже знают. У штурм-коммандос есть почерк, его придумала сама же Империя.
Иблис, кстати, очень хорошо формулирует предложение помощи. «Помочь показать». Одна из проблем восстания Невисека – это сложность освещения деятельности. Империя старается глушить все новости о них, на информационных каналах о них либо полная пустота, либо имперская пропаганда. Что-то есть в Шэдоунете, но в целом у Рэма нет даже разумных, которые занимались бы каким-то информационным сопровождением специально. Это давно нужно сделать, но…
Ладно. Вопрос в том, что под словом «помощь» подразумевает сам Иблис. У него наверняка свое видение. У него наверняка уже многоэтажный план, как это бывает у политиков, и вся группировка Ренарта в нем в лучшем случае кирпичик.
На его уровне, на сенаторском, именно так и работает планирование.
- И поэтому у меня есть цель, а идей нет. От пропаганды меня тошнило еще в войсках, - Рэм приятно улыбается, хотя в глазах у него что-то острое. Он пытается понять слишком много вещей одновременно. Информации ему не хватает. Он никогда раньше не интересовался сенатором от Кореллии слишком сильно. Оказывается, зря!
Сейчас против него играет и это незнание, и разница в возрасте – Иблис старше, наверное, раза в два, и опытнее соответственно.
- Было бы глупо отрицать, что мне нужны союзники.
Признавать этого он тоже не хочет. Но это эмоция, чистое мальчишество. «Я справлюсь сам».
Сейчас он справляется. Но за его спиной разумные, за которых он теперь отвечает, а впереди – понимание того, на какую политическую машину он поднял руку. Иногда задача важнее гордости. Тем более что и мальчишество это – отголосок его разочарования в чандрильцах.
- Было бы глупо не понимать, что Альянс не задумываясь пожертвует моей группой ради собственных целей… И ради того, чтобы избавиться от опасного эффективного террориста, каким меня наверняка видит Мотма и все, кто разделил ее взгляды на борьбу. Когда я служил в чандрильском восстании, я не задавал вопросов сенаторам. Я был рядовым диверсантом. Теперь я могу, это приятно, - Рэм улыбается снова. – Скажите мне, Иблис. Вы так много раз подчеркнули, что вы здесь по собственной инициативе… Что вы будете делать, если узнаете однажды, что Мотма действует в интересах Империи? Может быть, даже в сговоре? И устраивает ли вас тот факт, что если я пойму однажды, что вы действуете в интересах Империи или пытаетесь построить Империю-два-ноль, я поверну против вас все доступные мне пушки? Я не угрожаю вам, упаси звезды. Но я очень, очень сильно устал… обнаруживать, что то, во что я верю – не то, чем кажется.
Наверное, он сейчас палит сенатору причины своего ухода от чандрильцев, но это еще один так-себе-секрет. Было бы что палить.
- Я умею воевать. Меня очень хорошо и очень долго этому учили. Я буду воевать на порядок эффективнее, если у меня будут союзники и тыл. Видит Сила, мне очень это нужно. Но уверены ли вы, что я… что я то, что нужно вам? Что вы будете делать, если… когда. Когда Империи не станет?
У него очень много вопросов, но в голове их осталось еще больше. Жалко, что ими нельзя засыпать Иблиса с головой. Жалко, что он уже задает их неправильно. Не стоит задавать больше одного вопроса за раз. Но эти, пожалуй, равноценны, и какой бы Иблис не выбрал для ответа, у Рэма будет, над чем подумать. И что-то решить.

Сразу видно, что мастер Иблис безумно много времени провел в Сенате. Он так хорошо и красиво умеет говорить, так точно отмеряет дозу похвалы, так точно выбирает слова.
Ретт попросил его об откровенности и вот, штурмач, держи свою откровенность, от первого до последнего слова. Немножко специй, немножко блефа, щедрая порция надежды, но в целом – в целом – логично и последовательно. Нравится?
Иблис крутит информацию, как галлимарский самоцвет, и под лампами комнаты она сияет всеми гранями.
Красиво.
В дверь кабинета стучат и Ренарт идет открывать. Это ребята принесли бутерброды, и он ставит тарелку на стол. Некоторые сэндвичи выглядят экзотично, но все это съедобно, и Рэм широким жестом приглашает сенатора рискнуть.
Ему сейчас очень нужно снова побыть дознавателем. Но так, тихонько, только внутри своей головы. Попробовать разобраться в сказанном. Иблис очень опытен и умен, слишком опытен.
- Есть такой человек, - приятно улыбается Рэм, возвращаясь на свое место. – Вы за ним прилетели, сенатор. Это генерал Дравен. Я уверен, он уже совершил в сотни раз больше полезного для… Альянса?.. Ладно, скажем так – для дела Восстания.
Он делает еще глоток виски, позволяет огненному шарику упасть внутрь и немножко согреть его. Потом трет переносицу. Он смертельно устал, и не надо бы это показывать, но так даже лучше. Иблис чересчур хорошего мнения о нем, и Ксизор, наверное, тоже.
Рэм думает, что у него есть целая минута. Это приличная пауза, допустимая в разговоре двух хорошо воспитанных людей, у которых есть выпивка и закуска.
Надо дешифровать. Беспощадно, прямо так же, как он дешифровал когда-то слова своего имперского командования, офицеров КОМПНОР и трудных преступников во время допросов.
Слова сенатора дешифровать жалко. Такая красивая картинка, что хочется просто поверить и все.
Ретт разрешает себе верить в нее всей душой целых пять секунд. Потом усилием воли обрывает эти мечтания, снова трет переносицу и рисует в голове мысленную таблицу.
«Я не предлагаю вам Альянс» - «Мне нужен нелегал, боевик, наемник, не связанный со всеми нами».
Тихо там, внутри. Не надо лишних мыслей, а тем более эмоций, это просто факт.
«Могу, конечно, оставить вам копию нашего договора, там много красивых слов, но вам они не понравятся.» - «Мне они не нравятся. Зато вы мне нужны, и я готов показать вам секретный документ Альянса, чтобы завоевать ваше доверие».
Это лестно.
- Обязательно попробуйте вот этот, с оранжевой начинкой. Это собственный рецепт наших ботанов. Удивительно пряный ореховый привкус, к виски будет хорошо.
Ретт извиняется взглядом – и за свою усталость, и за желание немного подумать. Он выглядит сейчас еще моложе, чем есть, и неожиданно беззащитней. Внезапная черта в портрете тщательно выкованного имперского оружия, но он все еще человек.
Так, дальше.
«Мои предложения это... частная инвестиция» - «Я предлагаю вам стать моими собственными наемниками».
Виски хороший, теплый. Тихо, это еще не все, не все разобрал. Должно быть что-то еще. Что-то Рэм упускает, важное. А нельзя.
Как жалко, что нельзя. Как хотелось бы, чтобы хоть что-то было просто так, но это не те игры, не в ту шкуру он влез и не ту жизнь выбрал.
«Может быть, сам я и не смогу ничего сделать» - «Я не захочу ничего сделать, мы слишком давно знакомы с Мон, чтобы я захотел, даже если речь об измене»
«…может быть, если мы все сойдём с ума на почве жгучего желания установить новую диктатуру…» - «В Альянсе с этим не все в порядке».
«Понадобится кто-то, у кого хватит одновременно пушек и отторжения к сидению на стуле в тронном зале» - «Мне понадобится кто-то…»
- Я понимаю, почему генерал Дравен вам не подходит, да и другие чандрильские бойцы, - негромко говорит Рэм, тихо смакуя виски. – Все дело только в том, что они не ваши. А этот Альянс не выглядит чем-то… стабильным. Сегодня он есть, завтра может быть что-то другое, и его политика вам не слишком по вкусу. Как, впрочем, и мне. Мастер Иблис, мне нужно очень хорошо подумать. Это очень серьезное предложение. Вы позволите мне своими глазами посмотреть, что это такое, Альянс? Оставьте мне договор, хочу почитать слова, которые мне не понравятся. Это не слишком меня касается, но я любопытен. А пока я приглашаю вас побыть моим гостем. Это ненадолго. Сутки, может быть. Вас обеспечат комфортом и частичной свободой перемещения по базе. Пожалуйста, не пробуйте попасть туда, куда вас не пускают – далеко не все мои бойцы знают сенаторов в лицо. Я подумаю и… дам вам ответ.
Кто бы мог подумать еще год-полтора назад, что он станет разговаривать так с сенаторами, и даже с самим Ксизором, который был самой настоящей корусантской легендой. Теперь с Иблисом.

Сенатор Иблис спрашивает так, словно ответы можно не озвучивать. Словно достаточно над ними подумать, и они станут весомыми аргументами в пользу согласия.
Ретт перебирает в голове эти ответы.
Вообще-то ему плевать, кто будет потом судить и считать. Желающие точно найдутся. Это всегда те, кого не было рядом, когда ты воевал. Те, кто смотрел со стороны и обсуждал, достаточно ли достоверно ты корчишься от боли, если тебе так не повезло, что тебя ранило на головидео. Те, кто будет пользоваться плодами твоей работы, даже не зная об этом, и никогда не сядет рядом с тобой в баре. Потому что ты какой-то не такой.
Сенатору он об этом не говорит. Иблис наверняка в курсе.
Хочется сигарету. Ретт почти чувствует ее запах, представляет ее во всех деталях и щурится на несуществующий дым.
Он очень давно бросил, еще в армии. Теневые скауты курят мало. На кой крифф тебе стелс, если от тебя несет дымом. Особенно качественным, не местным, таким, какой не найдешь на туземной планетке в заднице Галактики.
Но иногда очень хочется.
Он точно не будет судить и считать то, что касается Дравена. Просто потому, что он не был с ним в разведке Восстания все эти годы. Кассиан был, и Кассиан верит ему безоговорочно, и другие офицеры тоже верят, и этого совокупного кредита достаточно. Он совпадает с тем, что знает сам Ретт, без диссонансов и странностей, и это одна такая приятная вещь, которую можно просто перестать анализировать, принимая за данность. Дравен – нормальный мужик, опасный и жесткий, но нормальный, абсолютно свой в этом ворнскрятнике таких же опасных и немного долбанутых разумных, благодаря которым этот мир еще как-то вертится, хоть они то и дело запускают его с пинка.
Иблис, похоже, тоже из тех, кто крутит Галактику как хочет, иногда на разных сомнительных местах.
Ретт улыбается ему – именно этому. Смотрит холодновато, устало и прицельно. Иблис приятный собеседник, просто очень опасный.
Приходил терентатек вербовать ворнскров…
Все хорошо в речи сенатора, кроме того, что плохо. Иблис располагает к себе так, словно надеется найти в Рэме преданного избирателя на будущих сенатских выборах.
Но вот это про Дравена.
Иблис звучит так, словно генерал уже прошлое. Это он о возрасте? Пытается намекнуть, что Ретт молод, у него большой потенциал и он много чего успеет? Или все это следует понимать буквально и генерала отпускать с ним опасно? 
Император был хорошим, а?
Да нет, не мог он быть хорошим. Глупо думать, что Палпатин проснулся однажды утром и вдруг решил – все, долой эту хорошесть и демократию, теперь буду тираном и мерзавцем. Предпосылки наверняка были и раньше. Просто сенат все устраивало, пока не стало поздно.
В приложении к Дравену все это звучит странно и тревожно. Словно Иблис исподволь объясняет, что генерал – так себе человек, и все, сделанное им раньше, уже не очень важно.
Ретт делает в голове пометку.
Ему положено чувствовать себя польщенным, когда его сравнивают с таким опытным повстанцем, и сравнение выходит в его пользу. Он сам, как дознаватель, вворачивал бы что-то такое именно для этого.
Вообще-то у него никогда не было проблем с тем, что кто-то старше него и опытнее. Он не прочь был подоказывать что-то старшим о своих талантах, но не соревновался с ними. Он привык полагаться на них – не бездумно, но спокойно. Жестоким исключением был начальник в отделе дознания, но там Ретт просто ненавидел всех.
В Восстании все было по-другому.
…И нет, он, наверное, все же не хочет, чтобы генерал Дравен вот так запросто становился прошлым. Для этого достаточно было не открывать тюремную камеру.
Ретт отслеживает сочувствие в глазах Иблиса, но не меняет выражение лица. Он слишком вымотан, чтобы физически смочь не выглядеть устало. Пусть так. Иблис видит намек на слабость, брешь в обороне, и стремится туда. Метит из главного калибра. Переговорщик.
Зачем вам Невисек. Зачем личный фронт.
Хорошие вопросы.
Просто ответы на них личные настолько, что лежат сразу под кожей.
Там ряды могил, там погибшие друзья, там извращенный смысл всего, что они делали по службе, ставший вдруг понятным. Там мягкие руки-лапы его названой сестры и ее простодушная радость – «Ты вернулся!». Не просто на Корусант – из армии, из Империи, на ту сторону, где пушистая веселая ботанка была всегда. Там слаженная работа разумных из чандрильского Восстания, верящих во что-то, не совсем понятное ему, но явно стоящее. Там три слова, ради которых он шел в армию – «служить и защищать». И на самом деле, их достаточно.
Вздумай он ответить, и текста вышло бы слишком много. Поэтому Рэм только допивает виски и кладет на стол пустую датакарту.
- Я не стану распространять договор, - улыбается он. – В некотором смысле мы делаем одно дело, и я не заинтересован в том, чтобы у Альянса появились неприятности. Что касается остального – подумайте, сенатор. Я еще ничего вам не пообещал. Мне нужно время. Вы рискуете потратить деньги зря. Но пока я думаю, ботанские сэндвичи в полном вашем распоряжении.
Иблис говорит, что не собирается его покупать, но при взгляде на горку чипов Ретт именно так себя и ощущает – крайне, крайне высокооплачиваемой шлюхой, и ему от этого страшно весело. Вообще нет, не шлюхой, наемником. Да. Наемником - правильное слово. И еще у него немного перехватывает дух.
Одно дело – знать, сколько стоит твоя голова. Другое дело - увидеть небольшую, в общем-то, часть этих денег у себя на столе. Горкой.
Горой.
Очень новое ощущение.
Он усмехается этим мыслям и все-таки поднимается из-за стола.
- Спасибо за разговор, сенатор. Я не задержу вас надолго.
При прочих равных, Ретту очень нужно поговорить с Дравеном. Банально узнать, действительно ли он хочет лететь на базу с Иблисом.
И если да, хорошо ли он подумал.
Ретт, как многие штурм-коммандос, отнюдь не стесняется высказать свое ценное мнение даже тем, кого очень уважает. Вот так прямо в лицо и сказать – чем это вас так в имперской тюрьме по голове приложили, если вы собираетесь лететь вот с ранкором с этим, я таких препаратов не знаю, действие-то какое затейливое. Не лопата ли это была.
Ну или как-то так.