Это не тот ответ, какой нужен Веджу, но гость по крайней мере попытался дать его. Похоже, не вина гостя, что более точное слово ему неизвестно.
Зато в другом пришелец бесконечно прав – иногда Антиллес бывает очень властным. Если уж на то пошло, щенкам свойственно проверять границы. Они делают это бесконечно, пока Старшие не зададут им правила игры, будь то родители или хозяева, а хозяев у Веджа нет.
У него и родителей нет, они погибли от рук монстра, которого он убил в шестнадцать, не зная еще ни себя, ни всей охотничьей кухни, не понимая толком, что делает и как это делать правильно. Он до сих пор не знает себя по-настоящему, поэтому иногда ищет отражения этого в других.
Но кое-что он о себе все-таки знает. До сих пор этого было достаточно для хорошей охоты.
В конце концов, он все еще жив, и Уэс жив, и Джин они не потеряли.
Ведж смотрит в ответ, вроде бы прямо, но на самом деле немного мимо – он не сошел с ума, чтобы смотреть сейчас Джин в глаза, он не собирается своими руками открывать свои замки.
Недаром существует правило не смотреть в глаза мертвым. Одержимым тоже не надо.
Ведж думает, что у него своя мерка, и «стоит оно того или нет» зависит только от того, в какой валюте считать, и он практически уверен, что у него и гостя расценки разные, и курс не сойдется.
Невозможно потерять то, чего нет.
Джин никогда не говорила о том, что она ченнелер. Что в любой момент ее место может занять другой.
Одно дело, иметь секреты. Другое дело, когда ты пускаешь кого-то за свою спину, а этот кто-то – открытые врата для посторонних сил, и за твоей спиной в любой момент может оказаться… да хоть вот этот. Может, даже с арматурой в руках.
Впрочем, этот еще не из худших.
И там есть кто-то еще.
Кто-то, кто может прийти на зов. 
Кто мог прийти сейчас.
Карты тихо шелестят по кровати, стекая с руки Уэса.
- Я не принимаю ответ, - негромко и ровно говорит Ведж, так же подавшись вперед. Закатные лучи отражаются в его зрачках. – Ты не дал мне ответа. Ты не назвал имя, ты не знаешь его. Мне плевать, на кого он похож и чего от него ждать, мне нужно его настоящее имя. Только имя имеет значение.
Убить, изгнать, проклясть, заключить, развеять, развоплотить, похоронить, передарить, все это можно сделать, имея настоящее имя. Хотя бы попробовать сделать.
«Похож на Шака» - это хорошая информация, но это не ответ.
- Ты не дал мне ответа. Почини ей палец.
Ведж понятия не имеет, сделает ли гость то, чего он требует, и способен ли он вообще на это – ломать не строить. Но что бы ни сделал пришелец, это даст Веджу больше знаний о нем.
В этом мире, мире нечистой силы, законы оплаты – одна из немногих действительно стабильных вещей, и мало кто может позволить себе брать плату за невыполненное без последствий, особенно когда вторая сторона предъявила претензию. Это никак не связано с личной силой Веджа или гостя, это просто существует, как вертится Земля, и входит ли гость в число «малых сих» или посмеется сейчас Антиллесу в лицо – это тоже знание.

В такие моменты в Ведже проскальзывает что-то завораживающее. Как будто невидимая грань, отделяющая их от того, что не они, становится совсем тонкой. Это по-своему красиво. Иногда Уэс думает: это только потому, что он точно знает, кто здесь на чьей стороне.
Ведж говорит, и тот, кто в Джин, подчиняется.
И уходит. Уэс не видит ее глаз, но в ладони еще пульсирует отпечаток колоды, и он просто знает, что дух ушел.
Надолго ли - другой вопрос. И не явится ли следом тот, второй.
До сих пор с Джин ничего подобного не случалось. Во всяком случае, не при ком-то из них. Но с одержимостью как с наркотой, главное - начать...
Янсон осторожно трогает ее за плечо.
- Джин?
И простодушно радуется, что к людям он может прикасаться как угодно.

Ведж не смотрит на карты – и потому, что гость так сказал, и потому, что в картах он разбирается плохо. Про карты он знает супербазовые вещи, которые нельзя не знать, если тебе хоть раз гадали.
Роза пахнет розой, это правда. Джин пахнет кровью. Пока только своей.
Даже в полумраке кровь яркая, горячая. Как будто Джин выкашливает из себя тепло, и солнце, и ласковый весенний ветер, и зеленую молодую траву, и миллион своих минут, и полет в бескрайнем небе, и огонь свечи, и пепел мертвого тела, и янтарность чая с корицей, и все остальное, чем пахнет для Веджа жизнь.
Надо зажечь свет.
Он хочет поцеловать ее в губы.
Она ищет… что? Колоду? Колода рассыпана, ее невозможно сейчас вложить в ладонь, но Ведж все равно берет руку Джин и кладет ее поверх разбросанных карт. Если они связаны, это может быть тем, что ей сейчас поможет.
Ведж не любит таких связей. Но не диктует другим, что им делать. Каждый сам выбирает, что ему подходит, а что нет.
- Воды? – спрашивает он. Антиллес уверен, что Джин откашляется, но думает, случилось бы это с ней, если бы он не начал прощупывать ее гостя.

Ведж молчит, пока Уэс рассказывает Джин о технике безопасности. Потом кивает.
Хозяин колоды, значит. Похоже.
Все, что касается артефактов, Антиллес по умолчанию отдает на откуп Уэсу – у того какое-то потрясающее чутье и невероятное количество знаний о том, что и как можно запихнуть в вещи и как заставить их работать.
Он встает, идет в ванную и возвращается с мокрым полотенцем. Джин сидит так, словно ей сейчас очень нужно прикасаться к кому-то живому, и пусть – у Янсона сильная энергетика, это ей поможет. В некотором смысле он как печка.
- Давай вытрем тебе лицо, - Ведж становится на одно колено возле кровати и осторожно убирает волосы с лица Джин. Кровь размазана по нему неправильными полосами. Так, что даже хочется поправить, чтобы полосы сложились в правильные знаки. Но Ведж только осторожно прикладывает полотенце, короткими движениями убирая грязь.
- Лошадка – это когда ты уступаешь свое тело другим силам. Попользоваться. В обмен на то, что тебе помогут с чем-то другим. Или просто так. Есть такие идиоты.
Лошадка все же лучше звучит, чем höggvinr hugr¹ и не таким рычанием перекатывается в горле. И точно лучше чем hjemsøkt².
- Но если ты не знаешь, что это с тобой происходит…
Значит, у нее нет такого договора, и тогда это просто одержимость. «Просто». Или Джин говорит неправду.
- С ведьмами такое иногда бывает. У вас такой путь, на котором легко…
Он не может перевести слова, звучащие в его голове, и бросает это дело. Легко сделать ошибку, но это не слишком близко по смыслу. «Легко быть обманутым теми, кого хотел использовать и думал, что договор честный». Так лучше, но звучит слишком нудно. Душно.
- В общем, теперь ты знаешь, что хозяин твоей колоды ходит в твою голову как к себе домой. Как это ощущается? Ты при этом все видишь и слышишь, или ты не здесь?

¹ - буквально "сокрушенный ум", слово, сконструированное на Old Norse
² - одержимость призраками, современный норвежский

Кажется, Джин на него не злится. Менее виноватым себя от этого Уэс не чувствует, но внутри как будто становится теплее.
И все, что думает относительно такого способа получения ответов, он не озвучивает. У каждого есть право выбирать свой путь и приносить на нем свои жертвы, пусть даже кому-то это тысячу раз не нравится. Пусть даже это опасно. Когда решаешь не просто признать, что мир больше и разнообразнее, чем о нем принято думать, но и активно поучаствовать, сложно найти абсолютно безопасную дорогу. Кажется, таких нет вообще.
И все равно остро хочется ткнуться лицом в ладони и простонать "Ну нахрена?!". Не то чтобы в разговоре с картами была жизненная необходимость.
Но, может, он и не прав. Сильно зависит от того, что там с этим вторым.
- Значит, ты слышала, что она... он сказал? - уточняет Янсон. - Про короля пик. Хочешь рассказать?
Вряд ли, если за все это время не рассказала.
А может, она просто не знает, как не знала о том, что вместо нее вдруг может прийти тот, и тогда рассказывать нечего. Но в таком случае она тоже наверняка захочет разобраться.
Джин шевелит пальцами, морщась от боли, и Уэс бережно ловит ее руку, прячет в ладонях.
- Шшш, не дергай.
Где-то в номере валялась аптечка, смешная и бестолковая, два бинта три пластыря. Нормальная у него в сумке. Или у Веджа. Янсон ловит его взгляд, безмолвно просит "Найди, а?..".
День, в который они гоняют Веджа за всем подряд.

Пока Джин рассказывает, Уэс перематывает ей руку, и снова думает о том, насколько сильно не любит все эти предсказания. Это иррационально, потому что информация редко бывает лишней, предупрежден значит вооружен, и все такое...
Но вот сейчас у него выбор: поверить Джин с ее "ничего такого" или духу ее колоды.
Джин, которая до сих пор их не подводила, или духу, чья природа - ответы и предупреждения. Пусть и не самые прямые.
Дух сказал - она станет вашей проблемой. Не тот, кого называют Шаком, а она.
Джин говорит, что все нормально, и нужно просто встретиться с тем, кто ее спас. Даром спас? Просто так?
Его собственный опыт говорит, что ничего не бывает даром. Даже если так кажется. Даже у тех сил, которые по природе своей заботливы и не враждебны. Все зависит от выставленной цены. У кого-то она справедлива, у кого-то...
Ирония в том, что ты никогда не можешь заплатить меньше справедливого, но больше - о да. А путь у Джин - именно тот, на котором легко за малые вещи заплатить очень высокую цену.
Знает ли она сама, какой прайс ей выставили за спасение? После того, что они сегодня видели, легко допустить, что не знает. Или только думает, что знает.
Доброжелательные силы не выпадают в гаданиях черными королями. Для этого не нужно уметь гадать, это и ежу понятно.
"Когда я была маленькой и тупой", и обреченность в голосе.
Маленьким глупым девочкам легко дурить голову, особенно в ситуациях, из которых их надо спасать. Маленькие глупые девочки легко дают обещания, потому что жизнь - она сейчас, и кажется, что у тебя есть все время мира, а тридцать - это глубокая старость. Когда у тебя никого нет, и кажется, что выхода нет тоже, легко попасться в чужую ловушку, выглядящую как протянутая рука. Даже если ты не маленький и глупый, а взрослый и умный. Отчаяние делает с людьми страшные вещи.
- Он сказал - ты станешь нашей проблемой, - Уэс не спрашивает, просто рассуждает вслух. - Карты показали его и Шака, но он сказал про тебя.
Взглядом он находит Веджа, который тих и незаметен примерно так же, как был тих и незаметен сам Янсон в разговоре с нечистью. Это был его вопрос и его гадание, он говорил с тем, кого Джин зовет рыжим туберкулезником, он может понимать больше.

Пока эти двое ругаются, Уэс не вмешивается. Позволяет Джин сбросить свои руки, когда она принимается нервно собирать карты, словно он сам - просто большая живая подушка, мешает - подвинь. Он редко когда бывает так спокоен, чаще наоборот, это от него летят искры, об него загорается. Но сейчас его почти нет. Как будто вокруг него, в нем - центр бури.
О, ему есть что сказать. Вот только в этих вопросах он полностью согласен с Веджем, а последнее, что сейчас нужно Джин - это еще один голос, говорящий ей, как она неправа. С донесением этой мысли Ведж отлично справляется сам.
Джин даже впечатляется. Но не совсем в том смысле, в котором стоило бы.
Иногда Янсону кажется, что напарники многократно старше него самого, но иногда - что у него здесь два бешеных подростка. Вот как сейчас. Возможно, они оба просто не могут сейчас иначе.
Что-то внутри него порывается вмешаться. Влезть миротворцем или нарычать на обоих, разогнать по углам мокрой тряпкой, как сцепившихся кошку с собакой. Но это никуда не приведет. Не сейчас, когда Джин откровенно не в себе, а Ведж зол как черт, потому что, кажется, только так он и умеет бояться за других.
Джин порывается удрать в ночь, в городе, где не все в порядке с нечистью. Одна. Едва перестав дышать собственной кровью.
Остановить?
Нет. Эти двое за пару минут разнесут здесь все на всех уровнях, и тогда уже точно не обойдется без мокрой тряпки.
Пусть идет... пока.
Ей страшно, грустно и одиноко, и когда схлынет злость, держащая ее одним куском, забивающая все остальное, она останется с этим всем сама по себе. И, может, захочет, чтобы рядом кто-то был. Но вряд ли признается в этом даже себе. И если в этот момент ей немного помочь, возможно, она сама все расскажет.
Уэс не умеет чувствовать такие штуки так, как Ведж, просто знает, как в среднем работают люди.
- А зря, - он безрадостно ухмыляется. - Мое хуже.
Ведж хотя бы рубит правду в лицо, а не рассчитывает получить ответы, воспользовавшись чужим эмоциональным состоянием.
Он не идет за Джин сразу. Ждет, пока хлопнет вторая дверь. И только потом выходит следом.

Сумерки снаружи густые, но еще не ночь. Освещение в городке дерьмовое, и стоит отойти от парковки мотеля, как тени обступают со всех сторон. Уэс ищет Джин взглядом, не находит, и следует за едва уловимым отзвуком, оставшимся на пальцах. Пока тот не исчез совсем.

Отзвук, оставленный колодой, похож даже не на нитку - на паутинку, а вскоре не остается и его. Но больше и не нужно, впереди уже маячит знакомая фигурка.
Уэс держится на расстоянии. Сначала просто дает Джин время остыть. Потом, когда она решительно сворачивает в лес, становится интересно.
В лесу потеряться легче - и одновременно сложнее. Уэс вырос в плоском и лысом, как макушка монаха, месте, но Ведж в свое время очень постарался, чтобы научить его ходить по лесу правильно. Не ломиться как лось, распугивая все вокруг, видеть тропы, замечать следы. Входя в лес, становиться для него немного своим. И сейчас ему не нужно видеть Джин глазами, чтобы не потерять ее, хотя Уэс и так то и дело замечает ее ноги среди деревьев. В темноте светлая кожа кажется практически белой.
Самого Веджа в лесу не слышно вообще. Янсон просто знает, что тот идет следом. Где-то рядом.
Когда Джин останавливается, он уже решает было подойти, но медлит. Замирает в тени дерева. Смотрит, что она делает.
Выглядит это все как еще один ритуал, и на мгновение Уэс снова испытывает острое желание вмешаться, потому что хватит на сегодня долбаных ритуалов, особенно с картами, особенно на таких эмоциях, которые возвращают в состояние маленькой глупой девочки.
Но что-то холодное, по-змеиному терпеливое в нем шепчет: "Просто смотри".