- Я сделаю все, что смогу, - обещает отец Дин, и это самое искреннее на свете обещание. - Но, боюсь, одной только молитвы здесь не будет достаточно. Долг злым силам... Это звучит серьезно.
Он сочувственно качает головой. Бросает взгляд за спину Джин, на витраж, за которым гаснут лучи солнца.
- Первое, что следует сделать - принять причастие и облегчить душу исповедью, - не дав Джин даже подумать о возражениях, он поднимает руку в останавливающем жесте. - Нет-нет, вовсе не нужно рассказывать обо всех грехах за всю жизнь. Только о том, что действительно тебя беспокоит. О том, что лежит на душе тяжелым камнем. Подумай, соберись с мыслями. Я сейчас вернусь.
Отец Дин поднимается, ласково касается ее плеча и скрывается за алтарем.
Возвращается он и в самом деле быстро. В руках у него обычный стаканчик для причастия. Почти полный, вина для заблудшей души пастор не пожалел.
- Вот. Пусть святая кровь Его смоет все твои грехи.
Он протягивает вино Джин и почти небрежно осеняет ее крестным знамением.

Черная тварь, сотканная из огня и теней…
Священник тоже кажется тварью, сотканной из теней, но вот огня в нем нет. Даже того, что живет во всех знакомых Веджу живых существах.
Где-то под полом церкви лежат старые кости.
Их Ведж тоже чувствует.
- Мне пока не за что извиняться, - неожиданно приязненно улыбается он и ведет плечом.
Он не считал бы нужным извиняться, даже стоя на пепелище этого храма. – Я не успел много нагрешить… Кажется. Разве что за выпивку, но…
Он кивает на Джин за спиной священника, то есть скорее на стаканчик в ее руках, и смеется.
Выпивка даже у христиан не считается грехом. Вино в обрядах использовалось на протяжении веков, задолго до них, и, как подозревает Ведж, пребудет и после.
Вино хорошая вещь. Получше многих религий.
В улыбке Веджа тоже чувствуется некая неправильность. Такая же неуловимая, как пустоты в запахе священника.
Сквозь витражи церковных окон проходят лучи угасающего солнца. Разноцветные кусочки стекла окрашивают их в акварельные тона. Эти лучи, отражаясь в глазах Веджа, дарят им немного света – такого же легкого, невесомого и прозрачного. Желтого. Зеленого.
Ведж пахнет лесом. Он всегда так или иначе пахнет лесом. Иногда летним, сухим до звона, пропитанным солнцем, и где-то в нем зреет земляника, и тяжелая малина склоняется к земле у холодного ручья. Иногда ночным и прохладным, где капли дождя еще не высохли на листьях, и ветер играет листвой, заставляя прислушиваться к шорохам, и самое близкое тепло находится под шкурой зверя, которого ты обнимаешь.
Разным.
Но всегда лесом.
Этот запах кажется здесь чужим. Вторженцем. Такие запахи обычно изгоняют из мест, где старая бумага, пыль, сладкий дымный ладан и шорох плотной шершавой ткани, и, возможно, крысиный яд по углам.
— Это Джина ищет спасения, а я, - Ведж опускает глаза, и это было бы признаком скромности и самоуничижения, если бы он не скользил ими по отцу Дину от лица до кончиков ботинок. – Я просто ищу работу, пока она занимается… этим. Ну, спасением. Это же долго, да? Я мог бы пока сделать уборку на вашем кладбище. Может, подстричь газон или отремонтировать вам генератор в подвале. Я работы не боюсь. А почему, если выпить святой крови, это поможет? – Ведж поднимает глаза обратно к лицу пастора, и вопрос его звучит с искренним недоумением. Но под дурака он не косит. Не в этот раз. – Я не уверен, что частичная инвокация святого духа в человека, слишком слабая для того, чтобы поделиться с неофитом божественными качествами, но достаточно сильная для того, чтобы прописать человека в эгрегоре, собьет с толку идущие по ее следу злые силы. А вы?

Пастор слушает Веджа со спокойным, глубоко умиротворенным лицом. В глазах протаивает снисходительность, когда тот говорит, что мало грешил, но священник не перебивает. Слушает. Чуть приподнимает бровь, когда простой парень-бродяга вдруг начинает выражаться словами ученого-эзотерика.
- Разумеется, столь малого акта взаимодействия с божественным недостаточно для того, чтобы сбить идущее по следу зло, - соглашается отец Дин. - Это лишь первый шаг на пути. Вход за дверь, если хотите. Без которого настоящее... спасение будет крайне затруднено. И, как вы верно заметили, это может занять время. Наше кладбище старое, после долгой зимы ему не помешает небольшая уборка.
Его выдает движение. Слишком быстрое, слишком точное движение, которым он выбрасывает вперед руку, чтобы поддержать споткнувшуюся Джин. Доля секунды.
Уже через мгновение он превращается обратно в просто расстроенного священника, который всеми силами старается не выдать этого расстройства. Священнику ведь не положено ругаться, даже при мыслях об отстирывании вина с воротничка.
Несколько алых капель похожи на брызги крови.
- Ничего. Это ничего, не волнуйтесь, Джина, - он улыбается, вытаскивает откуда-то из-под облачения носовой платок, словно жалкая тряпочка может помочь от потеков вина. - Эгрегор... Это эзотерический термин для обозначения божественной энергии. Ваш друг очень начитан.