Они добираются домов - он, только он, напоминает себе Кассиан - довольно быстро. Джин успевает успокоиться, она снова становится похожа на Лиану. На базе она все еще Лиана. Кассиан помнит об этом, когда отчитывается о том, как проходила миссия. Впрочем, имя Джин сейчас не так важно.
Важно, что Со Геррера убит. На Джеду уже отправляются вербовщики, координаторы, все, кто угодно - предложить партизанам стать частью Альянса, найти среди них нового лидера, обучить его. Найти новых людей на самой планете, потому что старые закончились из-за них с Джин. Мало ли мелкой работы, которую кто-то должен делать.
Важно, что они несколько месяцев были частью совсем другой организации. У них не только получают данные и обследуют, выдают таблетки от паразитов - Кассиан потом стрижется коротко-коротко, потому что отросшие волосы из косичек успели стать почти что колтунами, и вымываем с грязью из оставшихся волос что-то, похожее на вшей. Их - его - еще и проверяют, снова и снова, не только на официальных встречах, но и где угодно - в случайных разговорах, на обедах, на ужинах, перед тем, как в ангаре включат новый имперский патриотический голофильм и запустят его на растянутые сшитые вместе простыни, чтобы всем были видно.
Это почти как было у Со - но совсем по другому. Тогда он притворялся и пытался вписаться. Теперь говорит правду и надеется вернуться. С Джин, как и тогда, они почти не видятся. Но только на этот раз это его тревожит.
По ночам ему снится, как она прижимает лезвие ножа к его горлу и не останавливается на этом. Но все хорошо. Он - они - дома, даже если еще не успели осознать это до конца.
Сначала ему кажется, что голос Джин только кажется, слышится. Кассиан все равно открывает дверь на всякий случай - и она там. Он улыбается и отходит в сторону, пропуская ее.

Кассиан снова закрывает дверь. После пещер Со, где он всегда был на виду, ему нравится одиночество и закрытые пространства, то, как двери закрываются. То, как двери вообще есть. Он еще никогда не был под прикрытием так долго, и хотя Кассиан знает, что все получилось, он все равно не ждал, что возвращаться может быть так трудно.
Не то, чтобы он верил в то, что изображал, делал или говорил среди партизан. Просто за эти месяцы он успел немного забыть, как быть собой. Теперь он смотрит на Джин, улыбающуюся, глядящую на него с кровати, и немного вспоминает. Становится легче.
Она не заговаривает первой, только смотрит, смотрит. Будто ждет от него чего-то. Кассиан не совсем уверен в том, чего именно. Он говорил и делал много такого, к чему у нее могут быть вопросы. Она может хотеть поговорить про Со Герреру, про нож, который приставила к его горлу, про то, как плакала - про что там еще?
Ах, да. Про безопасность, возможно.
- Я буду звать тебя Лианой, - говорит Кассиан. - Все останется, как было, как прежде. Тебе нечего бояться - я никому не выдам тебя.

- А.
Кассиан перестает маячить и нависать над Джин. Садится сначала на стул напротив нее. Потом, подумав, встает и садится снова - на этот раз на кровать, рядом с ней.
- Помню, - говорит он.
Смотрит на Джин, потом вниз, в пол, потом - снова на Джин. Это действительно было, и то, что первая попытка поговорить закончилась слезами Джин, не повод делать вид, что он забыл. Да и потом, как бы он забыл ее слезы.
- Обещал. Давай... говорить.
Он не очень хорош в том, чтобы говорить. Не когда он не притворяется кем-то другим. Не когда говорит с кем-то, кто ему - что? неужели дорог? - не совсем посторонний человек, не когда говорит не о деле, цели, миссии или о восстании, а о чем-то таком. Почти - очень - личном.
- У Со... Герреры, - вторая часть имени добавляется после короткой паузы. Кассиан привык думать о Со как просто о Со. Он был страшен временами, нов се равно всегда очень близок своим людям. - Нельзя было иначе. Но раньше, тут, на базе, дома - я не должен был так говорить и делать. Просто... я... мне... я решил, что, значит, все обман и ложь. А я думал, что дома этого нет. Что здесь не нужно такого ждать, и... Извини, - выдавливает он и снова смотрит на пол.

- Нет! Да. Я не...
Кассиан не знает сразу, что ей ответить, но Джин говорит дальше. Трогает его, берет за руку. Рука у нее теплая, крепкая. Он даже не заметил, как она пододвинулась ближе.
- Ты видела меня на задании.
Он хмурится, не зная, с того ли начинает, то ли вообще говорит. Кассиан никогда не говорил об этом с кем-то не из разведки. Хотя с теми, кто из разведки, тоже не говорил - там и так все знали, проговаривать смысла не было.
- Я - мы все, так учат - будто другие люди. Когда такое задание, что ты живешь, как кто-то другой, ты и становишься кем-то другим. Лицо твое, а все остальное о тебе - где-то там, глубоко, его будто нет. Имя другое - и все другое, и все не по-настоящему. Так что все, что с тобой там - оно неважно. Ты возвращаешься и снова становишься собой, а все, что было, все, кого ты знал, забываются. Остаются там, в прошлом, в отчетах. В жизни им места нет.
Он не смотрит на Джин, когда объясняет все это. Говорить вслух ему все еще кажется очень странным.
- Я решил, что у тебя все так же. Другое имя - другое все, и это все - ненастоящее, а так просто, чтобы выполнить то, что нужно.
Кассиан впервые поднимает на Джин глаза, невольно трет шею. И следа нет, она не надавливала, просто держала близко близко, так, что он чувствовал его, когда сглатывал слюну.
- Если ты мне его дашь.