Если вы хотите увидеть цитату своего соигрока (или вообще любую классную цитату) в шапке форума, присылайте её — их — в неограниченных количествах в ЛС Хартер со ссылкой на пост.
Ищем генерала, гения, популярного политика, звезду пропаганды и любителя доминировать над этим миром.
Ищем самого спокойного и терпимого рыцаря Рен в этом безумном мире
Ищем медицинское светило, строгого медика, способного собрать мясной конструктор под названием “человек” и снова отправить его на работу.
Ищем самого отбитого мудака по мнению отбитых мудаков для Джин Эрсо.
Ищем подрастающее имперское солнышко, которое светит, но не всем.
Ищем генерала Дэвитса Дравена, командира самой задорной разведки в этой Галактике.
Ищем талантливого ученика и личную головную боль Магистра Рен.
Ищем генерала разведки, командира самой отбитой эскадрильи эвер, гениального актера, зловредного пирата и заботливого мужа в одной упаковке.
Ищем По Дэмерона, чтобы прыгнуть в крестокрыл и что-нибудь взорвать.
Ищем лучшего моффа Империи, по совместительству самую жизнерадостную сладкую булочку в галактике.
Ищем левую руку мастера Иблиса, самый серьёзный аргумент для агрессивных переговоров.
Ищем имперского аса и бывшую Руку Императора, которая дотянулась до настоящего.
Ищем сына маминой подруги, вгоняет в комплекс неполноценности без регистрации и смс.
Ищем майора КорБеза, главного по агрессивным переговорам с пиратами, контрабандистами и прочими антигосударственными элементами.
Не знаю, найдется ли здесь хоть один идиот, который рассчитывал бы получить за Тика с Веджем креды вместо лазболта.
Осталась в нем с юности некая капелька того, прежнего Скайуокера, который, как любой мальчишка, получал удовольствие от чужого восхищения собственными выходками.
Сюда не прилетят из соседней галактики, не припаркуется за углом синяя будка, ведомая меняющим лица чудаком в разноцветном шарфе, так что если хочешь спастись — спасай себя сама.
Вейдер знает про страх все, узнает все его оттенки, и вкус страха Тени ему нравится — сейчас. Не тем особенным ощущением, когда жертва состоит из чистого ужаса, теряя себя в нем, а скорее тем, что для разумного на такой должности это... приемлемо.
Это когда получаешь командирские нашивки, пропорционально звучности звания приходится чаще высовывать нос из расположения эскадрильи, где понятие нормы было явно смещено, туда, где вы, летуны, ненормальные на всю голову — а там и умело мимикрировать под эту внешнюю нормальность.
Star Wars Medley |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Star Wars Medley » Завершенные эпизоды » Альтернатива » [AU] Всё, что случилось, останется нам
лидерка партизан Со поневоле, птичка-травматичка по призванию
Jyn Erso, Cassian Andor
Время:
после Миг тормозов, развал-схожденье, и снова — твердая земля
Описание: жизнь идет, жизнь меняется - и не всегда эти изменения даются легко.
Всё, что случится - останется нам.
Ляжем на вёсла,
Кто не мечтал в этой жизни хоть раз всё отправить к чертям,
В одиночку пройти океан,
Посвящая сверкающим звёздам
Строчку за строчкой, целый роман
лидерка партизан Со поневоле, птичка-травматичка по призванию
После их возвращения на базу Альянса прошло несколько дней - почти неделя. Были проверки, были рапорты и отчёты, были обследования в медблоке и прочая бюрократия, и это не только занимало время, но и отнимало силы.
За все время, прошедшее с того часа, как Джин убила Со, они с Кассианом говорили только раз - когда отправлялись с Джеды ближайшим рейсом, стремясь убраться просто куда-нибудь подальше.
Когда их забрал один из пилотов Альянса, Джин было не до разговоров, да и Кассиану, наверное, тоже. Точно она сказать не могла - второй перелёт она проспала полностью, свернувшись в не самом удобно кресле и цепляясь за руку друга, и проснулась только когда они начали заходить на посадку.
Ей было неловко за эти слёзы, ща случившуюся истерику - а потому она вдвойне благодарна была Кассиану за то, что тогда он не пытался ничего говорить или как-то утешать - просто обнял, вложив нож в руку, и так держал.
И это возвращало спокойствие и хоть какую-то уверенность лучше всего прочего.
Теперь же была база, были бесконечные отчёты, обследования, проверки, и выдохнуть получилось только буквально через неделю. Выдохнуть и, собрав кое-как остатки себя в нечто относительно целое, доползти до спальни Кассиана. На этой базе было достаточно места, им не приходилось сидеть друг у друга на головах, и одиночные спальни - пусть и небольшие, крохотные совсем, но одиночные, - встречались у многих.
Джин сильно сомневалась, что Кассиан будет рад ее видеть или хотя бы не подумает что-то вроде "свалилась же на мою голову". Но... но то, что он говорил тогда, во время первого перелёта, вселяло некоторую уверенность.
А разговор, как ни крути, остался незаконченным.
- Кассиан? - Джин нажимает на кнопку на комме, задержав на мгновение дыхание, и заставляет себя не сбросить, не убежать тут же к себе. После всей этой операции ей, если честно, очень сложно оставаться одной. И очень сложно держаться далеко от Кассиана - это смешно, но за время операции она успела привыкнуть к тому, что рядом кто-то есть. - Пустишь?
Они добираются домов - он, только он, напоминает себе Кассиан - довольно быстро. Джин успевает успокоиться, она снова становится похожа на Лиану. На базе она все еще Лиана. Кассиан помнит об этом, когда отчитывается о том, как проходила миссия. Впрочем, имя Джин сейчас не так важно.
Важно, что Со Геррера убит. На Джеду уже отправляются вербовщики, координаторы, все, кто угодно - предложить партизанам стать частью Альянса, найти среди них нового лидера, обучить его. Найти новых людей на самой планете, потому что старые закончились из-за них с Джин. Мало ли мелкой работы, которую кто-то должен делать.
Важно, что они несколько месяцев были частью совсем другой организации. У них не только получают данные и обследуют, выдают таблетки от паразитов - Кассиан потом стрижется коротко-коротко, потому что отросшие волосы из косичек успели стать почти что колтунами, и вымываем с грязью из оставшихся волос что-то, похожее на вшей. Их - его - еще и проверяют, снова и снова, не только на официальных встречах, но и где угодно - в случайных разговорах, на обедах, на ужинах, перед тем, как в ангаре включат новый имперский патриотический голофильм и запустят его на растянутые сшитые вместе простыни, чтобы всем были видно.
Это почти как было у Со - но совсем по другому. Тогда он притворялся и пытался вписаться. Теперь говорит правду и надеется вернуться. С Джин, как и тогда, они почти не видятся. Но только на этот раз это его тревожит.
По ночам ему снится, как она прижимает лезвие ножа к его горлу и не останавливается на этом. Но все хорошо. Он - они - дома, даже если еще не успели осознать это до конца.
Сначала ему кажется, что голос Джин только кажется, слышится. Кассиан все равно открывает дверь на всякий случай - и она там. Он улыбается и отходит в сторону, пропуская ее.
лидерка партизан Со поневоле, птичка-травматичка по призванию
Джин улыбается - почти сияет - в ответ и не медлит: проскальзывает мимо Кассиана в его комнату, устраивается на краю постели, скрестив ноги.
До того дурацкого разговора она очень часто, насколько это вообще возможно, сидела именно здесь и именно так.
И сейчас, может быть, пожалуйста, получится вернуть хотя бы немного, как было раньше?
Или - может быть все станет даже немного лучше?
Джин трёт шею, глядя на Кассиана, запрокидывает голову, чтобы поймать его взгляд.
Она не чувствует себя дома здесь - равно как и не чувствовала себя дома там, на Джеде; дом определяют люди, и на Джеде она убила Со и убила бы Айхеля скорее всего, если бы он не умер сам. Джин не нравится думать об этом, не хочется - но она думает, потому что это то, что она заслужила.
Это те мысли, которые будут с ней, потому что не могут не быть - потому что у каждого решения есть последствия.
Последствия ее решения - это кровь Со на ее руках.
На Джеде не дом, потому что там не остаётся людей, которые этот дом создают.
На базе уже не дом - и ещё не дом - пока между ней и Кассианом все не решится.
Пока она не будет понимать - пока они не поговорят.
Ведь он обещал поговорить об этом.
И Джин чувствует неожиданно, что у неё немного подрагивают пальцы, и она переплетает их, сжимает, чтобы не было заметно.
А помнит ли Кассиан, что он обещал?
Кассиан снова закрывает дверь. После пещер Со, где он всегда был на виду, ему нравится одиночество и закрытые пространства, то, как двери закрываются. То, как двери вообще есть. Он еще никогда не был под прикрытием так долго, и хотя Кассиан знает, что все получилось, он все равно не ждал, что возвращаться может быть так трудно.
Не то, чтобы он верил в то, что изображал, делал или говорил среди партизан. Просто за эти месяцы он успел немного забыть, как быть собой. Теперь он смотрит на Джин, улыбающуюся, глядящую на него с кровати, и немного вспоминает. Становится легче.
Она не заговаривает первой, только смотрит, смотрит. Будто ждет от него чего-то. Кассиан не совсем уверен в том, чего именно. Он говорил и делал много такого, к чему у нее могут быть вопросы. Она может хотеть поговорить про Со Герреру, про нож, который приставила к его горлу, про то, как плакала - про что там еще?
Ах, да. Про безопасность, возможно.
- Я буду звать тебя Лианой, - говорит Кассиан. - Все останется, как было, как прежде. Тебе нечего бояться - я никому не выдам тебя.
лидерка партизан Со поневоле, птичка-травматичка по призванию
Кассиан заговаривает - и Джин даже не пытается скрыть, как меняется ее лицо.
Потому что... нет, нет, нет, это же совершенно неважно.
Джин даже не задумывается, что Кассиан начнёт называть ее иначе или выдаст.
Он говорит об этом, ещё тогда, когда выясняет, что никакая она не Лиана.
У неё нет никаких причин сомневаться в его словах - что тогда, что теперь.
И просто Джин не может представить себе ситуацию, когда бы Кассиан пошёл трепаться об этом всем подряд.
Это было бы как-то... неправильно?
Но он разведчик - ну и что - но если задние - но ведь задание это совершенно иное дело.
- Это... я знаю это. Ты уже говорил, - Джин сосредоточенно хмурится. Прикусывает изнутри щеку. - Я про другое. Про вторые шансы и все остальное. Помнишь, ты... ты обещал, что мы поговорим об этом. Обещал?
Она не хочет этого делать, но делает - даёт ему возможность сказать «нет, не помню» или «нет, не обещал, ты что-то перепутала».
Потому что когда есть выбор, человек может выбрать то, на что надеешься ты.
- А.
Кассиан перестает маячить и нависать над Джин. Садится сначала на стул напротив нее. Потом, подумав, встает и садится снова - на этот раз на кровать, рядом с ней.
- Помню, - говорит он.
Смотрит на Джин, потом вниз, в пол, потом - снова на Джин. Это действительно было, и то, что первая попытка поговорить закончилась слезами Джин, не повод делать вид, что он забыл. Да и потом, как бы он забыл ее слезы.
- Обещал. Давай... говорить.
Он не очень хорош в том, чтобы говорить. Не когда он не притворяется кем-то другим. Не когда говорит с кем-то, кто ему - что? неужели дорог? - не совсем посторонний человек, не когда говорит не о деле, цели, миссии или о восстании, а о чем-то таком. Почти - очень - личном.
- У Со... Герреры, - вторая часть имени добавляется после короткой паузы. Кассиан привык думать о Со как просто о Со. Он был страшен временами, нов се равно всегда очень близок своим людям. - Нельзя было иначе. Но раньше, тут, на базе, дома - я не должен был так говорить и делать. Просто... я... мне... я решил, что, значит, все обман и ложь. А я думал, что дома этого нет. Что здесь не нужно такого ждать, и... Извини, - выдавливает он и снова смотрит на пол.
лидерка партизан Со поневоле, птичка-травматичка по призванию
— То есть, — Джин прикусывает губу, смотрит на свои руки; расцепляет пальцы, потом сцепляет их снова, но иначе. Нервно сжимает. — То есть ты решил, что если… меня зовут по-другому, то и отношусь я к тебе по-другому?
Очень странно — сидеть вот так рядом с человеком и обсуждать нечто подобное.
Что подумал, что не подумал.
Что решил, что не решил.
Как будто бы вы сидите и разбираете неудачно прошедшую операцию, решая, что было не так и что надо исправить в следующий раз.
— Извини, что я приставила тебе нож к горлу, — наморщив нос, смотрит все еще себе на руки. Перебирает пальцы — это какая-то детская игра, когда надо чередовать указательные и средние пальцы так быстро, как сможешь, и ни разу при этом не сбиться. — И… спасибо, что не отвернулся.
Джин хмурится, не смотрит на него; а потом передвигается бочком ближе, касаясь коленкой его колена, не глядя, находит его руку и сжимает — почти неощутимо.
— Ты дашь мне второй шанс?
- Нет! Да. Я не...
Кассиан не знает сразу, что ей ответить, но Джин говорит дальше. Трогает его, берет за руку. Рука у нее теплая, крепкая. Он даже не заметил, как она пододвинулась ближе.
- Ты видела меня на задании.
Он хмурится, не зная, с того ли начинает, то ли вообще говорит. Кассиан никогда не говорил об этом с кем-то не из разведки. Хотя с теми, кто из разведки, тоже не говорил - там и так все знали, проговаривать смысла не было.
- Я - мы все, так учат - будто другие люди. Когда такое задание, что ты живешь, как кто-то другой, ты и становишься кем-то другим. Лицо твое, а все остальное о тебе - где-то там, глубоко, его будто нет. Имя другое - и все другое, и все не по-настоящему. Так что все, что с тобой там - оно неважно. Ты возвращаешься и снова становишься собой, а все, что было, все, кого ты знал, забываются. Остаются там, в прошлом, в отчетах. В жизни им места нет.
Он не смотрит на Джин, когда объясняет все это. Говорить вслух ему все еще кажется очень странным.
- Я решил, что у тебя все так же. Другое имя - другое все, и это все - ненастоящее, а так просто, чтобы выполнить то, что нужно.
Кассиан впервые поднимает на Джин глаза, невольно трет шею. И следа нет, она не надавливала, просто держала близко близко, так, что он чувствовал его, когда сглатывал слюну.
- Если ты мне его дашь.
лидерка партизан Со поневоле, птичка-травматичка по призванию
— В детстве у меня был штурмовик, которого звали Хас. Я потеряла его после того, как попала к Со, — Джин задумчиво гладит его руку — ведь Кассиан ее не отнимает, значит, ему не неприятно. — Ну и мой отец жив. И другие мелочи — в основном они правда. Так… проще. Чем выдумывать что-то совершенно другое, проще поменять мелочи. Остальное… остальное — это правда. По-настоящему.
И то, что первые дни на базе Альянса она следует за ним хвостиком; дни перерастают в недели, недели — в месяцы, а месяцы в годы. В целых три года.
И то, что ей действительно нравятся его шутки, и что с ним интересно, и вообще.
И что он сам ей тоже нравится — и даже если бы это было сначала неправдой, а только прикрытием, то он бы все равно начал нравиться ей на самом деле и очень-очень сильно.
Поэтому Джин придвигается еще ближе, кладет голову ему на плечо.
Она не очень знает, что на это надо отвечать.
«Да, конечно дам»?
Но это глупо и звучит так, будто бы она уже не дала ему этот шанс.
А ведь, ну.
Ну.
Джин вообще не очень хорошо говорит о таких вещах.
Поэтому она придвигается совсем близко, сопит и подлезает под руку, обхватывает Кассиана за пояс.
— Уже.
Вы здесь » Star Wars Medley » Завершенные эпизоды » Альтернатива » [AU] Всё, что случилось, останется нам
