«Вы. Я. Follar», — слова выжигаются в сознании, вспыхивают яркими образами. Джин учится быстро, жадно — так же жадно, как заглатывает пальцы, и По шипит что-то совсем нецензурное, неразборчивое, что-то про то, как, куда, в какой позе и сколько раз — потому что приличия мгновенно вылетают из головы, когда мир сужается до ее прикосновений, до Кассиана рядом.
    Но По отстраняется вновь, не вмешивается, только смотрит, как ловко Кассиан усаживает Джин на себя, как они двигаются вместе, нагие, красивые. Невыносимо щемит в груди, но не от желания — от любви к ним. От восхищения. И только потом — от желания; По подается вперед, ближе, обнимает Джин сзади, сжимает ладонями грудь, тянет за соски, перебирает, словно струны, и тянет ее чуть на себя, заставляя откинуться назад.
    — Я думал об этом, — говорит он на ухо ей, но смотрит прямо на Кассиана. Целует Джин в шею, прикусывает горячую кожу — но нежнее, чем делает это обычно. Потом продолжает: — Всего несколько дней назад — я думал об этом. Перед сном. В своей комнате, — По не говорит, как именно думал об этом, это и так достаточно очевидно. — Если ты захочешь, мы можем не чередоваться. В следующий раз — если ты захочешь, мы можем попробовать взять тебя вместе.
    По звучит уверенно, хотя о том, что это возможно, представляет только чисто теоретически. Но если это возможно в его фантазии, почему это должно быть невозможно в жизни? Никто не умрет, если они попробуют. По вновь целует Джин, на этот раз скользя губами по плечу. А потом возвращается обратно к ее уху и вновь говорит, глядя на Кассиана, и есть что-то дьявольское в его взгляде, тёмное, густое, как патока:
    — Нам придется хорошо раздразнить тебя сначала. Языками, пальцами — пока ты не запросишь сама, — и голос у него тоже густой, низкий; в нем звучит обещание, звучит уверенность, желание. — Возможно, нас придется очень хорошо попросить, ласково — и мы не останемся в долгу. Если ты захочешь — ты захочешь, Джин? То же, что и сегодня, только в два раза сильнее — хочешь? Будешь только нашей, только с нами, для нас, — По удерживает взгляд Кассиана еще какое-то время, но потом все-таки прикрывает глаза, потому что ему неожиданно страшно, что ответит Джин: — Хочешь?
[status]hooka dooka, soda cracker[/status][icon]https://s10.postimg.cc/xyotbj5p5/ava1927-2.jpg[/icon][sign][/sign][LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me/viewtopic.php?id=95#p24780">IDENTIFICATION CARD</a><div class="lz-hr"></div><b>По Дэмерон</b>, детектив CPD[/LZ]

[icon]http://sf.uploads.ru/EBWYt.jpg[/icon]Джин быстро понимает, что к чему. Она выгибается, откидывается назад - Кассиан не беспокоится, он знает, что там По, и он удержит, поймает ее - она наклоняется и целует его, оставляя новый след, она двигается - хорошо, хотя можно бы еще лучше. Она даже говорит, пусть и короткими, рублеными фразами, потому что на более длинные не хватает дыхания.
Кассиану не хватило бы ничего, чтобы ответить на такие вопросы, которые задает По - кроме, разве что, фантазии. Он смотрит во все еще почти черные из-за возбужденно расширенных зрачков глаза По, смотрит, как его руки ласкают Джин, смотрит на саму Джин и представляет их втроем, всех одновременно. Как они с По оба, сразу. В машине это не получится, но ведь они могут быть вместе не только тут?
От картинки, которую рисует его воображение, по телу пробегает дрожь. Кассиан крепче берется за Джин, закрывает следы на ее теле, помогает ей, вжиматься сильнее, до самого конца, приподниматься выше, быть быстрее, и еще быстрее, и еще - до тех пор, пока он не чувствует, что вот-вот сорвется и куда-то улетит. Дыхание снова становится громким, дрожит, и Кассиан глотает стон за стоном, удерживаясь на самом краю, дожидаясь Джин.
- Только нашей, - он накрывает новый след, уже исчезающий с Джин, освобождая ее, превращая ее тело в прекрасный холст, заполнить, изрисовать который она сможет сама, как захочет - а захочет она его. Их.
- Только с нами. Со мной. Ты готова? Corrersa, Джин, сейчас!

    Ambos simultáneamente — это то, что делают сейчас Джин и Кассиан, и По улыбается уголками губ, ленивой, довольной улыбкой, когда видит, как замирает Джин, почти не дышит, и когда слышит, как стонет Кассиан, долгим протяжным звуком.
    Ambos simultáneamente — это то, как пальцы Джин сплетаются с его, и то, как Кассиан целует его там же, но этого недостаточно, По — стойкий оловянный солдатик, всегда был. Но он близко: жаркая волна касается щиколоток, щекочет.
    По ловит рот Кассиана, целует его мягко, аккуратно — знает, как зашкаливает уровень чувствительности в такие моменты, и удивительно, как Кассиан еще может шевелиться так сразу — тоже по-своему стойкий. Или, может, Господь придумал каталонцев такими специально.
    — Кому-то из вас придется помочь мне, — невинную, в общем-то, фразу По умудряется сказать так, будто в ней нет ни единого приличного слова.
    Ambos simultáneamente — это то, чего он бы хотел от них сейчас, но не говорит вслух, оставляя выбор за ними. Он и так сегодня озвучил достаточно, и должен быть какой-то лимит на сексуальные откровения и фантазии, иначе до Нью-Йорка они не доберутся никогда.
[status]hooka dooka, soda cracker[/status][icon]https://s10.postimg.cc/xyotbj5p5/ava1927-2.jpg[/icon][sign][/sign][LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me/viewtopic.php?id=95#p24780">IDENTIFICATION CARD</a><div class="lz-hr"></div><b>По Дэмерон</b>, детектив CPD[/LZ]

[icon]http://sf.uploads.ru/EBWYt.jpg[/icon]Кассиан откидывается назад, дышит, окончательно приходит в себя, пока По говорит, а Джин пытается ему помочь. Он следит глазами за тем, что она делает, улыбается и едва заметно качает головой; поцелуями тут делу не поможешь, этого не хватит. Потом Джин уступает место Кассиану. Он отрывается от сидения - вспотевшая спина успевает прилипнуть - придвигается. Коротко облизывает губы, сначала стараясь не думать о том, что будет делать, потом думая - и не испытывая при этом ничего такого, что его тревожило бы. Он снова качает головой, на этот раз удивляясь сам себе и тому, как он оказался чем-то не тем, о чем думал, чем-то большим.
Он придвигается, кладет ладонь По на талию, чтобы у него была лишняя точка опоры. Кассиан знает, как это делается, он просто никогда не был с этой стороны, в этом положении. Он знает, как возбужден сейчас По, представляет, что тот чувствует, но не может удержаться, ведет губами так же ласково, как это делала Джин, так же дразнит, не дает ничего, чтобы напряжение ушло. Он проводит языком по члену По, потом берет его в рот, придвигается ближе. Закрывает глаза, потом открывает их, отстраняется, но не выпускает, оставляет во рту, почти прикусывает кончик, как По делал с его пальцем. Он поднимает на По взгляд, будто проверяя, все ли так, а потом двигается снова - быстрее, сильнее сжимая губы, захватывая больше, сжимая руку на теле По, не давая тому отстраняться.

Отредактировано Cassian Andor (08-02-2018 20:30:15)

    Выпускать из рук никого из них не хочется, но приходится. В Нью-Йорк ехать не хочется, но приходится. Уже одетый и поевший По на заднем сиденье чувствует, как реальность возвращает свою хватку на его горле, пережимает; проблеск чего-то прекрасного и теплого проходит, спадает, закрывается осознанием, что только что произошло. И с кем. И где. И как. И в этом нет ничего от блаженности и неги, какую По испытывал всего каких-то полчаса-час назад.
    Теперь все совсем так, как По говорил тогда, несколько дней назад. Он знает, что не может не взять Джин и Кассиана с собой, он просто не пойдет тогда никуда, даже его хваленой силы воли не хватит на то, чтобы силком затащить себя на порог отчего дома. Но знает и то, что взяв их, не сможет взглянуть в лицо отцу, не сможет выдержать его взгляд. Он принес в дом горе, а теперь принесет туда еще и стыд. Господи, что его только захватило, что подначило устроить в машине такой разврат, озвучить такие желания — не иначе, бес на ухо шептал.
    Хотя, конечно, никакой бес ему ничего не шептал, это всё он, он сам, и нечего перекладывать ответственность на потусторонние силы.
    По проводит рукой по лицу и поворачивается в салон, переводит взгляд на лицо Джин, улыбается ей уголками губ. Прячет мысли за этим легким, привычным жестом; По умеет улыбаться, даже если на душе паршиво, и теперь, сейчас, когда желание утолено, ему не хочется показывать свои настоящие чувства ни ей, ни Кассиану.
    — Джин, что случилось с твоими родителями? Шон — это же твой приемный отец, — говорит По и тут же поясняет внезапный вопрос: — Мы говорили о родителях до того, как ты проснулась. Я рассказывал про маму, Кассиан про своих. Какая у тебя история?
[status]hooka dooka, soda cracker[/status][icon]https://s10.postimg.cc/xyotbj5p5/ava1927-2.jpg[/icon][sign][/sign][LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me/viewtopic.php?id=95#p24780">IDENTIFICATION CARD</a><div class="lz-hr"></div><b>По Дэмерон</b>, детектив CPD[/LZ]

    По слушает Джин внимательно, невольно подмечая и жесты. То, как она вновь трет синяк на шее. То, как упирается мысками ему в бедро, и он, не думая, кладет на них руку, чтобы согреть, а когда спохватывается — лучше бы ему приучиться не делать таких жестов — то все равно оставляет ладонь на месте. Джин говорит долго, и вся ее история звучит сюрреалистично, как какая-то книга или байка из числа тех, которым веришь только в мелких деталях. Но вряд ли Джин лжет — она и не лжет, По это видит прекрасно.
    — Мне очень жаль, — говорит он, когда история заканчивается. — Но я рад, что у тебя был Шон, земля ему пухом.
    По знает, что там, где замешано оружие, всегда есть нечистые на руку люди, и некоторые истории — которым веришь только в деталях — страшны тем, что правдивы. Он знает не понаслышке, пусть с его семьей, к счастью, ничего такого и не случалось. Да и его папа — не инженер, он инвестор, бизнесмен, как говорят в модных кругах, человек, который как раз и принимает такие решения. Или отказывается принимать участие в их принятии. По слышал о таких случаях только краем уха, еще когда был молодым.
    — У тебя осталось что-нибудь от них? «Сокровища», о которых ты говоришь — что-нибудь? — он спрашивает аккуратно, и как и всегда в таких случаях, чтобы было честно, сначала отвечает на свой вопрос сам, вытягивая из-за ворота рубашки цепочку с кольцом: — Это все, что осталось у меня от Джесс. Смешно, но я воспринял это как знак — оно упало с ее пальца, соскользнуло, когда, хм. Тогда. И я забрал, — По вертит кольцо в руках немного, затем прячет обратно. Воспоминание мелькает на мгновение: кольцо в луже крови на полу. — Не снимал его ни разу с того дня. Как напоминание, что ли. Или обещание. С мамой сложнее, все ее вещи сожгли после скарлатины — она умерла от скарлатины, когда мне было восемь. Осталась только фотография у деда, где они вместе с папой, я забрал ее себе, но она сгорела вместе с квартирой.
[status]hooka dooka, soda cracker[/status][icon]https://s10.postimg.cc/xyotbj5p5/ava1927-2.jpg[/icon][sign][/sign][LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me/viewtopic.php?id=95#p24780">IDENTIFICATION CARD</a><div class="lz-hr"></div><b>По Дэмерон</b>, детектив CPD[/LZ]

Отредактировано Poe Dameron (08-02-2018 17:52:14)

    По почти предлагает Джин отправиться туда, к тому дому, и поискать коробку — наверняка она где-то есть. На чердаке или в какой-нибудь дальней кладовой, где-то. Но что-то в том, как она говорит «это же только вещи», подсказывает, что не стоит. Что Джин уже простилась с тем прошлым и простилась давно, и точно так же, как она касается его шеи, но не трогает кольцо, и ему не стоит касаться ее «сокровищ» — пусть и только словами.
    — Я бы предпочел, чтобы мне не нужно было ничего хранить, — усмехается По, но это не злая усмешка, скорее просто грустная. — Если бы я мог... но я не могу, — тут же обрывает он себя.
    По рассеянно гладит Джин по ступне, когда соскальзывает в мысли, смотрит перед собой, через спинку переднего сиденья, на дорогу и краем глаза — на Кассиана. Тот ведет спокойно, уверенно, и ветерок задувает в приоткрытое окно. Мир темнеет, загустевает от вечера, и проходит довольно много времени, прежде чем По заговаривает вновь:
    — Я хочу, чтобы вы пошли со мной, — твердо говорит он. — Но говорить лучше буду я. Я не знаю, как папа среагирует, если все-таки согласится поговорить, но лучше не вмешивайтесь, если что. Если он рассердится. Я заслужил. Хорошо? Договорились?
    По рыщет взглядом по лицу Кассиана в зеркале заднего вида, по лицу Джин рядом.
    — И еще. Кассиан, закрой — закрой шею, пожалуйста, когда мы пойдем, — он качает головой: — Я не хочу, чтобы папа знал. Это его точно рассердит, и никакого разговора не будет. Или будет, но очень короткий и бесполезный.
[status]hooka dooka, soda cracker[/status][icon]https://s10.postimg.cc/xyotbj5p5/ava1927-2.jpg[/icon][sign][/sign][LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me/viewtopic.php?id=95#p24780">IDENTIFICATION CARD</a><div class="lz-hr"></div><b>По Дэмерон</b>, детектив CPD[/LZ]

[icon]http://sf.uploads.ru/EBWYt.jpg[/icon]Они говорят - Кассиан слушает, но не вмешивается. О родителях Джин, о кольце По. Она к вещам не привязывается, он - совсем наоборот. Кассиан иногда наблюдает, но все больше слушает голоса. Потом Джин засыпает.
С По они не говорят, и это не гнетущая, а спокойная тишина, она нравится Кассиану. У него в голове постепенновсе раскладывается на составляющие. Его ласкал По, и ему это нравилось, от этого было хорошо. Как и от прикосновений Джин. Он вылизывал Джин, и делал это прежде - в том нет ничего такого. А в том, что он делал с По? Кассиан говорил им слова, и они слушались его, как и он слушался их. Но правильно ли это все? То, что в доме По, да и совсем недавно на заднем сидении казалось естественным, теперь непонятное. Он любит Джин и любит По. Это правильно или нет? Правильным может быть поступок или суждение - но любовь правильной или неправильной быть может?
Обычно он все понимает про "правильно", но теперь все не может разобраться. Тишина и вождение помогают, но не так, чтобы очень сильно.
Они едут на восток, и потому тьма сгущается быстро, словно кто-то потушил свечу. По заговаривает первым - и он считает, что заслужил то, с чем может столкнуться. Можно поспорить, но Кассиан молчит - можно спорить с тем, как судят кого-то другие, но спорить с тем, как судит себя сам По - бесполезно.
По прав и в другом тоже - его отец не должен видеть или знать. Ему это только повредит.
- Он не узнает, - обещает он, все еще чувствуя засос, и проверяет еще раз воротник. - Никто не узнает.

Отредактировано Cassian Andor (08-02-2018 21:23:58)

    Первый вариант По отметает сразу же: кем бы ни был этот джентльмен, это определенно не грабитель. И даже не преступник. Ни один преступник в трезвом уме и здравой памяти не будет выглаживать себе манжеты костюма и оставаться настолько невозмутимым, увидев трех человек на пороге дома, который грабит вот прямо сейчас. Второй вариант — это валет. В это По верит.
    Он стоит у окна, засунув руки в карманы брюк, и всё в нем словно становится угловатым, напряженным, натянутым сильнее и сильнее с каждым мгновением. По оглядывается по сторонам, и ему кажется, что он никогда и не уезжал. Или что в этом доме не жили с тех пор, как он уехал, но нет — жили. Иначе откуда бы тут взяться валету? И куда делся мистер Шепард?
    Ладно, даже если это валет — зачем револьвер? Еще и с порога? Нью-Йорк, конечно, город сумасшедший, и здесь бывает всякое, но не настолько, чтобы в приличных домах гостей встречали с огнестрельным оружием наперевес. Справедливости ради, если бы не полицейская выучка, По вряд ли бы заметил. Но он заметил — и теперь тревога внутри нарастает неудержимо.
    Наконец, на лестнице слышатся шаги. Сперва в комнату заходит джентльмен, указывает рукой на По и говорит голосом спокойным, как вершины альпийских гор:
    — Как видите, ваш сын решил, что не умер, и я склонен ему поверить.
    По оборачивается, пожалуй, даже чересчур резко — и видит отца. Отец постарел гораздо больше, чем на десять лет; в волосах седина, на лице — морщины, в глазах — тоска, но и какой-то огонёк. Он все еще выглядит хорошо, статно, так, как и должен выглядеть богатый британец-инвестор, который всю жизнь помнил о своих корнях, даже живя в другой стране, и держался так, будто каждый гость в доме - это Его Величество Джордж V со свитой. 
    В то же время, отец выглядит безумно, и в его лице читается гнев, чистая, незамутненная ярость; По никогда не видел его таким — и предпочел бы никогда не видеть.
    — Сукин сын! — восклицает отец, и голос у него все такой же: зычный, глубокий, заполняющий все пространство.
    По сжимается, как от удара, опускает взгляд, отступает назад. Отец никогда не ругался, это было недопустимо, непозволительно, так не ведут себя воспитанные джентльмены, а папа всегда подавал ему пример. По не столько видит, сколько слышит шаги — обратно вверх по лестнице. Ну, что же, самая бесполезная встреча тысячелетия состоялась, на этом можно и заканчивать.
    На что он надеялся.
    По неловко прочищает горло, делает глубокий вдох. Шагает к выходу, на ходу говоря заученные, вбитые в подкорку фразы вежливости: спасибо за гостеприимство, мы не будем вас задерживать, нам пора. Однако с кухни свистит чайник, и папин валет заступает дорогу. По спотыкается взглядом о его ботинки, поднимает лицо — и понимает, что, в общем и целом, не сможет обойти этого джентльмена, даже если очень захочет.
    — Ну что вы, мистер Дэмерон, — добродушно говорит тот. — Нельзя отпускать гостей без чая.
    — Спасибо, не надо, — бормочет По.
    — Без чая с печеньем из этого дома еще никто не уходил, и при мне не уйдет, — с неизменным уровнем добродушия говорит валет.
    — Спа...
    — Мисс, вы пьете чай? С сахаром? Прекрасно. Мистер, а вы? Замечательно. Мистер Дэмерон, страшно извиняюсь, я вас перебил. Вы чего-то хотели? Две ложки сахара или одну?
    — Без сахара, — потерянно отвечает По и идет обратно в комнату, садится на диван рядом с Джин.
    В голове назойливо крутится мысль о том, что у валета есть револьвер.
    И что он не знает, что творится и что будет дальше.
    И страшно теперь совсем по-другому.
    Наверху явно что-то происходит, и, возможно, отец сейчас тоже принесет револьвер и просто пристрелит его.
    По смотрит прямо перед собой в немом оцепенении.
[status]hooka dooka, soda cracker[/status][icon]https://s10.postimg.cc/xyotbj5p5/ava1927-2.jpg[/icon][sign][/sign][LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me/viewtopic.php?id=95#p24780">IDENTIFICATION CARD</a><div class="lz-hr"></div><b>По Дэмерон</b>, детектив CPD[/LZ]

Отредактировано Poe Dameron (09-02-2018 00:14:19)

[icon]http://sf.uploads.ru/EBWYt.jpg[/icon]Старший Дэмерон совсем не похож на человека, которого можно звать не отцом, а папой, так что сначала Кассиан думает, что это кто-то еще другой. Но По, едва тот, бросив оскорбление, поднимается наверх, собирается уходить, и держится этот самый кто-то еще другой слишком уверенно - как дома. Да и он похож на По, а еще больше - на свой портрет из дома, где они жили. Разве что портрет выглядит помоложе, получше. Но портрет, вероятно, еще не прожил десять лет, зная, что его единственный сын убил его единственную дочь - конечно же, ему легче.
Кассиан не вмешивается, как и обещал, хотя остановить По нужно - и еще вчера он бы это сделал. Остановил бы и теперь, но теперь в нем будет слишком мало желания помочь и слишком много желания сделать все чуть менее бессмысленным. Они не для того приехали в Нью-Йорк. Он не для того все испортил, не сдержавшись в машине, заходя туда, куда не нужно было - тот же По так и не зашел, хоть он и трогал их обоих, но любил только Джин - и так, вероятно, и надо было, там стоило остановиться, там та грань, которую не надо переступать, что бы ты ни чувствовал, и какое решение не казалось бы тебе правильным.
Если теперь получится, что никакого разговора не будет, а они просто снова сядут в машину и вернутся назад - то ради чего тогда? Зачем тогда он зашел туда, откуда уже не вернуться?
Кассиан не вмешивается - но зато есть этот высокий. Он преграждает путь По, говорит, спрашивает. Кассиан качает головой, хотя очень любит сладкое. Они все остаются еще ненадолго. Наверху что-то происходит, и ему и хочется подняться наверх, посмотреть, но он и так достаточно уже наследовался своим желаниям - он остается на месте.
Он садится на кресло у окна. На По и Джин свет падает хорошо, он против света должен бы выглядит как мрачная фигура.
- Ты говорил, что неважно, если он станет... Что ты заслужил. Давай, поговори с ним. Мы для этого тут, - напоминает он прежде, чем снова замолчать.
Он внимательно следит за словами, чтобы не сказать чего-то совсем лишнего. После чудесной свободы, лишенной тайн и необходимости притворяться, это давит, как неразношенная тесная обувь. Когда-то он вовсе не скрывал, кто он, за что борется и во что верит, потом скрывал и был несчастен. Теперь тоже нужно скрывать, но совсем иное. Но это неважно - дело сейчас важнее.

Отредактировано Cassian Andor (09-02-2018 11:00:12)