Кассиан Андор, 26 BBY
О ПЕРСОНАЖЕ
1. Имя, раса, возраст
Кассиан Джерон Андор, 24 года, человек.
Использует позывной Фалкрам. Среди имен, под которыми также известен - Уилликс, Ээйч, Джорес Суорд и пр.
2. Род деятельности
Солдат, пилот, капитан разведки Альянса за восстановление Республики.
3. Внешность
Средний рост, смуглая кожа, карие глаза, темные коротко стриженные волосы, черная щетина, разрастающаяся в бороду, черные же усы. Особыми приметами не выделяется, умеет довольно легко смешиваться с толпой и сходить за своего в самых разнообразных местах. Из тех людей, за которых не цепляется взгляд, пока не становится слишком поздно.
В одежде ценит практичность, даже в самых неприметных лохмотьях найдет, где припрятать спортивный бластер и комплект безопасности. С другой стороны, если надо будет, найдет способ незаметно избавиться от них и никогда за ними больше не возвращаться - к вещам Кассиан не привязчив.
Как, впрочем, ко всему.
Как, впрочем, ко всем.
Внешность: Diego Luna
4. Способности и навыки
Читает, пишет, говорит. Плавает, карабкается, бегает, когда надо - бегает быстро,
В силу того, что с детства был вовлечен в дела Сопротивления, познания и умения его довольно обширны.
Неплохой механик: в 16 лет сумел перепрошить имперского дроида, пусть за ним потом и пришлось исправлять часть багов. С тех пор умения и знания в этом улучшил: сможет понять принцип работы даже незнакомой технологии, на коленке собрать из чапельника, сосновых шишек и скотча допотопный, но работающий, например, передатчик.
Пилотирует практически все, что что есть на вооружении Сопротивления. Уступает в быстроте, точности, меткости лучшим пилотам Альянса, может путаться на незнакомой сложной местности, но все же неплох в этом. Опять же, если рядом есть кто-то более умелый, он всегда выслушает чужое мнение, а иногда даже передаст штурвал.
Отличный стрелок, отдельно - хороший снайпер. В принципе неплох в бою, хотя открытых столкновений Кассиан избегает и когда есть возможность, предпочитает бегство бою: его дело - информация, иногда прямая ликвидация отдельных целей, но почти никогда не боевые действия.
Капитан разведки - может найти людей и наладить агентурную сеть практически где угодно. Умеет находить, анализировать, сопоставлять информацию, передавать ее дальше, скрывать, запускать дезинформацию. Умеет оценивать риски и так же легко сворачивать свои сети, хотя это временами предполагает смерть части или даже всех информаторов. Умеет поднять волну саботажа так, чтобы ее источник и конкретные исполнители были незаметны. Умеет прилететь непонятно куда, а через неделю-две улететь, оставив местность полностью готовой к длительной партизанской войне, а на этой местности - людей, которые будут готовы сделать все, что надо, когда время придет.
Умеет найти общий язык практически с любым человеком, даже если языка по факту не знает - послушает, поймет принцип и научится. Вообще отличается склонностью к языкам.
Может в экстренную медицинскую помощь, когда надо - сам полностью человека не починит, но устроить так, чтобы тот дожил до того времени, пока им не займутся нормальные медики, может.
Умеет жертвовать людьми и умеет жить с этим.
5. Общее описание
Лично свой первый камень в Империю Кассиан бросил в 6 лет на родном Фесте. Бросил, причем в буквальном смысле - его родители состояли в ячейке мятежников, хотя и не афишировали это публично, и он рос там, в ячейке, среди отпечатанных в подпольной типографии листовок, новостях о знакомых родителей, оказавшихся в тюрьме, и грохота приближающейся все ближе войны клонов. Война вошла на Фест в 20 ДБЯ, и маленький Кассиан встретил ее, швыряя в шагоходы и штурмовиков-клонов бутылками и кирпичами.
Вскоре после этого, как и можно было ждать, все сошло на псы. От местной ячейки оставалось все меньше, отец очень переживал за нее, но погиб еще до того, как она совсем закончилась - его убили во время акции протеста на Кариде, где тот учился в академии. Через несколько месяцев умерла и мать, подкошенная новостью. А фестская ячейка мятежников, прежде, чем перестать существовать, навсегда определила жизнь Кассиана - потому что там о нем знали и помнили, и именно потому спросили у случайно заехавшего Дэвитса Дравена, не может ли Сопротивление как-то помочь, а случайно заехавший Дэвитс Дравен отправился дальше, прихватив с собой мальчика.
Так Кассиан получил что-то вроде новой семьи, а сопротивление - ребенка, из которого мог вырасти кто угодно, но кто-то, несомненно, невероятно преданный.
Так, в общем-то, и вышло. Кассиан быстро научился не мешать, быстро понял, где чему можно научиться, где что подсмотреть, где что запомнить - и рос, растаскивая на знания все, что происходило вокруг. Это у взрослых было Сопротивление, а у него тут был дом. У других были операции, успешные и неудачные - а у него это было чем-то вроде школы.
Постепенно он понемногу проявлял себя в том, в этом, в третьем, в десятом. В тринадцать ему давали доставить короткое сообщение, зная, что подросток подозрений не вызовет. Кассиан выходил в большой мир, возвращался домой, внутри него росла огромная стена между своими и чужими. Своим можно было все. Для своих можно было все. Чужим лучше было не доверять, им никогда не нужно было говорить лишнего, они почти никогда не были ценны.
При этом своими были самые разные люди. Своими были даже и не люди - так, когда Кассиану было 16, на своем первом настоящем серьезном задании его немножко занесло в тюрьму - а выбрался оттуда он уже с перепрограммированным роботом, которого не смог потом отключить (как уверен Кассиан - только из-за упрямства Кей-Ту), и который невероятно быстро стал не просто своим, но еще и достаточно близким своим.
По мере того, как он выполнял все более сложные дела, как стало понятно, что его сильная сторона - разведка, как он стал сам разрабатывать операции и принимать решения, не связываясь постоянно с командованием, а волнуясь только о том, чтобы достигнуть поставленной цели, как он жертвовал все большим и все большими, как ему приходилось принимать такие решения, которые другим он в жизни не простил бы, как значительная часть тех, кто учил его и кого он помнил с детства, умирали, стена сдвигалась и по ней шли трещины. Теперь она была даже не о людях.
Теперь она была о победе Альянса.
И только о ней одной.
6. Лояльность и убеждения
Лоялен Альянсу.
Все.
7. Цели в игре
Сделать все, что в его силах и немножко сверх того, чтобы Альянс победил.
ОБ ИГРОКЕ
8. Способ связи
Лучше всего пишите мне в ЛС. Со всех профилей они падают мне на одну почту, я все вижу, даже если отвечаю не сразу.
Если вам срочно прям нужно кровь из носу, можно написать в телеграм: @stellaluna, но я там буду отвечать примерно с теми же задержками, как если бы отвечал на лс.
9. Особенности игрока и пробный пост
Когда-то в прошлой жизни я писал быстро и отвечал в течение 3 дней. Теперь я старый и всегда уставший, перманентно пытаюсь раздать старые долги, но иногда могу соблазниться на спидпост. Я играю буквально со всеми и все, если хотите со мной поиграть, достаточно просто написать лс, и мы о чем-то договоримся. Правда, существует вероятность, что я буду перманентно извиняться за то, что снова задержал пост.
Я не люблю планировать свою игру - смотрю по уже сыгранному, за что можно зацепиться, и тогда уже играю что-то дальше. Обсуждать планы тоже не люблю, просто потому, что у меня их почти не бывает.
Смотрел оригинальную трилогию, Призрачную угрозу, восьмой эпизод (и он мне нравится) и Роуг ван. Как-то так вышло, что прочитал несколько книг серии Х-винг и весь цикл "Учений джедая". Но в основном я пользуюсь вукипедией, и мне хватает.
Люблю играть в умеренном контролируемом спидпосте - когда оба игрока, например, пишут по посту в день. Неторопливо, но стабильно. Хорошо, мне нравится. Я не очень люблю пачти постов - и раздавать их, и получать. По возможности не пишите мне пачками, спасибо.
Генрі не було соромно за питання та підозри. Це завжди дивувало підозрюваних, особливо якщо вони мали стосунок до аристократії. Більше того - часто виявлялося, що саме брак сорому був тією дещицею, якої не вистачало, щоб поставити правильне питання, витягти правильну відповідь та розплутати справу, тож сам Генрі вважав це неабиякою своєю перевагою. До того ж, він був детективом-інспектором, а джентльменом міг бути лише у вільний від роботи час.
Про все це він неодмінно повідомив би міс Мері Фарадей, щасливу спадкоємицю та власницю обсидіанового кинджалу, якби вона не віддала йому листа. Лист був куди як цікавішим, ніж докори добре вихованої панянки. Лист був цікавішим за будь-що, що могло трапитися їм дорогою - одноманітною та нескінченною. У лист він і поринув, виринувши з нього лише біля готелю, та й там руку міс Фарадей Генрі подав, не відриваючись від читання.
Лист був справжнім - він впізнавав і дрібний почерк місіс Ашер, схожий на зграйку павуків, що слухняно витягнулися у рівний стрій, і папір, який використовували у готелі, тоненький, напарфумлений, здається, корицею, яка за задумом мала відганяти злих духів, і те, як він був списаний геть увесь - навпростець першій частині листа бігла інша, іноді вони зчеплювалися разом, і тоді читати ставало важко. Ні, не важко - ще важче, ніж зазвичай.
Лист був би звичайнісінький - поради, питання, новини про родичів - але десь усередині місіс Ашер і справді повідомляла, що вона скоро помре, і що готель хоче залишити Мері. З листа виходило, що смерть місіс Ашер - це справа вирішена, старанно запланована, як поїздка на море - але, певно, значно веселіша. Вона не писала про те, як саме помре, про те, чи погрожував їй хтось, про те, хто буде її вбивцею. Але якби і писала, не вірити ж одному лише листу.
Від жодного з гостей готелю Генрі не чув про те, що пані Ашер чекала на смерть. Покоївки теж нічого не знали про це. Вочевидь, смерть старенька вважала приватною справою, в яку не варто посвячувати зайвих людей. Цікаво, чому вона так вирішила. У духів, які могли би щось нашепотіти, Генрі, звісно ж, не вірив, але - що тоді? Що вона помітила, що почула, що відчувала? Що помилково сприйняла за послання з потойбіччя?
Генрі сидів над листом довго. Він чув, як готель поволі оживає, отримавши нову власницю, яка заходилася з’ясовувати, як тут усе заведено. Чув, як гостей все ще немає - і волів би, щоб так було і далі. Він сидів - і сидів би ще далі, у номері з вікнами на захід, звідки відкривався чудовий вид на всю ту ж пустку, якби комусь хотілося би на неї дивитися. Але мадам Серафина мала на нього інші плани, і робочий час, як би про це не шкодував Генрі, закінчився. Тож довелося йому бути джентльменом і іти на допомогу. Що цього разу? Жоден детектив - і Генрі, звісно, також - не міг би цього знати. Мадам Серафина могла побачити пророчий сон, могла загубити голку, могла побачити страшне віщування у молоці, яке якось не так змішувалося з чаєм.
Цього разу вона загубила книжку. Ні, ні, Книжку. Чи навіть Книгу. Тобто, це Генрі вважав, що вона її загубила, а сама мадам Серафина була певна, що її викрали, бо у тій книзі було описано кілька ритуалів, які могли би допомогти зв’язатися прямо з пані Ашер і дізнатися про все, що сталося, у найкращого свідка - загиблої. Про своє горе вона повідомляла всім, особливо книжку і не шукаючи, і панічне передчуття жахливої і невідворотної долі, що стала на перепоні правди, збадьорила усіх гостей, що помалу збиралися у готелі. Один оголосив, що це штуки злих духів, інший - що добрих, але усі погодилися, що день сьогодні саме той, коли стіна між світами тоненька, і не варто марнувати його на вечерю - тим більше, що Фіона повідомила, що на вечерю знову буде йоркширський пудинг - а краще б зв’язатися з пані Ашер. Мадам Серафина спершу хотіла лишитися з Генрі, на якому, як він сам підозрював, вона шліфувала свої вигадані історії про родичів та друзів аристократів, і шукати книжку, але, на щастя, пристала до пропозиції долучитися до маленького спіритичного сеансу на трьох, і Генрі залишився один.
Він з насолодою чув, як гупають двері номерів, потім потер очі, не вірячи щастю - спокійна вечеря, хіба міг він ще вчора про таке мріяти?
- Мое милое, северное дитя, - сказал Риддерх и тихо усмехнулся сам себе, когда понял, насколько сейчас прав, - даже если что-то будет нам угрожать, все равно не стоит никого убивать. Мы не убийцы. Риддерх Катценельнбоген - не убийца. Он честный мошенник, с уважением относится к своему ремеслу и тому же учит своего юного ученика Блума.
Блум пробормотал в ответ что-то невнятное. Риддерх подозревал, что иногда тот был бы вовсе не против попросту прикончить кого-то вместо того, чтобы претворять в жизнь изящный план. Это могла быть горячность юности. Это могло быть следом войны с ее рутинной жестокостью. Это могло быть свойством характера - и в этом случае у них с Блумом ничего бы не вышло. Но Риддерх предпочитал не разочаровываться в людях раньше времени.
Тем более, что пока что все шло неплохо. Он посмотрел на солнце - чуть позже, чем он планировал, но он изначально заложил на дорогу куда больше времени, чем нужно было. Все получится.
Три лошади, за которые Риддерх заплатил заранее - трофеи войны, ренхальтские, хороши для путешествий и войны, плохи для полей и тяжелой работы, а, значит, бесполезны для местных - ждали их за городом. Выехали они налегке - вещи Риддерх приготовил прошлым утром, а ночью Блум спрятал их недалеко от переправы. Вещей было немного, но большая их часть должна была свидетельствовать о долгом пути. На дорожных сумках бросались в глаза более темные пятна на ткани, окруженные мелкими едва заметными дырами, как если бы кто-то спорол с них знаки отличия.
Они ехали на юго-запад, почти не разговаривая. Да и любые попытки завести разговор Риддерх прерывал бы. Всему есть свое время - а говорить о важном лучше когда точно уверен, что никакие лишние уши этот разговор не услышат. Ко всему, на большой скорости говорить было трудно, а ему нужно было, чтобы лошади скакали как можно более быстро - чтобы выглядеть достаточно уставшими.
Он притормозил и сделал знак Блуму и Ильзе тоже придержать лошадей только когда услышал, как звонят вечером монастырские колокола. Постепенно перед ними расступался лес, открывая Долину Габира. Это еще не место силы, но Риддерху все равно казалось, что стоит только набрать в легкие побольше воздуха - и он будет способен на все.
Внимательно он окинул взглядом Долину. Кажется, никого - им везло.
- Ты останешься и присмотришь за дорогами, - Риддерх бросил Блуму завернутые в промасленную бумагу хлеб, сыр и холодное мясо, - не разводи огня, веди себя тихо. Если услышишь что-то - скачи к нам. Приходи к полуночи - тогда мы двинемся дальше. Переоденься - ты знаешь, как. А с тобой, дитя мое, мы отправимся к месту силы. Я расскажу тебе о том, как себя дальше вести. Тебе тоже придется переодеться, а то. что на тебе, боюсь, придется сжечь - такая одежда не подходит к твоему статусу и положению.
Есть огромная разница между тем, как одевались простолюдины и знать - даже когда первые хотели принарядиться, а вторые пытались выглядеть неброско. У первых не было никакого представления о том, чем есть знать, а вторые всех мерили по себе, и в простой убогости видели лишь лень и неаккуратность. За годы в Сомельте он успел насмотреться и на первых, и на вторых, и на костюм для Ильзе обратил больше внимания, чем на что-либо еще. Она могла бы совсем плохо колдовать - это не было бы бедой. Могла бы вести себя нервно - это списали бы на волнение. Но любой, посмотревший на нее, должен был бы поверить в то, что она благородной крови.
- Тебе также, может статься, придется колдовать, - предупредил Риддерх, наконец-то спешиваясь и с удовольствием потягиваясь. - Этому вас учили?
Отредактировано Cassian Andor (02-10-2021 10:29:17)
